Владимир Клименко - Калинов мост

— Я бы испортил кувшин, если сначала объяснил тебе, для чего он предназначен, а потом разбил его. Но ты не знаешь назначения кувшина, а значит он не испорчен. Он будет служить тебе так же, как если бы я его не разбивал…

Больше дасу не пожелал говорить ничего. Через десять минут он уже вновь вел Млыя к реке, которой в действительности, возможно, не существовало никогда.

Остановка в пути

— Это уже чересчур! Книгу Печали Млый должен был прочитать!

— Сплоховала Летавица.

— Да нет. Летавица все делала правильно. Всему виной Сторожич.

— Не думаю, что Марена и дальше будет терпеть его выходки. Дождется дасу неприятностей.

— А пока что неприятностей дождались мы. Мало того, что вынуждены всюду следовать за этим Другим, как привязанные, так еще и Сторожич норовит прихватить, чуть зазеваемся. Не зря я тебе говорил — следить за Млыем не стоит. Пусть гуляет сам по себе, пока не свернет голову.

— Мне кажется, он и один не пропадет.

— Это еще неизвестно. Но в любом случае он твердо намерен прорваться обратно в Явь.

— И ведь уйдет. Уйдет как ни в чем ни бывало.

— Погоди причитать. Впереди долгая дорога.

Изредка в степи стали попадаться широкие, словно припорошенные снегом проплешины. Начались солончаки. Вокруг них плохо росла даже трава. Млый подумал, что где-то недалеко, возможно, начинаются болота, и оказался прав, — безжизненная почва становилась рыхлой, чувствовалось, что к поверхности близко подходит вода.

Когда-то на месте солончаков росли деревья. Теперь они погибли, и только ослепительно-белые скелеты берез указывали места, где раньше шумели рощи.

— Здесь, очевидно, водятся василиски? — осторожно спросил Млый у Сторожича.

— А как же, — беспечно отозвался тот.

Дасу, к которому Млый теперь привык, как к брату, шел чуть впереди свободным шагом охотника, настроившегося на долгий переход. Млый поймал себя на мысли, что стал относиться к дасу как к человеку. Это было неправильное ощущение, но так было проще.

— С василисками я связываться не желаю, — вновь подал голос Млый. — Не лучше ли обойти эти места стороной?

— Не лучше. Здесь, по крайней мере, нет грифонов, да и мары сюда не заглядывают. Зачем нам лишние остановки в пути? А с василисками, если ты не слишком любопытен, мы постараемся не встречаться.

Любопытства у Млыя за последний год поубавилось. Теперь он очень внимательно следил за равниной, зная, что лучше василиска заметить первым, чтобы не оказаться застигнутым его убийственным взглядом врасплох.

И все же он оплошал. Высокий спинной гребень василиска вдруг показался совсем недалеко, на расстоянии нескольких шагов. Почти сливаясь цветом с землей, издали он напоминал засохшие стебли растений.

Млый бросился ничком на землю, вжался в низкую траву лицом, ожидая услышать тяжелую поступь, но вместо этого ощутил на своем плече руку Сторожича.

— Хорошая реакция, — похвалил дасу. — Не хватает только наблюдательности. Давай, вставай. Посмотри на своего врага.

Млый приподнял голову — спинной гребень по-прежнему маячил всего в нескольких метрах.

— И глядеть не хочу, — сердито отозвался он, отряхивая с колен прилипшие комки земли. — Василиск даже мертвый остается опасен.

— Но не этот. Видишь, у него нет глаз.

Заставив себя подойти ближе, Млый увидел, что от василиска осталась одна шкура. Громадная пустая шкура ящерицы. Складывалось впечатление, что из василиска вытянули все жизненные соки и, высосав, выплюнули, как шелуху.

— Кто это его так? — озадаченно пробормотал Млый. — Разве у василисков есть враги?

— А у кого их нет? — вопросом на вопрос ответил дасу. — На каждого охотника всегда найдется свой охотник. Но мне эта находка не нравится. По всему ясно, где-то неподалеку притаился болотный лев.

— Ни о каком болотном льве я никогда не слышал, это — точно.

— Попробуем не шуметь, — не обращая внимания на его слова, сказал Сторожич. — Ты, конечно, слишком малая добыча для болотного льва, но при случае он не откажется перекусить и тобой.

— А как он ловит василисков? — Млый старался не отставать от дасу, который шел теперь очень быстро. — Ведь стоит встретиться с василиском взглядом…

— Болотный лев — слеп. Пусть хоть сотня василисков станет таращиться на него в упор, он сожрет всех. Лев сидит под землей, в болотной жиже, и чутко прислушивается к шагам наверху. А потом выскакивает и хватает жертву. Если не удается настигнуть василиска сразу, он забрасывает его землей и грязью, стараясь сбить с ног.

Млый представил себе эту охоту и опасливо поежился.

Скоро на пути попалась еще одна пустая шкура василиска.

— Ты был прав, — признался Сторожич. — Надо было обходить болота стороной. Но теперь уже поздно, будем надеяться на удачу.

Удача пока им не изменяла. Они миновали засохшие березовые стволы и вышли к обширной пустоши. На другом конце пустоши виднелись невысокие зонтичные деревья, характерные для саванны.

— Мы обойдем болото по краю, — Сторожич указал на деревья. — Видишь, там солончаки кончаются. Можно будет не бояться ни василисков, ни болотного льва.

Помня, что шуметь нельзя, Млый старался ступать по земле как можно легче, но на середине пустоши вдруг ощутил слабое колебание почвы.

— Беги! — услышал он крик дасу и, не дожидаясь новых приказаний, рванулся вперед, чувствуя, что вошел в ритм дискретного движения, как обычно бывало в случаях смертельной опасности.

Но расстояние до деревьев было все же слишком велико. Млый бежал, почти не касаясь земли, понимая, что только скорость сможет сохранить ему жизнь.

Где-то совсем рядом под ногами он ощущал присутствие громадного страшного зверя. Тот мчался за ним, буравя почву.

Одинокая засохшая береза в центре пустоши вдруг наклонилась и стала заваливаться набок. Еще мгновение спустя земля на том месте поднялась пузырем и лопнула с оглушительным чавкающим звуком, а из центра пузыря вверх взметнулась не поддающаяся описанию пасть.

Вся пустошь в этот момент, казалось, превратилась в необъятную воронку. Теперь Млый бежал как будто-то по склону, и тот становился с каждым шагом все круче. В спину беглеца полетели комки земли и грязи, и несколько раз Млый спотыкался, моля только об одном, — не упасть.

Остановился Млый только тогда, когда сердце забилось уже в горле, и он напрасно хватал открытым ртом воздух — спазмы от учащенного дыхания не позволяли кислороду достичь легких.