Вера Огнева - Возвращение к себе

Голоса доносились смутным гулом. Изредка гортанный крик разрывал эту муть, болезненным уколом проникая в глубины сознания.

Откуда-то пришла и угнездилась тревога. Хаген попытался отрешиться и не смог. А, ведь, осталось совсем немного. Он это чувствовал. Зачем его беспокоит эхо, долетевшее из внешнего мира?

Привели и увели коней. К колодцу подошел второй погонщик в пестрой безрукавке.

На голове, как и у первого - черная чалма. Свободный конец, свисавший обычно на плечо, у этого прикрывал лицо. Не обращая внимания на крик надсмотрщика, он долго смотрел на франка. Что-то в фигуре болгарина было неправильным. Или показалось? Колыхнулась тень интереса. Франк даже прищурился, чтобы лучше рассмотреть незнакомца. Зря, слезы тут же залили глаза. Когда Хаген описал полный круг - погонщика на месте не было. Но в сумерках, которыми теперь было сознание, остался след неправильности…

Хаген, как обычно, проснулся в середине ночи. Огромные холодные звезды безмятежно смотрели на дно ямы, где распласталась костлявая, вздрагивающая в ознобе фигура. Вернулось беспокойство. В темноте, за краем ямы кто-то пыхтел и возился. Хаген приподнялся, но тут же был придавлен, рухнувшим сверху телом.

Второй человек не упал - мягко спрыгнул вниз и стащил с, задыхающегося франка, мертвого охранника. Дальше случилось вовсе невероятное: человек подхватил Хагена подмышки и поставил на ноги.

- Ну и воняет тут у тебя.

Что к нему обратились на родном языке, мягко растягивая слова, как это делают уроженцы Иль де Франс, дошло не сразу, а когда дошло - ослепило. Обморочная волна накатила сразу за вспышкой понимания.

Хаген очнулся, когда его уже вытащили из ямы. Второй 'болгарин' тоже был здесь.

Молча и споро отомкнув замок, они сняли цепь. С ошейником возиться не стали.

Теперь-то какая разница!?

В отдалении, в черной тени пальм, стояли кони. Обмотанные тряпками копыта тихо шлепали в пыли. Люди торопились. Невысокий, коренастый 'погонщик' легко вскинул полуживое тело на плечо и бегом понес к лошадям.

Пока, его поднимали в седло и привязывали, Хаген озирался по сторонам. Ему казалось, сейчас распахнутся шатры, откроются ворота и со всех сторон на похитителей кинутся разъяренные сарацины.

Заметив его волнение, один из спасителей тихо ободрил:

- Не волнуйся. Весь поселок спит. Просыпаться начнут только к полудню. Шербет, которым угощались вечером твои друзья и наши хозяева, варил сам граф Альбомар.

Не знаешь такого? Хороший лекарь хоть и рыцарь.

То есть, сейчас, сей момент, за ними не погонятся, понял Хаген. И ладно. Усталый мозг стало заволакивать привычным уже туманом. Он не увидел, как два всадника, ведущие третью лошадь в поводу, свернули в пустыню - подальше от человеческого жилья и проезжих дорог.

Слава Всевышнему, уже пол дня как с неба не упало ни капли. И хотя над головой медленно тащились плоские, серые тучи, в разрывах, меж ними нет-нет да голубело.

Надежда на сухой ночлег еще окрепла, когда в полдень дождь так и не пошел.

Ехали, особо не растягиваясь. Отставать никто не хотел. Места пошли совсем уже дикие. Впереди стеной стоял сплошной, матерый лес. По узкой тропке, - и ту едва разыскали, - отряд втянулся под сумрачные кроны. Все, даже неугомонный Дени, примолкли. Его кобыла, обычно живо интересующаяся окружающим, шла нога за ногу, вроде и не артачилась, но и энтузиазма не проявляла.

Роберт несколько раз придерживал коня, пристально осматривая, стиснувшие тропу необъятные стволы. Неровный в этом месте подлесок то совсем отступал, то сгущался. На маленькой полянке заросшей разнотравьем, остановились.

- Хаген, пойдешь замыкающим. Всем надеть шлемы. Лерн, не забудь про кольчугу, -Помолчал, глядя как люди с некотором недоумением, но без возражений надевают доспехи. - Гарет! - Одноглазый, бросив отвязывать торока, повернулся к командиру зрячим оком. - Мальчишка кольчуги отчистил?

- До блеска. Чуть совсем не стер.

- Дай ему итальянскую байдану.

Лерну пришлось спешиться, чтобы натянуть без малого пуд вороненого железа. Он единственный, не считая приблудыша, путешествовал налегке.

Если бы не Хаген, который сгреб Дени в охапку и забросил на спину, присевшей лошади, мальчишка ни по чем бы на нее не влез. Облегченная Робертова броня свисала ему ниже колен. Никогда не носивший ничего тяжелее рубахи, мальчик двигался в доспехе медленно и тяжко как в воде.

- Не растягиваться. Идем друг за другом.

Стремя привычно спружинило. На плечо опустился Дар, раньше дремавший у Роберта за спиной на специальной жердочке.

В настороженном молчании люди прошли пару перестрелов, потом еще столько же и еще. От долгого напряжения начало мерещиться блики по сторонам тропы. Люди оглядывались, выискивая источник тревоги.

Это была даже не поляна - вытоптанная плешь. Черные рыхлые комья земли пропитались соком размочаленной травы. Кое-где виднелись бурые мазки.

Роберт еще успел подумать, что прошло не меньше суток… когда Дар с криком взмыл вверх. От неожиданно мощного толчка, человек сильно отклонился назад. Это и спасло: бронебойная стрела, рванув край плаща прошла вскользь по кольчуге, теряя силу, унеслась в сторону Лерна, рванула плащ ему, чтобы под конец, совсем уже на излете, запутаться в кольчужном воротнике Дени.

Толкнув коня коленями, Роберт заставил его отступить под прикрытие густого подлеска.

- Гарет, Соль уводите коней. Хаген, Лерн - ко мне!

Вот так вот! Ехали себе мирно, не нарывались. Чувствовал же, как зверь чует, настороженную западню.

Роберт спешился.

Лошадь - в кусты. Хлопок по крупу - давай, убирайся! Ноги - прочно упереть в землю. До глаз закрыться щитом.

Справа и слева сдвинули плечи друзья. Закованные в броню, прикрытые с трех сторон щитами - они были трудной мишенью.

- Вряд ли их много. Было бы слышно, - пробасил Хаген. - Спереди нас не взять, сзади, если что, наши шумнут. Подождем.

Каждый оглядывал свою сторону. Слушали. Лес молчал: ни голосов, ни звона оружия.

Даже птицы перестали возиться в кронах, впрочем, их, наверное, распугал Дар.

Мгновения утекали как капли в клепсидре. Ничего не менялось. На них не нападали, ни одна веточка не дрогнула в полдневном безветрии. В сотый наверное раз, обежав глазами поляну, Роберт крикнул:

- Я граф Парижский! Кто здесь, отвечайте!

Молчание. Правда и новых выстрелов не, последовало.

- Отходим.

Трое рыцарей медленно попятились к кустам, за которыми, топтались их кони.

- Стойте! - голос раздался совсем не стой стороны, откуда, прилетела стрела. - Если ты и впрямь Роберт, скажи, что ты вынес из Храма во второй день штурма?