Pinhead - Визит из невыразимого

Он только несколько раз открыл и закрыл рот. Возможно, кое в чём она была права — он действительно был не в состоянии понять подобное.

— Я же говорила тебе, что в твоих глазах стану сукой! Говорила? Так оно и есть.

— Нет, — он замотал головой, прикрыв глаза.

— Да, Гарри, да, не надо делать вежливый вид. Я выпила зелье, которое растворило моего будущего ребёнка. Растворило без остатка. Слышишь?! Потом я просто пошла в туалет и пописала им в унитаз!

— Замолчи! Замолчи немедленно! Прекрати это!

— Ты должен меня ненавидеть, Гарри! От меня одни проблемы. Я сука, и сукой останусь. Тебе надо было отдать меня в лапы смерти, пока была возможность. А так я буду продолжать отравлять тебе жизнь. Тебе и всем вокруг…

— Что ты такое несешь?!

Он подскочил к ней и попытался схватить в охапку, чтобы хоть так прекратить её безумные речи. Она не стала сопротивляться, но и никак не отреагировала, стоя холодным столбом в его руках.

— Кроме того… — пробормотала она куда-то ему в грудь, — у меня была и ещё одна причина.

— Какая ещё причина, леший тебя задери? — сказал он уже почти без всяких эмоций.

— Ты был прав, когда говорил, что я обязана была беречься. Ребёнок начал меня всё больше ограничивать. Я и раньше несколько раз думала… несколько раз у меня проскользнула мысль о том, что… хорошо бы его не было. Совсем. Возможно, я даже иногда подсознательно себя вела так, чтобы… со мной что-то случилось… в этом смысле.

Она уткнулась лицом в собственные ладони.

— И ты решила избавиться от этого ограничения.

— Ну да. Расчет простой. Либо я убираю единственное препятствие между нами, ты принимаешь меня и такой тварью, как я есть, либо я, по крайней мере, буду продолжать спокойно работать.

— Но это же естественное дело! Разве вы не понимали сразу, до того, как заводить ребёнка, что это будет тебя ограничивать?

— Ох, можно подумать, Гарри, тут кто-то заранее что-то планировал!

Эти её слова как-то сразу изменили направление его мыслей. Первоначальный шок от новости постепенно растворялся, и к нему начали приходить размышления, что ничего такого уж совсем страшного не произошло. Да, это было неожиданно и неприятно, особенно с учётом того, что он-то уже был готов принять её вместе с ребёнком, но в принципе, ситуация не была такой экстраординарной, как могло показаться вначале. Миллионы женщин по всему миру делают аборты, это никого давно не шокирует, кроме групп религиозных фанатиков-сектантов. Ему вообще не следовало так остро реагировать на её слова, в конце концов, это было её право — так поступить. Да, мотивация была странной, не укладывающейся в его голове, но после этого её заявления, что никто ничего не планировал, он посмотрел на всё с другой стороны.

— Думаю, Гермиона, я не вправе тебя судить, — наконец сказал он, снова обнимая её за плечи, на этот раз настолько нежно, насколько мог.

— Ты просто слишком хороший человек, чтобы до конца оценить всю мою мерзость.

Он запустил руки ей за спину, постепенно прижимая её к себе, и поцеловал прямо в макушку, чувствуя, как она начинает потихоньку оттаивать.

— Да, я хороший человек, и я не согласен с тем, что ты сделала, но у тебя своя правда. Я не собираюсь осуждать тебя и упрекать. Конечно, было бы лучше, если бы ребёнок нормально родился и жил с нами, но, сделанного всё равно не воротишь, так что предлагаю постараться обо всём забыть.

— Разве ты не понимаешь? Ничего бы всё равно не получилось. Он же отравил бы нам всю совместную жизнь. И наверняка, как назло, родился бы рыжим. Я просто чувствую, что он родился бы рыжим! Он служил бы нам постоянным немым упрёком. Знаешь, я сейчас думаю, что Джинни повела себя умнее нас всех. Вовремя уехала в Хогвартс. Наверное, что-то чувствовала. А так бы тоже сейчас нянчила рыжего у… ребёночка. И всем стало бы от этого ещё хуже.

По спине Гарри холодок пробежался от этих рассуждений, и он списал их на действие алкоголя и неадекватного состояния, в котором сейчас пребывала его подруга. У него едва не вырвалось подтверждение предположений касательно Джинни, и он вовремя изменил тему.

— Одно хорошо — по крайней мере, Рон не знает о том, что у вас должен был быть ребёнок. Окажись я на его месте… даже не знаю, как бы сам повёл себя в такой ситуации.

Получилось ещё хуже, она вся напряглась, и он подумал, что зря сейчас ляпнул про Рона. Раз уж он взял курс на то, чтобы уйти от этой темы как можно дальше, не следовало произносить ненужных банальностей, способных вызвать у неё дополнительное чувство вины. Похоже, она и так была им переполнена по ту самую макушку, которую он продолжал сейчас целовать. Он вдруг понял, что даже приблизительно не может себе представить, что она чувствовала, когда решалась на подобный шаг. Через что заставила себя пройти. Неудивительно, в каком истерическом состоянии она находилась. Пускай даже всему виной были странные тараканы у неё в голове, это вовсе не отменяло всех тех переживаний, которые из-за этого свалились на её голову.

«Бедная, бедная моя Гермиона! — вырвалось у него мысленно. — Похоже тебе нужен хороший отдых. И хорошее расслабление».

— И что ты теперь будешь со мной делать? — услышал он, чувствуя, как её щека медленно трётся о его грудь. — Надеюсь, выкинешь на улицу, как бездомную собаку из парадного? Другого я не заслуживаю.

— Думаю, я буду делать с тобой… много чего.

— Я заранее на всё согласна.

— На всё? Ты уверена?

— Да. Можешь побить меня для разнообразия.

— Побить?! — он отстранился от неё, глядя с ужасом в её часто моргающие глаза.

— Я не настаиваю, — замотала она головой, — и вообще, мне нужно выпить.

— Нет уж, тебе и так хватит. Поверь мне, хватит, и не спорь!

— Мне нужно расслабиться, этот разговор меня опять напряг. Меня всю трясёт.

— Есть и другие способы.

— Да-а? Какие же? — промурлыкала она и немедленно прильнула к нему, глядя снизу-вверх с таким выражением, что он буквально воочию представил себе градусник возбуждения внутри себя, как по его шкале быстро ползёт вверх ртутный столбик, преодолев сразу несколько умеренных отметок.

До этого он и вообразить не мог, что у Гермионы может быть такое выражение на лице. Такой неприкрытый, но при этом лукаво-наглый намёк.

«Пить ей и правда нельзя!» — заключил он для себя, но в данном конкретном случае её подпитие было даже и кстати. Хотя бы потому уже, что её мысли явно ушли в сторону от того поступка, который она сегодня совершила, который уничтожал её изнутри жутким чувством вины.

«Я расслаблю тебя, любимая! Можешь даже не сомневаться в этом! Сделаю всё так, что ты на время даже имя своё забудешь, обещаю»!