Янина Жураковская - Хранители времени

Словом, ему хотелось обкуриться, упиться в дым и, прихватив девиц посмазливее, завалиться в гости к Бахусу.

— Я нисколько не скучаю по «старым, добрым временам», — продолжала слегка обескураженная его молчанием Всетемнейшая. — Решительно. Абсолютно. Мне нравится моя жизнь, ведь я сделала себя сама. Я…

— Морская черепашка по имени Наташка с очками из Китая такая вот крутая…

— Что?

— Что «что»? — флегматично переспросил бог, испепеляя плазменным сгустком подвернувшегося паучка. Он ещё гневался.

— Что ты только что сказал?

— Разве я что-то сказал?

— Да! Сказал!

— Милая, ты о чём? Может, тебе сходить на приём к нашему старому другу Зигмунду? — коварно предложил бог. — Он так помог тебе в прошлый раз! Скажи только, я свяжусь с ребятами — мигом портал пробьем. Хочешь? Нет? Да? В горы к троллям? Если хочешь послать ближнего своего, пошли его подальше… Мори? Эй, Мори? Что молчишь? Тебе плохо? Алло, Озерный дом!

— Ты… ты… пошёл ты на… Да!!! — плюнув на хороший тон и попытки держать себя в руках, заверещала Всетемнейшая. — Я скучаю по тем временам! Я хочу, чтобы было по-прежнему! Хочу, чтобы смертные дрожали при одном звуке моего имени!

— Но и сейчас дрожат… — робко возразил Наблюдатель.

— Ма-а-алчать!!! Я хочу просыпаться и видеть из окна выжженную пустыню и дым, клубящийся над Роковой горой!! Хочу видеть, как орды моих рабов бессчетной лавиной катятся на запад — уничтожать, крушить, стирать в порошок!! Доволен?!

— Фрекен Морган, я люблю вас такой, какая вы есть, — искренне сказал бог. — Не меняйтесь никогда! Грабьте, душите, убивайте!

— Так ты поможешь или нет?

— Зачем? — прикинулся дурачком Наблюдатель. — Сама же говорила, что у тебя всюду глаза и уши, ими и пользуйся.

— Но раньше ты так хорошо не мешал…

— Когда это было?.. Так и быть, сделаю жест доброй воли. С оливковыми ветками и голубями. Знаешь ты, а, быть может, не знаешь… — Наблюдатель замолк.

— Что? Что?

— Ты испортила мне паузу. Я хотел тебя подготовить, но если ты считаешь, что чистые раны зарастают скорее… Сокровище у них.

— Какое сокровище? — недоумённо переспросила фея.

— То самое.

Трюмо, поймав «ту самую» улыбку испуганно звякнуло, покрываясь трещинами, но Наблюдатель к капризам зеркала был привычен и даже бровью не повёл.

— Не поняла…

— Сакроооовище! — с придыханием повторил Наблюдатель.

— А?

— То, чего нет, — пояснил он.

— Ты… сам… как? — спросила Всетемнейшая с той интонацией, с которой обычно говорят у постели тяжелобольных.

— Я — хорошо. Ты стоишь, липа обручий? Да нет, вряд ли… Сидишь? Лучше ляжь и наколдуй себе стакан валерьянки или брому ведро, потому что я начинаю поэтические чтения. Ну, во имя златых крыш Вальхаллы!.. Энного числа месяца знея в два сорок три утра было совершено несанкционированное изъятие безымянного боевого артефакта ПФБСФ (полифункциональный, без стабильной формы) восемнадцатого уровня, инвентарный номер 8-314-21 из спецхрана долины Нирнаэдд, — старательно выдерживая сухой протокольный слог, процитировал Наблюдатель. — Объект был заменен садовым инструментом типа «лейка», перемещён на локацию СП-312 согласно марейской системе координат, преобразован в холодное рубящее оружие типа «секира». В тот же день трансформирован хозяином направленно — в стрелометательное оружие арбалет марки Антарес-8, применён в бою, повторно трансформирован в секиру. Авторские права соблюдены, экслибрис сохраняется при всех…

— Они заполучили сокровище… — пролепетала фея. — То самое. То, чего нет. Артефакт восемнадцатого порядка из нирнаэдского хранилища, а ты говоришь мне об этом только сейчас!.. — Из трубки донёсся вскрик и звук упавшего тела.

— Только не в обморок! — привстал Наблюдатель. — Лучше сразу ко мне в постель.

— Обойдешься! — гневный рявк потонул в бульканье. Фея шумно сглотнула. — Вот теперь поговорим. Ставки принимаешь?

— На что?

— Только не надо этой бальдровской наивности! Будто я не знаю, что это ты на некоем пиру сначала донимал гостей насмешками, а после подпоил пророка настойкой на листьях черемухи и сидел в углу с довольной харей, внимая пророчеству, пока по башке бутылкой не получил! Ничему тебя жизнь не учит!

— Почему же, — осторожно заметил Наблюдатель, — учит, что даже на пиры надо ходить в шлеме. Но с какого перепугу проро… — он быстро перелистнул несколько страниц. — О. Нидхёггов хвост, это я как-то из виду упустил.

— Зато я — нет! Они те самые!! Те самые!!!

— Один к десяти? Нет, маловато. У них такой проводник, а у него такой но… Один к двадцати или даже к двадцати пяти…

— Давай сссразу к пятидесссяти, чтобы уссстроить мне королевссские проводы! — у феи прорезался жуткий змеиный акцент. — Не сссабудь сссплясссать с Хранителями на моем кургане! И поиграть в двуссспинного сссверя ссс этой кошкогласссой ссс…

— Стою на асфальте я, в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я… — с насмешкой перебил её Наблюдатель. — Впервой, что ли? С твоим-то опытом! А на стишки плюнь и разотри! Всякая тварь с тараканами в голове и претензией на третий глаз норовит изречь какую-нибудь героическую страшилку, а мы ей верь? Рагнарёк пророчили, и где он? — бог стрельнул взглядом в Книгу Бытия. Никсы заверещали, стряхивая жгучие искры с волос и кисейных одежд. — Иди, дави на массу, планы лучше клепать на свежую голову.

— Что давить? — не поняла Всетемнейшая.

— Плющь личико подушкой.

— А?

— Спи, моя радость, усни… — фальшиво пропел Наблюдатель. — И если ты после этих Хранителей выживешь, тебе ничего уже не будет страшно. Если выживешь, конечно, — честно добавил он.

— Что значит «если»?! Ты… да ты… мерзавец!

— Да, я такой.

— Пропади ты… пропадом! Всё равно мой верх будет! Чтоб тебе одни тролли снились!

И её темнейшество бросила трубку.

А самое жуткое в тараканах в голове то, что порой они собираются на совет. И тогда пророчества сбываются…

Хотя чаще они сбываются потому, что их стараются обойти. Ух, детки мои, страшилки человечьи! Может, стоило сказать?.. Нет, а то рано обрадуется. Пусть строит себе коварные планы, рассылает шпио… эге! Вылазь. Вылазь, кому сказано. Не то шкуру спущу и голым в Спарфию пущу. Ну-ка… опять ты! Любопытство не только кошку сгубило, но и одного дроу. Давно сидишь? Что слышал? Ай-я-яй, нехорошо врать дяде, дядя врунов не любит, сам такой. К чему обречённость во взгляде, Гарм меня закусай? Ах, да… Ничего, сейчас я добрый. Хлебнешь? Голубичную не предлагаю, но есть чудное вареньице на листьях черемухи. Съедобное, не сомневайся. Ну, будем!