Олег Верещагин - Не остаться одному

– Олег, ты ранен. – Йенс подошел ко мне. – Пуля в плече, ты не чувствуешь? Пошли, я выну… – Мы отошли к лестнице, я сел, тихо попросил:

– Пальцы мне разожми, я клинки не могу выпустить…

– Сейчас… – Йенс усмехнулся. – А ты знаешь, что ты в крылатого пса умеешь превращаться? Все видели, но молчат, потому что не верят… Как ты на баллюстраду махнул…

– А ты? – по какому-то наитию спросил я. Немец, надрезая мне плечо, кивнул обыденно:

– И я тоже.

– Я за собой первый раз это на Кавказе заметил, почти четыре года назад, – признался я. – Только тогда не понял, что к чему, а уж в Америке Юджин мне сказал, что видел, как я… с-с-са-а!..

– Все. – Йенс бросил окровавленный кусочек на пол пещеры. – Ну что, будем шить. Урса, я думаю, сюда явятся не скоро.

– Это точно, – согласился я, откидываясь затылком на ступеньку. – Йенс. А как я скажу, что… Ленке и Зорке, что… я же ни разу этого никому не говорил, Йенс… всегда на глазах…

– Придется сказать, – ответил немец, вдевая в иголку самодельную нить из кривобокой маленькой склянки с кустарным спиртом. – Но это еще не скоро. Мы все можем просто не дойти. Так что не беспокойся особо.

Мы вынесли ребят туда, где не было дождевых струй и сырых, шепчущих джунглей. Я не знаю, как нам это удалось. Я вообще не знаю, как мы выбрались обратно. Знаю, что было утро, и земля под палашом поскрипывала камешками и упругими корешками.

– Он мог вернуться, – сказал я Йенсу, когда мы закончили копать. – Ему предлагали. Ему и Ленке. Понимаешь, он мог вернуться. А вместо этого…

– Кладем их? – спросил Игорь.

– Да, – я поднялся с камней – с тех самых, на которых мы недавно сушили свою одежду, возле которых, дурачась, боролись в теплой траве. – Кладем. Тайне барабанов Пацифиды конец. Все очень тупо.

Возле города Кабула —В рог труби, штыком вперед! —Захлебнулся, утонул он,Не прошел он этот брод,Брод, брод, брод вблизи Кабула.Ночью вброд через Кабул-реку!В эту ночь с рекой бурлившейЭскадрон боролся плывшийТемной ночью вброд через Кабул-реку.В городе развалин груды —В рог труби, штыком вперед! —Друг тонул, и не забудуМокрое лицо и рот!Брод, брод, брод вблизи Кабула,Ночью вброд через Кабул-реку!Примечай, вступая в воду, —Вехи есть для переходаТемной ночью вброд через Кабул-реку.Солнечен Кабул и пылен —В рог труби, штыком вперед! —Мы же вместе, рядом плыли,Мог прийти и мой черед…Брод, брод, брод вблизи Кабула,Ночью вброд через Кабул-реку!Там теченье волны гонит,Слышишь – бьются наши кони?Темной ночью вброд через Кабул-реку…Взять Кабул должны мы были —В рог труби, штыком вперед! —Прочь отсюда, где сгубилиМы друзей, где этот брод,Брод, брод, брод вблизи Кабула.Ночью вброд через Кабул-реку!Удалось ли обсушиться,Не хотите ль возвратитьсяТемной ночью вброд через Кабул-реку?Провались она хоть в ад —В рог труби, штыком вперед! —Ведь остался б жив солдат,Не войди он в этот брод,Брод, брод, брод вблизи Кабула.Ночью вброд через Кабул-реку!Бог простит грехи их в мире…

Башмаки у них, как гири,Темной ночью вброд через Кабул-реку…Поверни от стен Кабула —В рог труби, штыком вперед! —Половина утонулаЭскадрона там, где брод,Брод, брод, брод вблизи КабулаНочью вброд через Кабул-реку!Пусть в реке утихли воды,Не зовем уже к походуТемной ночью вброд через Кабул-реку.

Дж. Р. Киплинг

В середине июня, продравшись через полосу прибрежных мангров, мы вышли к побережью Пацифиды на западе, пройдя континент насквозь.

Еще двое суток у нас ушло, чтобы добраться до места, где нас ждал «Большой Секрет».

В конце июня мы отплыли на северо-запад, к побережью Азии.

Рассказ восьмой

Будет ласковый дождь…

Слишком долго бродил я где-то,

Где был нужен, хотя не мил…

С высоких хмурых скал, увенчанных лесом, казавшимся черным без солнечного света, стекали струи тумана. В нескольких местах у подножия скал вода плавно и угрожающе ходила водоворотами. Где-то ревел поток водопада.

– Жутко, – призналась Танюшка. – Смотри, как мрачно… Ты здесь был тогда?

– Южнее, – ответил я. И согласился: – Да, жутковато… Ну и скалы!

– Это хребет Джугджур, – вспомнила Танюшка. И вдруг вскинулась: – Олег, смотри!

– Черт! – Я окаменел.

Из скал на наш корабль смотрел высеченный фас мальчишеского лица. Неизвестно, кто и когда приложил к этому руку, но что рельеф очень старый – это было видно сразу. Время, ветер, волны настолько выбили его, что точно разглядеть черты было уже невозможно. Выше лица бесконечно катилась по камню свастика – почти такая же, как на моем палаше.

– Держи на лицо! – прокричала из «вороньего гнезда» Лидка. – На лицо держи, Джерри!

Отрывисто захлопал на повороте парус. «Большой Секрет» тяжело рассек воду и побежал к берегу, а через несколько секунд в скалах открылся проход…

Бухта имела форму капли – расширялась от горла в стороны. Берега окаймляла полоса галечного пляжа, дальше начинался лес. А слева от прохода на этом пляже, достаточно высоко, чтобы не достал прилив или ворвавшаяся штормовая волна, серо-желтой полосой светлела на гальке длинная двускатная палатка.

Мы все застыли. Не от испуга, скорей от неожиданности и удивления – дикие места вокруг не располагали к ожиданию встречи, хотя, если подумать, ничего странного не было в том, что кто-то разбил здесь свой лагерь. Но уже через несколько секунд нам стало ясно, что в бухте уже давно никого не было.

Очень давно.

– Правь к берегу! – крикнул я Джерри, примериваясь, как ловчей прыгнуть в воду…

Галька сухо скрипела под моими ногами. Меня почему-то сводило напряжение, я ловил себя на том, что пальцы сами крадутся к рукояти палаша, и я несколько раз оглядывался на шаги ребят за спиной, как на чужие.

Место не то чтобы пугало. Страшного тут ничего не было. Но оно… да, оно отталкивало.

Чем ближе мы подходили к палатке, тем ясней становилось, что это – не для людей. Между нижним ее краем и галькой была широкая щель. Верх в нескольких местах лопнул, кожа не расходилась только потому, что оказалась хорошо выделана. Узлы, затягивающие вход, превратила в цельные комья морская соль, насквозь пропитавшая их.

– Корабельная палатка, – сказал Джерри, доставая охотничий нож. Посмотрел на меня. Я кивнул. Австралиец начал пилить ремни, пыхтя и тихо чертыхаясь, потом отшагнул. – Это сталь, Олег. Легче сбоку прорезать.