Александр Розов - Дао Кенгуру

…В финале маленького скромного банкета, Гунтао Цзечи – директор поселка – очень торжественно вручил гостям красно-белые штормовки с яркой эмблемой и надписью «Interflug», пояснив при этом:

– Мы создаем культуру нашей новой грузопассажирской авиакомпании.

– Но, – удивилась Джоан, – авиакомпания «Interflug» была в Восточной Германии, при коммунистах в период Первой Холодной войны.

– Да, да, – сингапурец улыбнулся, – но в 1991-м году владельца брэнда не стало, и наше руководство взяло этот брэнд для авиаперевозок. Трансокеанская авиакомпания нового класса. Сингапурская исполнительность, германская организованность, меганезийская независимость. Сейчас я взял на себя смелость резервировать для вас, дон Жерар, и для уважаемой мисс Джоан, бунгало в нашем фирменном отеле «Interflug-Rarotonga». Это маленький комплекс на восточном краю Аваруа, у берега бухты, в километре отсюда.

…

26 сентября. Около часа после полуночи. Раротонга.

Комплекс «Interflug-Rarotonga» был маленьким по меркам Сингапура, но не по меркам Полинезии. В размерах он не уступал отелям Таити эпохи колониального расцвета, но отличался признаками бешеной скорости возведения. Сингапурцы стремились быстрее запустить в работу вложенные деньги, чтобы перекрыть убытки от прошлого проекта, разрушенного 300 дней назад Алюминиевой революцией. Три «этнических источника» философии нового бизнеса UMICON в Полинезии были видны уже в холле отеля.

Холл был частью интерьера главного здания – квадратной трехъярусной пагоды. Еще перед входом, Маккормак сообщил:

– Основание пагоды ровно 35 на 35 метров, это существенно.

– Почему это существенно? – напрягшись, спросила Джоан Смит.

– Спокойнее, спокойнее, – улыбаясь, сказал он, – мы уже не на работе, так что никаких подводных рифов. Просто архитектурный юмор. Спроси на reception про этот размер.

– Ладно, – согласилась спецагент, и вместе с ним вошла через арку в холл. Первое, что бросилось в глаза, это прозрачный потолок, и над ним плавали небольшие акулы.

– Сингапурская фишка, – пояснил Маккормак, – бассейн на крыше. Точнее, над холлом аквариум, а дальше, над Y-клубом, плавательный сектор.

Спецагент огляделась, и увидела маленькую арку, над которой веселыми огоньками мигала литера «Y» и ниже надпись «Традиционное меганезийское кафе знакомств».

– Меганезийская независимость? – с легкой иронией предположила спецагент.

– Так, – Маккормак улыбнулся, – Один из аспектов независимости, не главный, но, мне кажется, существенный. А теперь обрати внимание на значок над стойкой reception.

– Гм… – произнесла она, пытаясь понять, что означает золотой молоток, окруженный лавровым венком, тоже золотым, – …Что-то древнеримское?

– Нет, это первый герб Коммунистической Восточной Германии. Ну, а теперь пойдем знакомиться с девушкой-администратором за стойкой.

Девушка-администратор выглядела как настоящая фольклорная деревенская германка: крепко сложенная круглолицая, светловолосая и голубоглазая – только загар слишком плотный, характерный для европейцев, которые много лет к ряду живут в тропических широтах. «Этническая тевтонка с Западного Самоа, – сообразила Джоан Смит и тут же поправила себя, – с Германского Самоа, как теперь говорят в реваншистском стиле. И любопытно: нынешнее Германское Самоа не имеет никакого отношения к исходному Германскому Самоа – имперской колонии 1900 – 1914 года. Самоанское Германское землячество участвовало в Зимней войне на стороне Конвента и, в этом году вошло в Конфедерацию Меганезия. А здешний «Interflug» не имеет никакого отношения к той авиакомпании, которая существовала в ГДР. Но, при этом, в германоязычном секторе Евросоюза сейчас поднимается волна реваншистских настроений. Вернее, ее активно поднимают сингапурцы – чтобы раскрутить свой новый авиа-концерн. Дебилы! Сами готовят себе пинок под зад. Через год придет какой-нибудь самоанский фюрер, и для пополнения бюджета отнимет у них все, как у неполноценной неарийской расы…».

Тем временем, тевтонская девушка-администратор помахала им ладошкой.

– Герр Жерар и фрау Джоан! Ваш бунгало готов. Вот ваши магнитные карты.

– Надо же, вы знаете нас в лицо, – удивилась спецагент, первой подходя к стойке.

– Камеры видео-наблюдения, – ответила тевтонка, – они тут везде натыканы: в поселке Маленький Сингапур, в аэропорту, и в комплексе отеля. Локальный суд разрешил при условии, что каналы видео-камер будут доступны также полиции.

– Ясно, – Джоан кивнула, – а почему цоколь у этого здания ровно 35 на 35 метров?

– А! Вы, наверное, знаете толк в архитектуре!

– Моя профессия: археолог.

– А! Вот почему вы разбираетесь в истории. Да, 35 на 35 не случайный размер. Наша главная пагода, это продвинутая копия второй секции Эйфелевой башни 1889 года. Я сейчас дам вам буклеты о фирме «Interflug» и о нашем отеле, там есть история проекта. Кроме того, можно посмотреть анимацию на OYO-сайте Rarotonga.Interflug.Mnz.

– Это очень интересно, благодарю, – сказала Джоан Смит.

– Aita pe-a, – тевтонка улыбнулась, – И, еще, пожалуйста, возьмите вот этот буклет. В Меганезии действует единственный закон: Лантонская Великая Хартия. Она, в общем, несложная, но содержит некоторые артикулы, отличающиеся от законов большинства других стран. Поэтому, мы просим всех наших гостей ознакомиться с особенностями меганезийского законодательства. Обязательно прочтите краткий перечень правил, это первые три странички. Дальше приведен полный текст Хартии, если вам интересно. Я уверяю вас: знание этих правил поможет вам хорошо, безопасно и весело отдохнуть.

– А что насчет акул? – полюбопытствовал Джерри Маккормак.

– Акулы как объект подводной охоты? – уточнила девушка-администратор.

– Нет, акулы, как субъект подводной охоты. Понимаете, фройляйн, о чем я?

– Еще бы! – сказала она, – Но, тут не Австралия, не Гавайи, и не Калифорния. Случаи нападения акул на людей у островов Кука крайне редки. Мы рекомендуем туристам-дайверам нырять за коралловым барьером только с инструктором, но не из-за акул, а потому, что океанский дайвинг считается экстремальным видом спорта.

– Фройляйн, вы кладезь информации. И я уверен, вы даже знаете, когда тут завтрак.

– Да, конечно, герр Жерар. Завтрак тут когда угодно, хоть сейчас.

– Хэх! В таком случае, когда же тут ужин?

– Тоже когда угодно. Такая политика фирмы. В этом что-то есть, не правда ли?

– Точно, – согласился он, – и последний вопрос: в нашем бунгало есть, что выпить?

– Полный бар, – сообщила тевтонка, – надеюсь, там найдется что-то на ваш вкус.

– Я тоже надеюсь, фройляйн. Ну, мы пойдем, удачи, спасибо за info.

-Aita pe-a, это моя работа, герр Жерар. Кстати, у вас все оплачено фирмой.