Ольга Голотвина - Тьма над Гильдией

— Ничего… Ну-ка, мальки, давайте толком проверим, что в сундуке уцелело.

Откинув крышку, все четверо склонились над сундуком. Совсем немного времени понадобилось на то, чтобы перебрать хранящиеся там скромные пожитки.

Нарядный плащ учителя. Синяя раковина с берегов нездешнего моря. Две шкурки изумрудного долгопята, упакованные в холщовый мешок. Кожаный кисет с сушеными корнями красноглавника (столичные лекари денег не пожалеют!). Та самая рукопись, из-за которой весь шум. И последняя находка — Шенги считал ее самой интересной…

Охотник положил на ладонь бронзовый колокольчик в виде змеиной головки с открытой пастью. Несмотря на острые клыки, змея не выглядела свирепой — скорее, насмешливой и хитрой. Колокольчик был наглухо прикреплен к рукоятке. Чтобы позвонить, его пришлось бы сильно встряхивать. Не очень удобно… впрочем, проверить это было нельзя: у колокольчика отсутствовал язычок. Но находка очень, очень занятная. Надо взять ее в столицу: ювелиры приделают язычок да сосватают колокольчик какому-нибудь любителю редкостей. Прислугу сзывать или еще для чего. Опять-таки история у вещицы интересная: с развалин древнего города. И привирать почти не придется.

Шенги тронул пальцем прохладную поверхность камня — мягко-коричневого, с широкой желтой прожилкой.

— У нас в Наррабане, — послышался голос у его плеча, — этот камень называется «тигровый глаз».

— А у нас — «ведьмин мед», — откликнулся Шенги, чуть смущенный тем, что залюбовался колокольчиком и забыл обо всем. — Про него есть сказка, потом расскажу. Камень не из дешевых. Так что ж наш вор его не взял? Польстился на рукопись, которую мне в лавке продали почти по цене пергамента! Отрывок из «Летописи» Санфира, который каждый грамотный человек чуть не наизусть…

— И все же вывод: вор приходил именно за рукописью! — нахмурился Дайру.

— А что за летопись такая? — раздалось от двери.

Ящеру надоело торчать в одиночестве у колодца. Он устроился на крыльце, возле приоткрытой двери. Войти в дом отказался наотрез, но в разговор встрял с удовольствием.

Дайру, который обожал книги, охотно пустился в объяснения, но Циркач перебил его чуть ли не на третьем слове. Оказывается, про летописи он уже где-то слышал. Его интересует именно эта, о которой речь идет.

— Санфир Ясная Память из Клана Лебедя, — отозвался Дайру, ничуть не обескураженный, — самый знаменитый грайанский ученый. Он оставил после себя два грандиозных труда: «Свод законов Великого Грайана» и «Летопись». Причем «Летопись» настолько велика, что полных списков в мире — раз-два и обчелся. Ни в Анмире, где я жил раньше, ни у здешнего Хранителя полных списков нет.

— А я видела полный список! — похвасталась Нитха. — В Нарра-до, в дворцовой сокровищнице. Мне мама показывала. Во-от такая книжища! — Она повела смуглой ладошкой где-то на уровне своей груди.

— Уж прямо такая! — усомнился Нургидан. — Таких и не бывает!

— Бывает! Обложка выложена перламутром и кораллом. А страницы переворачивать мне не разрешили, это делал раб, который отвечает за книги.

— Очень может быть, — с завистью сказал Дайру. — Санфир работал не один. У него было много помощников, которые по всем городам читали местные летописи и выписывали главное. А Санфир проверял и объединял в книгу — сотни отдельных глав! Полных копий мало, а вот сборники лежат в каждой книжной лавке. В каждом сборнике — разные главы. Некоторые любители книг пытаются собрать «Летопись» целиком.

— И я решил попробовать, — смущенно признался Шенги. — Все вряд ли подберу, но искать очень, очень занятно.

— Самые интересные главы, — увлеченно продолжал Дайру, — не на пергаменте продаются, а на бумаге, чтоб дешевле. По ним учатся читать. Например, как принцесса Ульгайя расправилась с заговорщиками и вернула себе отцовский трон. Или про осаду Кровавой крепости… Учитель, а вдруг у тебя редкая глава, какой ни у кого нет?

— Ха! Если бы!.. Про Двенадцать Магов и волшебный источник!

— Ну-у, — не сдержал разочарования Дайру. — Да ее детишкам на ночь, вместо сказок… — Он встрепенулся. — А если она — подлинная, начертана рукой Санфира?!

— Размечтался! Кто б мне ее продал по дешевке? Книготорговцы знают руку Санфира.

— Да, верно… — поник Дайру.

Ящер, потеряв интерес к разговору, сполз с крыльца, а люди все продолжали спорить о том, что же нужно было странному вору.

Но вредная Хозяйка Зла сочла, что в этот суматошный день еще не исполнилась мера шума, беготни и недоразумений.

В калитку вошел Витудаг, молодой хозяин Дайру. Юнец нес огромный пук крапивы. В тряпке, разумеется. Тряпку он отбросил лишь у калитки, взял крапиву в обе ладони и двинулся к крыльцу, шипя и поминая последними словами идиотские наррабанские заскоки. От боли он не видел ничего вокруг — и лишь у самого крыльца заметил черного клыкастого ящера. Почти в упор.

После нескольких неприятных мгновений молодой господин вспомнил слова Дайру.

— Мерзкое привидение! — возопил он и поступил так, как ему советовал слуга: плюнул в любопытную чешуйчатую морду…

Когда Шенги и его ученики, заслышав пронзительные крики, вылетели на крыльцо, их глазам предстало необычное зрелище.

Двор был усыпан крапивой. На ограде сидел Витудаг, орал и дрыгал ногами — одна в сапоге, другая босая. А внизу, скорчась над добычей, ящер мстительно драл в клочья трофейный сапог.

3

Гурлиан нельзя назвать страной, слепо соблюдающей замшелые обычаи седой старины. Но некоторые традиции остаются нерушимыми из века в век.

В тронном зале аргосмирского дворца возвышаются три трона.

На среднем — массивном, полыхающем золотым блеском — восседает государь. По правую руку простой, без украшений, трон черного дерева — для того, кого с почтением называют «король-отец». (В правящей династии принято передавать сыну власть при жизни, а потом помогать ему в правлении мудрыми советами.) Слева сияет нежными переливами перламутра изящное сиденье, больше похожее на морскую раковину, чем на трон. Оно предназначено для наследника, который учится управлять страной.

Не всегда все три трона заняты во время дворцовых приемов. Но в то грозное лето, когда в Аргосмире творились зловещие и загадочные события, король настоял на постоянном присутствии своих соправителей.

На владыках Гурлиана не было корон. Символами их власти были изящные топорики в руках. И конечно же, маски, без которых не проводился ни один дворцовый прием — с тех самых пор, как семьсот лет назад основателю династии было предсказано, что всему Роду Ульнес грозит опасность от дурного глаза.