Евгения Лифантьева - Ролевик: Орк

К тому же то оружие, которым меня снабдили при переносе в иномирье, явно не могло быть изготовлено народом, у которого бытовая культура столь примитивна, как у этих орков. Здесь даже, кажется, колеса не знают. По крайней мере, пока я сидел во дворе у знахарки, мимо нас по улице не проехало ни одной повозки. Пеших орков проходило множество, большая часть из них тащила что-то на собственном горбу. Пробежал мальчишка с крупной собакой на поводке, при чем у той на спине были навьючены небольшие тючки. И ни одной телеги!

Да и здесь, в доме лекарки, – тоже странная смесь… Похоже, ткани – большая редкость. У старухи из ткани только платок да рубаха. А вот понева – из тонкой замши. И на плечах – не душегрейка какая-нибудь, а меховая накидка, на мой взгляд – совершенно лишняя в такую жару. Как-то не соответствует все это технологиям изготовления булатной стали и тонкости узоров на моей фляжке. К тому же рубаха у старухи явно полотняная. Значит, где-то существуют земледельческие народы, выращивающие хлопок, лен или что-то в этом роде. А где оседлое земледелие – там города. А где города – там цари-императоры и наемные солдаты.

Старуха кивала, слушая меня, а потом вдруг прищурилась и снова поразила меня:

– А ведь я тебя узнала, Мышук!

Я открыл рот и снова закрыл, не зная, что ответить. Какой еще Мышук?

– А ты меня вряд ли вспомнишь, – с уверенностью продолжила Апа-Шер. – Когда это бравые воины на чужих жен смотрели, если те не очень молоды, да и сами на чужих парней не глядят? Я тогда к большой реке с мужем приехала, мы там шерсть продавали. Вы, дружинники младшего князя Убушора, как раз на ярмарку в Шарфун-на-Нере приехали, у гномов оружие покупали… Я тебя, долговязого, хорошо запомнила. Мой-то все шутил – словно не орки у реки живут, а эльфы какие, ни спины крепкой, ни плеч широких. Доходяги… Не воины, а палки, на которые кожу вешают. И вправду, у реки парни все высокие были да длинноногие, словно не орки вовсе. Да и привычки у ваших были – не как у всех. Даже плавать умели! Залезете голыхмя в реку – и давай наперегонки нырять, только задницы зеленые сверкают! Вот стыд-то!

«Ага, не смотрела ты на чужих парней», – подумал я, но вслух сказал:

– Не помню тебя, Апа-Шер. Хоть убей – не помню. Ярмарку помню – была ярмарка. Гномов помню. А тебя не помню.

– Да куда уж тебе, – махнула рукой старуха. – Сколько лет прошло. Я бы тебя тоже не признала, если бы не твой рост. Таких, как ты, сейчас не встретишь. А как сказал ты свое имя, я сразу вспомнила. Землеройки в Кароде все картавые да шепелявые, вот «Ш» с «С» и попутали. Какой ты Мыскалин? Ты Мышук, Мышка-Линь, мамка тебя Мышкой звала, как вырос, стали Мышуком кликать, а Линем за худобу прозвали…

Вот так. Офигеть! Я-то всего лишь постебаться хотел, когда заявку на игру подавал. Подобрал такое имя, чтобы получалась ассоциация: «воин – шаман – путь воина – Кастанеда – кактусы». А тут, оказывается, реально когда-то жил парень, который одновременно и мышь, и линь. Хорошо еще, что не карась. Однако старуха в одной фразе умудрилась выложить столько информации, что я почувствовал себя почти местным жителем. Значит, земледельческие районы называются Карод. То поселение, где была ярмарка – Шарфун-на-Нере. Река, значит, Нера. Или Нер.

– Я уж и забыл, как меня звали когда-то, – с чувством произнес я. – А что там, у реки, сейчас?

– Ты не знаешь? – удивилась Апа-Шер.

– Откуда же мне знать? Я давно в этих краях не был.

– И о темных тварях не слышал?

– Слышал, – ответил я, смутно припоминая, что болтал чертов орк.

– Так они прошли по Нере лавиной – никто не выжил!

– Что? – охнул я, силясь изобразить изумление.

– Три зимы тому назад было. Прошла волна, всех под себя подмяла. Потом мертвяки стали появляться. Я уж первым делом подумала, что и ты – мертвяк, очень уж по виду на речной народ похож. Но мертвяки ни лук не едят, ни чеснок, а ты мясо с кореньями за обе щеки уплетал, да еще нахваливал. Живой ты!

Естественно, живой, я и не сомневался. Хотя – кто его знает… Впрочем, вслух о своей неуверенности я распространяться не стал. Переспросил, делая вид, что поражен известием о гибели всей родни, какая у меня была:

– Так что, никого-никого из поречников не осталось?

– Никого, – печально кивнула старуха. – Так что правду ты сказал, ничей ты, свой собственный… поэтому я думала, что ты знаешь.

– А, – я махнул рукой. – Просто тридцать лет я был вроде как кародский, то одного отряда, то другого. Там же не по родне числятся, а в каком отряде служишь. А как списали меня по старости лет, так в Кароде вроде как стал ничейным. Вот и сказал, не подумавши.

– И что теперь делать будешь?

Я пожал плечами. Не стану же я сообщать старухе, что собираюсь спасать мир. Не поймет. А вот по поводу того, чем заняться в ближайшее время, у меня еще не было никаких планов.

– Гыся сказала, что ты вроде как знахарь?

– Какой там знахарь, – решил поприбедняться я. – Так, научился кой-чему. В Кароде лекари знатные, да только после боя их не дождешься. Рану перевязать могу, вывих вправить, сломанную руку в лубки уложить…

– А кровь заговаривать умеешь?

– Нет, – покачал я головой. – Не шаман я, не колдун.

Старуха скептически посмотрела на меня, но ничего не сказала. Задумалась, глядя в стену. Я тоже замолчал. Потом, словно приняв какое-то решение, Апа-Шер вдруг предложила:

– А в приемные сыновья ко мне пойдешь? Твой клан погиб. Мой муж давно мертв. Так что решаю я сама, тут мне сыновья не указ. Если согласишься – будешь младшим братом в клане Седого Волка.

Такой удачи я не ожидал. Дня не прошло, как я оказался в иномирье – и вот уже и статус есть, и родня появилась. Да у нас временную прописку дольше делать, чем мне тут понадобилось, чтобы стать своим! Или это – очередные шуточки этого гада ползучего, Арогорна, не к ночи будь помянут?

Но все же, еще не веря выпавшему шансу, я энергично закивал:

– А что еще делать? Без хозяина и пес не жилец…

В общем, следующую ночь я провел не под кустом, а с максимальным комфортом, который могло обеспечить орочье стойбище. Конечно, о ванне и теплом клозете речи не шло, но спал я в тепле и на относительно мягкой постели. Даже блохи и клопы, эти извечные мучители человечества, в жердяной пристройке к дому знахарки отсутствовали – как класс.

Именно этот факт окончательно убедил меня в том, что старуха далеко не так проста, как кажется на первый взгляд. Уж на что наша цивилизация превосходит здешнюю дикость, а с клопами до сих пор не справилась. Где-то в интернете попадалась информация: дескать, в США запретили сильнодействующие инсектициды, как вредные для здоровья людей, и теперь Нью-Йорк атакуют полчища клопов. Поэтому-то и случился последний кризис: не выспавшиеся, измученные чесоткой топ-менеджеры финансовых корпораций начали творить такой бред, какой ни один человек в здравом уме делать не будет.