Клара - Смерть любит танцы

Скоро мы вышли на основной тракт, и последствия войны стали куда очевидней: несколько встретившихся нам поселений…

В одном обозлённые люди едва не убили нас, стараясь вырвать из наших рук товары. Маги пытвлись отшвырнуть их гуманными методами, но обезумевшие люди не отставали. Часть была убита.

Потом мы приехали в небольшую деревню, где почти всех вырезала нечисть… потом наткнулись на разбойников… силы мои всё убывали, и я с прискорбием осознала: всё будет сложнее, чем я думала…

Дни бежали, как песок сквозь пальцы. Попадались на пути и облавы магов, и трупы, и брошенные дети, и горящие дома. Это было… страшно. Я чувствовала, что где-то в душе проснулось отвращение к самой себе как к одному из существ, что принесли людям столько горя. Впрочем, толку страдать маразмом? Попытаемся восстановить то, что ещё возможно…

На шестой день мы подъехали к довольно большому городу, который, кажется, мало затронули волнения нечисти и магов… что не мешало ему лежать почти в руинах. Как я поняла, мародёры воспользовались тем, что маги оттянули войска, и с увлечением принялись за дело. Разбитые витрины, ограбленные жилища… Мы шли по ковру из битого стекла, прикрытые щитами предупредительных магов, и взирали на бегущих, дерущихся и причитающих людей.

На город опускался вечер, и в моей душе внезапно волнами начало подниматься что-то непонятное. Набросив лёгкий морок, я скользнула в сторону от дороги, отошла от каравана, юркнув в переулок.

И увидела…

Высокий, статный отморозок с полубезумными глазами приставил кинжал к горлу девочки лет 10, пытаясь вырвать небольшой холщовый мешочек из её рук. Девочка не отпускала, человек распалялся…

Я метнулась вперёд, но опоздала. Лезвие чиркнуло по горлу девочки, хлынула кровь. Мешочек упал на землю, и из него выпало несколько картошин. Вот она, цена человеческой жизни!

Я стояла, слушая матерные эпитеты отморозка и глядя на текущую ручьём кровь. Пожертвовать жизнью ради еды?

Парень ушёл. Я, как призрак, стояла, глядя на труп девочки. Мне было всё равно…

Сумка шевельнулась. Я вздрогнула и кинулась вперёд, падая на колени в кровавую лужу, и освободила обитателя сумки. Это был миленький трёхцветный котёнок с зелёными глазками. Вздрогнув, я подхватила его на руки и быстро пошла прочь. Не выдержав, оглянулась на повороте. Так вот кого ты так защищала, девочка…

Заночевали мы в лесу — маги здраво рассудили, что нечисть безопасней полубезумных людей. Я сжалась на холодном покрывале, крепко прижав к себе котёночка.

Из глаз текли слёзы. Мне хотелось подальше от кошмаров этой идиотской войны. Хотелось домой, в тепло и уют. Если б только у меня был дом…

Я не могу ни с кем связаться. Я одна…

Стоп. Ни с кем?!

Я прикрыла глаза, прижала котёночка покрепче и взмолилась всем богам, чтоб получилось…

Лассат. Огни. Башня. Я стою, ежась от холода. Скоро наступит осень…

— Тан?

Поворачиваюсь. Смотрю в знакомые, жёлтые глаза эльфа, которого люблю больше жизни, ради которого топчу свою гордость, как виноград для вина, и к которому пришла сейчас, когда безумно, нестерпимо больно.

— Ты давно не приходила, я боялся… Тан, ты плачешь?

Я хихикнула и вдруг спросила:

— Сколько стоит жизнь человека?

Изумление:

— Ну, смотря чья.

— Ребёнка лет 10…

— Ну, примерно… — начал он, но я перебила:

— А я знаю точно. Как три картофелины, милый. Как три маленьких картофелины…

— Что?

Меня прорвало — я расхохоталась, а потом — разрыдалась. Он подхватил меня на руки, прижал к себе и что-то шептал, а я вцепилась в него, надеясь, что время застынет, и я здесь останусь.

Над огнями и ветром, во тьме проклятия.

Дома.

— Я люблю тебя, — шепнула я, уткнувшись лицом ему в шею, — Я тебя люблю…

— Я рад этому… Я… Тан, что с тобой?

Я захохотала сквозь слёзы:

— Всё отлично! У меня просто небольшая истерика!

Эльф вздрогнул и крепче прижал меня к себе:

— Успокойся, милая. Возвращайся! Немедленно, сегодня же! Кинь мне ориентировку, и я протащу тебя через портал…

— Нет.

Вздох.

— Тан, не будь дурой. Ты Жрица, так ведь?..

Помедлив, я кивнула. Он горько хмыкнул:

— А мне ты не смогла сказать правды. Думала, я тебя трону?

Он ласково провёл рукой по моей щеке:

— Маленькая глупышка… Как бы там ни было, милая — возвращайся. Ты нужна мне, а вот эта война тебе ни к чему. Поверь, оно не стоит того…

— Эррар… Я не могу иначе.

Он покачал головой:

— Глупости. Тан, каждый выбирает по себе. Война — это жестокость, это прерогатива мужчин. Для вас — это сплошное насилие, боль и кошмары, а ещё — неизвестность. Прошу, не суйся. Кинь мне ориентировку — и я верну тебя домой. И всё будет хорошо…

— Всё кончится. Я вернусь. И тогда всё будет хорошо!

— Тан, я люблю тебя. Безумно. И только посмей не вернуться!

Я улыбнулась и прижалась к нему. Как это хорошо — быть с ним рядом!

И приятно осознавать, что и в этом я пошла против уготованной мне судьбы…

Я проснулась с улыбкой на устах. На груди мирно дремал котёнок, изредка мурлыкая во сне. Теперь я знаю, мне есть, куда возвращаться…

Улыбка сошла с лица, когда я вспомнила о том, что до города осталось от силы полтора дня. Мне нужно знать, как подступиться к Остану. Что больше всего запоминается? Правильно, первая встреча! Но для этого нужно…

Я вздохнула, стиснула слабо вякнувшего котёночка и, прикрыв глаза, отпустила разум, впервые за долгие годы прошептав: «Я хочу вспомнить…»

Мелькает перед глазами чужая жизнь… Миг… Блеск лезвия…

… Я ненавижу ЕГО. Боги, знали б вы только, сколько этой дикой ненависти в моём сердце! И себя ненавижу… За то, что брежу им… Боги!!! Довольно… Я хочу забыться…

Плеснула в бокал ещё вина. С ненавистью оглянулась на ЕГО придворных. ОН им насмешливо улыбается, играет ими, как марионетками, а они — терпят! Как можно спокойно относиться к надменной спеси Правящих, к их презрению?! Я не понимаю…

Кажется, он понимает, о чём я думаю. Взгляд его скользит вниз, туда, где я гибкой кошкой лежу на подушках у его ног. Кошка для Правителя… Смешно!

— Тан, милая, ты чем-то недовольна?

— Что вы, Хозяин! Чтоб быть недовольной, нужно, по меньшей мере, уметь думать. Мне этого, увы, не дано… Когда меня создали по вашему приказу, этим не озаботились!

— Хамишь. Опять. Видимо, когда в тебя закладывали информацию, случайно повредили инстинкт самосохранения… Ничего, мне так больше нравится. Но — ты невежлива.

— Нет, что вы! Вам показалось…