Вера Петрук - Индиговый ученик

Арлинг все равно не понял, чем халруджи отличался от раба, и зачем кому-то добровольно отдавать себя в рабство.

– Беркут! – повернувшись к товарищу, он встряхнул его за плечи. – Плевать, кто это – халруджи, раб, слуга. Они заняли нашу площадку – это раз, и они нарушили правила школы – это два. Драки запрещены!

– Забыл, кто такой Сохо, да? – вспылил Беркут, но видя выражение лица Регарди, смягчился. – Ладно, так и быть, поищу учителя. Но, если он ушел на крепостную стену или город...

– Он где-то в школе, – уверенно произнес Арлинг. – Ты сможешь найти его быстрее меня. А я подожду здесь. За деревом. Не волнуйся, я не собираюсь с ним связываться. Меня уже били в этом месяце.

Шутка вышла неудачной, но на Беркута подействовала. Хмыкнув, кучеяр велел ему не сходить с места и скрылся с площадки. На какой-то миг Регарди засомневался, а не пойти ему вместе с ним, но все-таки решил остаться. Он ни за что ни признался бы, что сын имана вызывал в нем такое жгучее любопытство, что перед ним меркли все возможные неприятности.

Тем временем, Сохо закончил бить халруджи и, усевшись перед ним на пятки, наставительно поучал тому, как следует подавать кофе в следующий раз. Если Арлинга не подводил слух, Рэм уткнулся головой в песок, почтительно внимая словам хозяина. И это – генерал повстанцев? Не вязалось что-то в словах Шолоха. Какой же проступок нужно было совершить, чтобы обречь себя на подобные унижения?

И хотя Регарди был уверен, что деревянная кукла и раскидистый куст жасмина надежно защищали его от глаз людей, собравшихся на площадке, он не сильно удивился, когда Сохо воскликнул:

– Глядите-ка! Вот так зрелище – подсматривающий слепой. Эй, приведите его сюда.

«Если я побегу прямо сейчас, то, возможно, успею добраться до фонтана раньше, чем они пересекут площадку», – подумал Арлинг. Во-первых, он не знал, как поведет себя тело после долгого отсутствия тренировок, если он заставит его бежать. Во-вторых, всегда был риск споткнуться и упасть. А в-третьих, у фонтана могло никого не быть, и тогда разговор с Сохо все равно состоится. С той разницей, что у кучеяра появится больше повода для насмешек.

Решив, что выбор у него в любом случае, небольшой, Регарди вышел сам, отпихнув слуг Сохо, которые были уже рядом. Несколько простых правил помогут избежать неприятностей, напомнил он себе. Не дерзить, не спорить, не острить. Учитель уже должен был быть где-то рядом. «Если он действительно в школе», – поправил себя Арлинг, не уверенный, что прав.

– Что ты делаешь на Огненном Круге, драган? – спросил сын имана, направляясь к нему. – Это место не для гостей и не для калек.

– Вот именно, не для гостей, – Регарди кивнул в сторону людей Сохо. – В саду есть отличная беседка, им лучше уйти туда. А здесь занимаются младшие ученики. Можете спросить вашего отца, я его ученик.

Плохое начало. Зачем он перед ним оправдывался?

– Да неужели? – протянул кучеяр, обходя его кругом. – О чем мне еще спросить имана? О том, зачем он подобрал с улицы слепого драгана? Легенда о твоем шибанском происхождении настолько фальшива, что в нее могут поверить лишь нарзиды с базара. Хорошо, что ты пришел сам, и тебя не пришлось искать. У меня есть пара вопросов.

– Боюсь, ничем не смогу помочь тебе, Сохо, – ответил Арлинг, стараясь быть вежливым. – Так называемая легенда «о шибанском происхождении» – моя жизнь, и я благодарен иману за то, что он взял меня в ученики после смерти отца.

– Гладко врешь, – улыбнулся кучеяр. – Возможно, я не так хорошо разбираюсь в том, что драганы едят, но кое-что о вас знаю. Например, могу отличить лорда из Согдианы от простолюдина из Ярла. Ты отлично говоришь по-кучеярски, но это понятно. Если Атрея не напутала, ты живешь в Сикелии уже пять лет. Однако твой акцент тебя выдает. Такому диалекту учат только в императорских школах, куда простых драганов не допускают. От нашего солнца твои волосы и кожа потемнели, но их цвет еще виден. Могу поспорить, что у тебя синие глаза. Ты из тех драганов, которых называют «чистокровками», а почти все они – гранд-лорды. Значит, круг твоего возможного происхождения сузился еще больше. Годы обучения в Школе Белого Петуха не уничтожили в тебе дерзость и хамство, присущие людям, которые привыкли повелевать с пеленок. Твой отец – гранд-лорд из Согдианы. Вижу, у тебя дернулась щека и палец на левой руке, а значит, я прав. Ты читаешься легко, словно открытая книга. Мне продолжить, или расскажешь сам?

В том, что Сохо опасен, Арлинг не сомневался и раньше. Но сейчас он убедился в этом лично. Беркут был в тысячу раз прав – нужно было бежать, не пытаясь восстановить справедливость. Халруджи Рэм был уже на ногах и хрипло дышал за спиной своего хозяина, враждебно разглядывая Арлинга. Словно это Регарди, а не сын имана, пинал его сапогами четверть часа назад.

– Хорошо, я продолжу, – усмехнулся Сохо. – И что же делает сын гранд-лорда в такой далекой окраине, как Сикелия? Спорим, что я угадаю с первого раза? Слепота – из-за нее ты здесь. Жизнь была прекрасна, пока в один день не погас свет. Болезнь или драка? Скорее, второе. – Пальцы кучеяра внезапно коснулись его затылка, взъерошив волосы. – А вот и шрам. Тебя ударили, либо ты ударился сам. Не стоит сжимать зубы, если хочешь меня обмануть. Эмоции выдают тебя с головой. Что было дальше, догадаться не сложно. Согдианскому двору не нужны увечные и калеки. Бесконечные врачи, больницы, знахари со всего мира. Ты был готов на все, чтобы вернуть прежнюю жизнь – друзей, статус, возможно, невесту. Ничто не помогало, и надежда меркла с каждой секундой, пока однажды ты не услышал о чудесном мистике, который живет на краю света. Слухи о лекарских талантах моего отца сильно преувеличены, но приносят ему неплохой доход. Однако бедный ослепший лорд этого знать не мог. Тебе было нечего терять, и ты решился. Думаю, твои родители были против, иначе ты бы не оказался на улицах Балидета. Скорее всего, тебе пришлось бежать втайне от семьи, но что-то пошло не по плану. И вот, ты пытаешься просить милостыню на чужой земле, но не знаешь как. Тебе грозить голодная смерть, и тут появляется мой отец. Спасение и надежда на чудо, которого, увы, не произошло. Что иман из Балидета умеет делать хорошо, так это разочаровывать. Осталось всего несколько вопросов. Кем были твои родители, и зачем мой отец тебя подобрал.

Пока Сохо говорил, Арлинг пытался разжать зубы и дышать спокойнее, но овладеть эмоциями не получалось. Этот урок имана он усвоил хуже всего. Ему и самому было интересно, что он станет делать, если Сохо произнесет: «Твой отец – Канцлер, и мои люди уже отправили ему сообщение, что ты здесь».

«Нужно что-то ответить, только не молчать», – уговаривал себя Арлинг, но от волнения во рту пересохло, а язык не слушался. И хотя день клонился к закату, обещая приближение холодной ночи, ему казалось, что солнце стало припекать еще сильнее.