Руслан Бурбуля - Ахиллес, или Мир Аль-Азифа

Гремлины так и остались в нестройном строю. По видимому они не знали ни какого пешего построения, а может и не рассчитывали на то, что безоружный человек окажет серьезное сопротивление. Как бы там не было, но первым движение начал именно ахеец. Он помчался навстречу неорганизованной толпе своих врагов, словно спущенная с тетивы стрела.

Трое гремлинов, из первого ряда, тут же метнули в него свои дротики. Уклон туловища на полном ходу в лево, и все три брошенных снаряда, пролетели от ахейца в нескольких сантиметров от туловища. Еще один дротик, выпущенный одним из противников, был на лету перехвачен правой рукой, после чего, голубоглазый воин с опорной правой ноги, сделал в движении разворот на сто восемьдесят градусов, через правое плечо и метнул вражеское оружие наугад в центр первой шеренги. Небольшое копье, на вылет пронзило тело первой жертвы, насквозь прошило сзади стоящего воина и застряло уже в пахе у третьего. Больше метнуть уже ни кто не успел, так как человек, оказался в самой гуще врагов.

В тесноте, гремлены не могли использовать метательное оружие, а пока они сообразили, что враг среди них, и что стоит начать использовать свои дубины, было уже практически поздно.

Первого врага, Ахилл отправил на землю с разбитой в дребезг челюстью. Второго — его кулак настиг в области грудной клетки. Незадачливый воин с удивлением в глазах повалился в траву, хватая ртом не поступающий в легкие воздух. Следующих двух, ахеец столкнул головами, да так, что у тех по видимому треснули черепные коробки. В этот момент опомнился близ стоящий противник, вооруженный шипастой дубиной. Взмах его оружия пришелся в никуда. Более того, переместившись на пол шага в сторону, ахеец одним небрежным движением вывел из битвы еще двух соперников. Одного из них он ударил своим левым локтем в область виска, другого, огрел по голове отобранной у нападавшего дубинкой. Обезоруженного соперника, он повалил на землю ударом ноги в коленную чашечку. Не прошло и нескольких мгновений, а в траве уже лежало половина отряда. Оставшиеся не удел воины, сразу смекнули, что в ближнем бою, их всех ждет столь же позорная участь, как и их сородичей и попытались было рассеяться для того, что бы уже на расстоянии, попытаться поразить своего врага, своим метательным оружием. Однако успели не все. Крайне правый воин, был снесен ударом правого кулака под дых. Еще один остался лежать с широко открытыми глазами после того, как после проведения бойцовского приема, оказался брошенным на своих же соплеменников, придавив при этом двух незадачливых собратьев, с которыми Ахиллес разобрался совсем уж по свойски. Оказавшись подле кучи барахтающихся врагов, он на ходу, ударом ноги, переломал торчащую из кучи — малы чью-то левую руку, а ударом своих двух сцепленных в замок кулаков, прогнул грудную клетку второго противника.

После начала схватки прошло, что-то около минуты. От отряда в двадцать воинов осталось всего шесть испуганных существ, которые больше и не помышляли о продолжении схватки.

Переведя дух Ахилл посмотрел на другую сторону арены где сгрудились в кучку оставшаяся гремленская молодежь.

— Ну и…Чего уставились лысые? И это все, на что способна ваша хваленная раса?

Провидимому Арест передал смысл вышесказанного одному из оставшихся воинов. Крайне правый гремлен, с диким, ожесточенным криком кинулся на встречу своей судьбе. За ним ринулась и вся оставшаяся пятерка. Встретиться им всем пришлось, опять же с приемами греческой кулачной борьбы.

Еще пара секунд и на арене, остался стоять только Ахиллес. Он со скучным видом посмотрел на свалку из переломанных костей и ребер.

— Ну что гремлены? — Ахилл посмотрел на собравшийся клан — Кому еще хочется помериться силами с презренной человечиной!?? Что? Больше ни кого?

Ахиллес прошелся по кругу вглядываясь в лица тех, кто еще минуту назад орал и улюлюкал, ожидая скорой расправы над презренным человечишкой. Все жители стана, потупив взор разглядывали свои босые ноги. Все были шокированы только что увиденным. Не смотря на то, что никто не понимал слов этого человечешки, все без исключения поняли, что тот выкрикивал.

Желающих стать очередными жертвами не нашлось. Ведь человек неведомого народа в бою оказался равен самим Богам.

Подойдя к херувиму Ахиллес увидел, как тот лежал с приоткрытой пастью из которой выглядывали мощные клыки.

— Закрой Арест рот, а то мошкара залетит ненароком и передай старейшинам, что из двадцати воинов, только двум больше уж не понадобиться помощь их знахарей! — Ахилл еще раз посмотрел на место схватки. — Остальных, они еще в силах спасти для того, что бы до конца их дней, заботиться о них, как о новорожденных.

Арест.

Арест был рожден от лучших охотников своего прайда. Вырастили его, как в прочем и всех котят, которых могла позволить себе семья, силами всех семи самок прайда. Воспитывал же, сам глава, а вот учил уму разуму — старейшина семьи.

Ему повезло. Прайд в котором он был рожден, обладал могуществом. У него была самая сильная генетическая линия, среди всех семей херувимов, а значит, все члены семьи, были лучшими воинами их расы. Из-за того, что херувимы, с точки зрения остальных разумных, были практически бессмертны, дети рождались в прайде исключительно по строгой необходимости для занятия свободных мест в иерархии семьи. Когда кто-либо из семьи погибал, или же получал в ходе схватки очень серьезные повреждения, при которых херувиму на регенерацию своей органики потребовалось бы не меньше недели (таких оставляли погибать под священным деревом), глава прайда разрешал самцам и самкам спариваться. Конечно перед этим пара должна была пройти все необходимые обряды. Смысл обрядов заключалось в том, что оба партнера по несколько дней погружались в свой собственный внутренний мир. Они улучшали и корректировали свой организм для того, что бы на свет смог появиться например именно самец и обязательно с выраженными способностями охотника или же воина. Или например самка с генетически заложенными данными для того, что бы стать лучшей воспитательницей и так далее.

Арест был выращен как охотник. Конечно же, каждый член прайда, от главы до самой древней самки, были исключительными воинами.

Самому же Аресту по человеческому летоисчислению 'стукнуло' всего пятьсот лет. Наступило тот период, когда он должен был отправиться в мир, для того что бы покрыть свое имя славой. Херувимы редко появлялись в Мире по той простой причине, что они редко рождали детенышей. Арест в своем прайде был первым за последние две тысячи лет, которому суждено было выйти в большой мир.