Людмила Астахова - Волчьи игры

Значит, настало время для следующего шага. Об Угрозе с Севера не болтал только ленивый, но ни один, поглоти их Морайг, властитель даже не рассмотрел возможность договориться с загадочными северянами! Никто, кроме нее. И кто более достоин княжеского венца Ролэнси, а? Бряцающие оружием бешеные вояки, готовые лишь убивать, или женщина, дальновидность и разум которой способны предложить иной путь?

Все эти рассуждения приятно согревали самолюбие Элайн, однако весили не более пушинки, пока она не подтвердила их делом. Разумеется, втайне ото всех. Если шурианских повстанцев «Дети Кинэйда» еще с натяжкой, но пережили бы, то от одного лишь упоминания о северянах вся эта трусливая стая немедля разбежится кто куда. И абсолютное большинство рванет каяться к престолу Вилдайра! Шавки! И ползучие гады Бэхрема немногим лучше! На ее осторожные намеки главарь «Новой Рилинды» выпучил побелевшие от ужаса глаза и принялся нести какую-то мистическую чушь о «мертворожденных» и «ходячих трупах». Элайн пожала плечами и сделала себе пометку: не посвящать шурианских союзников в эту тайну. Контакт с северянами – это только ее дело. Тем лучше, значит, и делиться выгодой не нужно будет ни с кем!

Эрмиду она отправила записку, перенося их встречу. Сейчас все силы леди Конри перебросила на обеспечение совсем другого свидания, так что шуриа придется подождать. Она вынуждена была отозвать даже тех, кто следил за ним, проверяя биографию столь удивительного человека. Ищейки Оринэйра тоже им интересовались, и весьма настойчиво. К счастью, боевые качества шурианскогокандидатаоказались на высоте, и он сам хорошенько погонял Гончих по Индаре. Забавный получился каламбурчик, Элайн оценила. Что ж, господину Эрмиду надо дать время передохнуть после таких приключений, а ей...

– Мы на месте, миледи, – прервал ее мысли охранник. – Ботный канал.

– Благодарю, Трэйг, – улыбнулась она. – Пусть коляска ждет меня у седьмого дома. Через три четверти часа, если я не вернусь, приказываю вам вмешаться. Но не раньше.

– Так точно, миледи.

Элайн вышла из экипажа и, на мгновение подставив лицо мелкому холодному дождю, бодро зацокала каблучками по брусчатке набережной. Человек в темно-синем рединготе и широкополой шляпе ждал ее у перил очаровательного в своей наивной древности горбатого мостика. Вот только... человек ли это был? Именно в этом леди Конри и собиралась теперь убедиться.

Джэйфф Элир

Долгими зимними вечерами на Шанте принято сидеть у очага и рассказывать домочадцам сказки и были. В «Лалджете», невзирая на высокое положение хозяйки, обычаи не нарушались. Единственное новшество, привнесенное Джоной, – чтение книг – пришлось очень кстати. Сказки-то уже все пересказаны по сто раз, кроме маленьких детей, все их наизусть знают, а тут такое разнообразие. А еще вечерние чтения для многих шуриа стали лишним поводом к освоению грамоты.

А пока Джона упоенно играла в Хозяюшку и Благодетельницу, Джэйфф на правах ближайшего друга получил доступ в ее библиотеку, регулярно пополняемую не только из Файриста, Синтафа, Конфедерации и Архипелага, но и из более экзотических земель. Джойане Ияри тщеславия не занимать, и уж коли у всех светских и духовных владык имеются частные собрания книг, то и у нее будет библиотека ничуть не хуже.

И вот однажды попалась Джэйффу в руки презанятная книга, вышедшая из-под пера некоего господина Херебора примерно полвека назад. В Империи Синтаф она была запрещена по причине крайнего вольнодумия. Потому издавалась до сих пор лишь у беспринципных конфедератов. Тезис «Не станет ни ролфи, ни диллайн, и все едины будут пред силами высшими и высшим же милосердием» не нравился ни эсмондам, ни Аластару Эску. Теория господина Херебора «Об унификации народов» у Элира вызвала сомнения. Если шуриа утратят свой дар общаться с духами, то кем они станут? Если ролфи потеряют связь с Богинями, то не закроются ли для них навеки Врата в Чертоги Оддэйна? И в чем преимущество полукровок, если их души после смерти обречены на скитания до самого развоплощения? Вопросы без ответов, как попервоначалу показалось бывшему рилиндару.

А вот и нет! Индарская жизнь и стала тем самым ответом. Только здесь до Джэйффа дошло: конечно же, господин Херебор писал вовсе не о душах и не о телесном превращении шуриа, ролфи и диллайн в новый народ. Нет и еще раз нет! Сочинитель имел в виду совсем другое превращение.

С того дня, как Джэйфф впервые увидел пришельца с Архипелага – ролфи, он каждый миг своей нелегкой жизни ощущал себя шуриа, а после прихода диллайн –Третьим. И как его взору открыты пути духов, так и для остальных, что бы ни сказал, как бы ни поступил, он прежде всего сын Шиларджи. Везде и всегда, кроме нынешней Индары. Тут он вдруг превратился в господина Эрмида – удачливого игрока, богатого человека, привлекательного мужчину. И все. Разве не прекрасно? Более чем. Но что-то смущало до невозможности, и, говоря честно, Джэйфф пока не понял, что именно его так беспокоит в разливающейся вокруг его персоны благости.

На всякий случай Элир отыскал в книжной лавке издание господина Херебора и перечитал в ожидании встречи с леди Конри, попутно изображая слабость после нападения ролфийских агентов.

Что делает двуногое голокожее существо человеком? Ну не только же отсутствие перьев, правда? Люди разговаривают, но некоторых птиц тоже можно научить болтать языком, люди строят дома, но барсучья нора выходит понадежнее землянки. Тогда в чем разница? Господин Херебор считал, в самом образе жизни. А потому важно все – одежда и знания, еда и умения, образование и, разумеется, устремления. Все люди без исключения стремятся к сытости, к теплу в стужу и прохладе в жару, к обществу других людей, к утолению желаний, к продлению рода. И, следовательно, как только у всех людей появится подлинная возможность воплотить свои устремления, так сразу наступит равенство. В теории выглядело не слишком убедительно, но на практике... Разве Индара не предоставляла таких возможностей каждому, кто не сидел сложа руки? Да сколько угодно, только успевай шевелиться. Причем равные возможности для всех, независимо от крови, текущей в жилах. Разве не так и должно быть?

Джэйфф колебался, не торопясь ответить на этот вопрос твердое «да». То ли ждал еще одного, решающего подтверждения, то ли не видел чего-то важного, делающего всю эту простую логическую конструкцию – истиной.

Индара – город большой и шумный. Все в нем не так, как принято, все наперекосяк. Улицы, похожие на человеческие реки с каменными отвесными берегами, каналы, в которых от лодок не видно воды, и, конечно, люди, даже мысленно называющие себя только индарцами. Едва из слабеющих рук имперской Саннивы вывалился златой стяг Столицы Мира, как его тут же подхватила Индара. Сам себя не похвалишь – похвалы не дождешься, вот конфедераты и подсуетились. На каждом углу вот уже десять лет орут на все лады – только здесь, в Индаре, можно купить самые модные наряды, самые роскошные драгоценности, самые последние технические новинки. И летят, как... пчелы на мед, со всего континента коммерсанты-негоцианты, биржевые игроки и спекулянты, мошенники и шпионы. И всем найдется место в богатой и счастливой Индаре. А значит, и встретить на ее узких улочках можно кого угодно – надушенную, как целая парфюмерная лавка, красотку-куртизанку, бдительного посольского офицера в гражданском, бледного до синевы профессионального игрока, университетского ученого в длиннополой мантии с толпой учеников-студиозов, бродячего тива-проповедника, сумасшедшего, попрошайку, пьяницу и шуриа. Достаточно остановиться и оглядеться повнимательнее, чтобы увидеть все мыслимое разнообразие лиц всех профессий и занятий. Джэйффу Элиру нравилось умоститься где-нибудь на балкончике ресторации, заказать кадфы с перцем и, неспешно попивая жгучий напиток, лорнировать текущую внизу толпу. Все эти люди, такие разные и такие похожие, спешили по своим делам, и никому не было никакого дела до бывшего рилиндара. Ведь шаман всегда чувствует, когда на него смотрят. А уж если это внимание исходит от ролфи...