Катарина Керр - Чары тьмы

— Если только я не, отправлюсь туда, как жрица, — заметила она вслух.

После того, как у нее на щеке появится синяя татуировка, Гвенивер станет неприкосновенной. На дорогах она будет в полной безопасности. Не в меньшей, чем целая армия. Священные клятвы дадут ей силы, она сможет отправиться к королю и просить о жизни своего клана. Она найдет какого-нибудь мужчину, подходящего для того, чтобы стать мужем Макки. Имя клана Волка возродится. Если Гвенивер преуспеет, то сможет вернуться сюда и жить в храме.

Она повернулась, прислонилась к крепостному валу и посмотрела вниз, на храмовую территорию. Новообращенные и жрицы, занимающие низкое положение, работали в саду или носили хворост в кухню. Несколько женщин в раздумьях прогуливались вокруг самого храма. Несмотря на активную деятельность, кипевшую здесь под теплым весенним, солнцем, эта земля оставалась погруженной в тишину.

Никто не разговаривал, если в том не было необходимости и даже тогда говорили только тихим голосом. На мгновение Гвенивер почувствовала, что ей стало трудно дышать. Грядущая будущность в качестве жрицы словно душила ее.

Внезапно Гвенивер впала в слепую, противоречащую здравому смыслу ярость. Она поймана в капкан. Волчица в клетке. Пытается перегрызть прутья, гневно бросаясь на них снова и снова. Ее ненависть к Буркану поднялась неудержимой волной, подобно похоти, а затем перекинулась на короля в Керморе. Она загнана в ловушку между ними, просит одного дать ей то, что принадлежит ей по праву, просит другого отомстить за нее. Гвенивер задрожала и замотала головой из стороны в сторону, словно желая сказать «нет» всей Вселенной.

Силой воли она заставила себя успокоиться. Если она сдастся сумасшедшей ярости, это не принесет ей пользы.

— Ты должна подумать, — сказала она себе. — И молиться Богине. Она — единственная надежда, которая у тебя осталась.

— Основная часть отряда снялась с места, — сообщил Дагвин. — Но они оставили четверых.

— Ублюдки! — рявкнул Рикин. — Относятся к нашей госпоже так, словно она — призовая лошадь или что-то в этом роде, и ее следует украсть!

Камлун кивнул с мрачным видом. Они трое были последними оставшимися в живых из боевого отряда клана Волка. На протяжении многих дней они стояли лагерем на поросших лесом возвышенностях за Храмом Луны, откуда могли наблюдать за женщиной, которую считали своей госпожой, дочерью лорда, которому поклялись в верности. Все трое служили клану Волка с детства и были готовы выполнять свои обязанности и теперь.

— А они хорошо несут вахту? — спросил Рикин. — Вооружены и готовы к схватке?

— Нет, не готовы, — Дагвин мрачно улыбнулся. — Когда я украдкой подобрался к ним, то увидел, как они сидят кружком в траве и играют в кости. Рукава их рубах закатаны.

— О, правда? Ну тогда давайте надеяться, что боги сделают их игру долгой и приятной.

Свободные мужчины, которые работали на землях храма, были исключительно преданы верховной жрице — отчасти потому, что она брала значительно меньшую часть урожая в качестве налогов, чем сделал бы господин благородного происхождения, но в основном потому, что считали честью для себя и своих семей служить Богине. Ардда была уверена в том, что один из них охотно отправится ради нее в долгое путешествие в дан Дэверри с посланием. По крайней мере, так она сказала Гвенивер.

— Это должно прекратиться! — объявила жрица. — Я не могу приказать этим людям из боевого отряда покинуть землю, которая мне не принадлежит, но, с другой стороны, я не собираюсь позволять этим Вепрям сидеть здесь все лето. Ты — не преступница, которая приехала сюда искать убежища от правосудия, поэтому у них нет никакого права держать тебя взаперти. И кроме того, мы все знаем, что они убили бы тебя, если бы смогли. Посмотрим, сможет ли король, которому служит Буркан, заставить его отозвать своих людей.

— Вы считаете, что король прислушается к вашему прошению? — спросила Гвенивер. — Готова поспорить: он хочет, чтобы наши земли находились в руках одного из его вассалов.

— Ему лучше бы ко мне прислушаться! Я прошу верховную жрицу в храме дана Дэверри вмешаться лично.

Гвенивер держала за узду верховую лошадь Ардды, когда жрица садилась в женское седло и поправляла длинное платье, затем пошла рядом с лошадью к воротам. Поскольку четыре представителя клана Вепря не пытались войти в храм, ворота стояли открытыми. Гвенивер и Липилла, привратница, назначенная на этот день, стояли рядом и наблюдали за тем, как выезжает Ардда. Она сидела в седле прямо и с вызовом. Когда она добралась до дороги, представители клана Вепря поднялись на ноги и низко и уважительно ей поклонились.

— Ублюдки, — пробормотала Гвенивер. — Они придерживаются букве закона, забывая о его духе.

— Именно так. Я вот думаю, соберутся ли они когда-нибудь тебя убить?

— Скорее, они отвезут меня к Буркану и насильно выдадут замуж. Но «вначале я умру!

Они обменялись обеспокоенными взглядами. Гвенивер знала Липиллу всю жизнь, точно также как всегда знала Ардду. Жрицы были близки ей, как тетки или старшие сестры. И тем не менее глубоко в сердце она сомневалась в том, что сможет навсегда разделить их жизнь.

Ардда направила коня на север. Она обогнула возвышенность и скрылась из вида. Мужчины из клана Вепря вернулись к игре в кости. Гвенивер обнаружила, что вспоминает того человека, которого убила, на дороге. Сейчас она страстно желала обеспечить этим четверым тот же вирд.

Хотя она могла бы отправиться в кухню и сделать там что-нибудь полезное, Гвенивер задержалась у ворот, лениво разговаривая с Липиллой и поглядывая на вольный простор холмов и лугов. На свободу, в которой ей было отказано. Внезапно обе женщины услышали отдаленный стук копыт, который быстро приближался с юга.

— Полагаю, Буркан прислал своим людям посыльных или что-то в этом роде, — заметила Липилла.

Казалось, воины из клана Вепря на лугу согласились с ее мнением, потому что встали, лениво потягиваясь, и повернулись на звук. Внезапно из лесочка вылетели три всадника в кольчугах, полном боевом вооружении, с мечами наготове. Вепри на мгновение застыли, а затем стали орать и ругаться, доставая оружие. Всадники бросились прямо на них. Гвенивер услышала, как Липилла закричала, когда один из Вепрей рухнул наземь с наполовину разрубленной головой. Лошадь поднялась на дыбы и пошатнулась, и тут Гвенивер увидела щит одного из нападавших.

— Волки!

Не раздумал, она уже бежала вниз по склону, держа меч в руке и не слыша, как Липилла умоляет ее вернуться. Пока Гвенивер бежала, упал второй Вепрь, третьего окружали два всадника, а четвертый вырвался и бросился прямо вверх по склону, словно пытаясь добраться до безопасного храма, который оскверняло само его присутствие.