Ольга Онойко - Дети немилости

– Ближе к делу, – повторил я.

– Потом появился он, – покорно сказала Данва и вслед за мной указала подбородком на безмятежно дремлющего в кандалах горца. – Как я поняла тогда, Итаяс искал в Рескидде сестру. Он опознал в аллендорской Юцинеле фальшивку и решил убить ее. Рядом находился исполнитель роли Кеви. Девчонка была в сером ранге, ее спутник – в белом.

Бесфамильная обреченно подняла взгляд. Я ждал.

– Он убил Белого агента, – без выражения сказала Данва. – Не используя магию. Одним кинжалом.

– Что?!

Вздрогнув от неожиданности, я обернулся к Эррет.

– Кинжалом? – неверяще повторила та, привстав, дрожа от ярости. – Белую тень?! Ты не придумала ничего умнее, Данва? Какого...

– Эррет, перестань. Фиррат, объясните.

– Наш наблюдатель тоже имел белый ранг, – по-прежнему сухо отчитывалась Данва. – Он проанализировал технику боя и пришел к выводу, что подобное, практически или теоретически, возможно только при одном условии – если один из противников способен предвидеть ближайшее будущее.

Эррет резко выдохнула и упала в кресло, сжав пальцами переносицу.

– Мори, – глухо сказала она, – это какой-то балаган. Я первый раз в жизни слышу от ранговой тени такой бред. Я свяжусь с Кайсеном. Пусть отвечает за своих выкормышей.

– Эррет, – повторил я с нажимом, – перестань.

Слова «первый раз в жизни» из уст Эррет звучали более чем серьезно. Моя память была куда короче, но я тоже первый раз в жизни видел Эррет в таком состоянии. Я не думал, что она способна на скоропалительные решения – а сейчас она, кажется, готова была отправить Данву в могилу, не выслушав и не разобравшись.

Данва смотрела на меня несчастными глазами. Я был далек от того, чтобы испытывать жалость к тени, но я хотел услышать ее версию полностью. Эррет злило каждое ее слово. Кого другого я бы отправил развеяться или предложил написать успокаивающий знак, но Эррет... Предложение дорого бы мне стоило. К тому же Эррет, выйдя отсюда, не преминет потребовать у подчиненных Данвы прямой связи с Кайсеном.

Только господина Кайсена мне сейчас не хватало.

– Прошу тебя, – как мог убедительно сказал я. – Я хочу выслушать госпожу Фиррат.

– Да, Мори, – сухо отозвалась Эррет. – Конечно.

Я кивнул Данве.

– Встретившись с подобным феноменом, мы немедленно назначили линии высший приоритет, – ровно заговорила та. – Мы ждали, что Итаяс отыщет настоящую Юцинеле. Ларра свидетельствовал, что Кеви находится в Рескидде, мы полагали, что и девочка тоже. Тень Запада дал мне внутренний заказ на нее. Его изыскания принесли плоды, он может предоставить отчет... Мы следили за горцем. Его перемещения долго казались нам необъяснимыми. Через несколько дней мы поняли, что он следит за нами.

Мне показалось, что Эррет собирается это прокомментировать, и я напрягся. К счастью, она ограничилась коротким вздохом. Я сам чувствовал, мягко говоря, недоумение: час назад я без особых усилий совладал с горцем, и мне не верилось, что он мог создать столько неприятностей Южному лучу Дома Теней. Но я намеревался дослушать.

– Он постоянно был на шаг впереди, – сказала Данва. – Если его способность к предвидению вообще ограничена временем, то время это очень велико. Его невозможно застать врасплох. Когда мы поняли, что он ищет вас, то попытались провести захват...

– Но не успели выработать план? – саркастически предположила Эррет из своего кресла. Я поморщился, жестом велев Данве продолжать.

– В общей сложности, – сказала Данва с хорошо скрытой горечью, – мы предприняли около сорока попыток. На протяжении недели. Итогом стало восемь жертв с нашей стороны, из них трое – моих лучших специалистов. Было бы и больше. Полагаю, ему просто надоело. Он уходил от слежки, когда хотел, и снова обнаружить его мы могли только потому, что он упорно шел к вам.

– Неделю?

– Он ориентируется во времени, но не в пространстве. Никаких конкретных сведений у него, очевидно, не было, он искал вас в городе с помощью одного чутья.

– Впечатляет, – сказал я.

– Мы решили использовать двойников. Это не дало результата. Неудивительно. – Данва помедлила. – Нам оставалось только одно – взять его непосредственно рядом с вами.

Эррет встала.

Я не успел остановить ее. Я не успел сообразить, что она хочет сделать. Дрожа от ярости, впечатывая шаги в пол, она прошла мимо меня – и с размаху отвесила тени пощечину. Хлесткий звук отдался эхом.

Данва даже не вздрогнула. Голова ее мотнулась от удара; она безропотно выпрямилась и сказала:

– Я готова понести наказание.

– Тварь, – прошипела Эррет.

Я осторожно положил руку ей на плечо.

– Эррет, ничего непоправимого не случилось. Пожалуйста, не волнуйся. Я поговорю с Кайсеном сам, хорошо? Сейчас мне нужна Тень Юга. Эррет, ты не можешь этого не понимать.

Фиррат стояла неподвижная и неживая, как кукла.

Эррет неразборчиво прорычала что-то и развернулась. Я смотрел ей вслед, пока она не рухнула в кресло, потом снова обратился к Данве.

– Вам стоило бы держать меня в курсе, – заметил я.

Та бледно улыбнулась.

– Это непрофессионально. Я надеялась предоставить вам чистый отчет. Без... подобного беспокойства.

– Пересмотрите, пожалуйста, свои понятия о профессионализме. Я не хотел бы таких неожиданностей в будущем. Может быть, у вас и сейчас есть проблемы, о которых вы не хотите мне сообщать?

Данва покусала губы, глядя в сторону.

– Нет, господин.

– Почему вы пропустили сквозь эскорт дочь Арияса?

– Мы видели перед собой Цинелию Леннерау. Она никакой опасности не представляла... вы бы сами приказали ее пропустить.

Я молча согласился с нею. Потом спросил:

– А где господин Кеви?

Фиррат заметно дернулась. Я подумал, что даже прочность Теней сторон света не беспредельна; выдержка изменяет полукровке-рескидди...

– Господин Кеви, – сказала Данва, – исчез.

– Данва, – сказал я, – вы в состоянии работать? Я верю, что минуту назад вы не солгали мне, а просто не собрались с мыслями. Но я не хочу держать в памяти то, о чем должны помнить вы.

Не люблю, когда меня боятся.

В юности, когда я путешествовал по стране – без торжественности и лишнего шума, то есть наполовину инкогнито, – иной раз случалось, что добрые мещане или пахари внезапно обнаруживали перед собой вместо бестолкового подростка-дворянчика величественное и грозное императорское высочество. Низшие сословия простосердечны, блеск титула совершенно застит им глаза, а высокие господа представляются злонамеренными существами, только и высматривающими, за что отправить бедного мужика на каторгу. Страх леденил и отуплял; бойкие и добрые люди передо мною вдруг превращались в верноподданных кукол. На редкость неприятно было видеть это.