Генри Каттнер - Мокрая магия

Из оцепенения Вудли вывел голос Нурмалы. Наяда выплыла из замковых ворот с зажженным фонарем в руке.

— О! Монсеньор Артур Вудли сразил чудовище! Мой господин! — Она низко поклонилась. — Сегодня будет великий пир. Стол уже накрыт.

Блэз, похоже, очнулся от воспоминаний и снова превратился в брюзжащего пьяницу.

— Понятно, — рявкнул он.

Наяда поспешила скрыться в башне. Вудли заметил, что свет фонаря пронизывал жидкий изумруд ее тела. Это выглядело довольно красиво, но жутковато.

— Эти наяды — хуже пироманьяков, — заметил Блэз, доставая откуда-то кувшин и делая глоток. — Никак не могут оставить огонь в покое. В замке фонари ни к чему, он освещается магией. Наяды могут думать только об огне и крови. Мерзкие мокрые жидкие твари, — закончил он в приступе старческой ярости. — Всех ненавижу. Всех до единой. Пошли! Ундину можешь бросить здесь — никуда она не денется.

Вудли поймал взгляд старого друида — удивительно острый, проницательный взгляд. Полно, да так ли уж пьян этот Блэз? Вероятно, да, потому что каждый его шаг по коридору сопровождался ругательствами, стонами и икотой. Блэз отвел Вудли в его комнату, где тот торопливо привел себя в порядок, насколько это было возможно — когда вода как воздух, не умоешься, — и поспешил следом за провожатым в главный зал замка. Здесь Вудли бывать еще не доводилось.

Зал был поистине огромным, вдоль одной из его стен поверху тянулась галерея. Стены были увешаны гобеленами, пол застелен циновками, которые, очевидно, были прижаты грузами, чтобы не всплывали, а у дальней стены находилось возвышение. Там, за не слишком большим столом, восседала Вивиана. Она выглядела поразительно красивой в светло-зеленом, расшитом жемчугом атласном платье. В ее косы тоже были вплетены нити жемчуга, а талия перетянута украшенным драгоценными камнями поясом. Она была само воплощение волшебства.

— Милорд! — воскликнула она, подбегая к Вудли. — Мне сообщили, что ты вернулся с победой. Но твоя бедная щека… о! Ужасная ундина…

— Ничего особенного. Уже не болит.

— Ничего особенного! Победить ундину… Впрочем, я знала, что ты доблестный рыцарь. Садись рядом со мной, любовь моя, чтобы мы могли беседовать за ужином.

Вивиана так пожирала Вудли взглядом, что тот почувствовал себя неловко.

Что-то раздраженно бормоча, Блэз занял свое место и принялся рассматривать застеленный скатертью стол.

— Не хочу рыбы, — сказал он. — Меня тошнит от нее.

— Будет жареный поросенок, — бросив взгляд на друида, сказала Вивиана. — Детеныш морской свинки, естественно. Дичь и пирог с мясом… Ах, милорд! Теперь, когда ты прошел испытание Морганы, ты и я будем жить здесь вечно.

Вудли не успел ответить, потому что в этот момент грянула музыка. Певучая мелодия доносилась с галереи, но никаких музыкантов не было видно. Вивиана заметила, куда смотрит Вудли.

— Что, милый? Ах да, Моргана сделала музыкантов невидимыми. Это элементали, они такие уродливые, что могут испортить аппетит. Королева присоединится к нам через некоторое время. Она никогда не ест.

Занавес за возвышением раздвинулся, и появились наяды. На взгляд Вудли, все они как две капли воды походили на Нурмалу. Служанки, не проронив ни слова, внесли блюда и подносы. Большая часть еды была знакомой, но у некоторых блюд был весьма странный вкус. Компот, например, оказался просто отвратительным. А еще Вудли не понравилась присутствующая буквально во всех блюдах миндальная приправа.

Тем не менее ел он с аппетитом, потому что страшно проголодался. Кроме того, ему нужны были силы, чтобы осуществить свой план — выведать заклинание мокрой магии у Вивианы или, может быть, у Морганы.

Блэз непрерывно пил, Вивиана ела нехотя и бросала томные взгляды на своего избранника. Она настояла на том, чтобы Вудли соблюдал за столом этикет, принятый во времена короля Артура.

— Нам надлежит есть из одной тарелки, монсеньор, — сказала она, с притворной робостью потупив взор. — Ты должен выбирать самые вкусные кусочки и предлагать их мне на острие ножа. Я… о боже! Сэр Богарт явился.

Действительно, рыцарь шагал прямо к столу. В устремленном на Вудли взгляде Богарта читалось предостережение.

— Прошу прощения за опоздание, миледи, — сказал он. — Я не думал, что монсеньор Артур так быстро расправится с чудовищем и вернется в замок.

Вивиана с холодцой предложила рыцарю присоединиться к ним, и вскоре Богарт уже обгладывал баранью ногу, изредка бросая косые взгляды на Вудли. Ужин продолжался в тишине, которую нарушали лишь невидимые музыканты. Наконец подали десерт, состоявший из орехов, фруктов с пряностями и вина, которое Вудли нашел слишком легким и безвкусным. Тем не менее после такого количества пряностей даже купорос показался бы молоком, и Вудли с удовольствием потягивал вино. Ему казалось, что у него в животе бушует пламя, почти как у Дрэдана.

Наяды убрали скатерть, под которой оказалась полированная столешница с инкрустированной шахматной доской. Вудли, утолив голод, откинулся на спинку стула. Он заслужил отдых. Можно было бы заняться решением насущной проблемы, то есть попытаться выведать у Вивианы секрет, но пока ему было лень. Лучше добиться расположения девушки, подыграть ей, так нежно положившей милую головку ему на плечо…

— Да, я начала рассказывать тебе об Утере, — прощебетала она. — И о вдове. Десять детей, как я сказала. Этот Утер был таким негодяем. Мне кажется…

И она исчезла в облаке сплетен и скандалов. Блэз пил. Сэр Богарт все время ерзал, словно что-то не давало ему покоя. Вудли задремал. Вивиана открывала ему секреты далекого прошлого, музыканты играли…

Вдруг Вудли понял, что Вивиана замолчала. Он вздрогнул и резко выпрямился, ощутив необъяснимый ужас. Затем на мгновение у него закружилась голова и возникло ощущение, будто плоть сползает с костей.

За стол напротив него садилась женщина.

Она была одета в очень простое белое платье с длинными и просторными рукавами и цветами из драгоценных камней вокруг тонкой талии. Мерцающие, как звезды, цветы украшали и ее волнистые черные волосы с редкими бронзовыми прядями. Ее лицо было молодым и прекрасным. Вудли вдруг заметил, что ему никак не удается рассмотреть ее анфас, только в профиль. Почему?

Он… он не мог увидеть ее глаза.

Он просто не мог посмотреть в них. Было совершенно невозможно встретиться с ней взглядом. Вудли не находил этому никаких объяснений. Когда ему удавалось повернуть голову так, чтобы заглянуть в глаза Феи Морганы, то собственные глаза не слушались его. Бунтовали на самой грани повиновения. Похоже, тело Вудли не подчинялось командам, отдаваемым мозгом.