Евгения Гордеева - Ошибка. Мозаика судеб

Над этим он и размышлял.

Самое большое недоверие он испытывал к информации о том, что Фанагор не причастен к смерти его отца. Судить о событиях тридцатипятилетней давности Плауту было трудно. Питрос ΙΙΙ пал жертвой заговора двух старинных, но обнищавших родов, несправедливо обделённых, как они считали, при объединении государства. Тогда, 300 лет назад, они не вошли в число родов-основателей Септерри, и должны были довольствоваться ролью вассалов. В те времена такое положение вещей устраивало нерасторопных потомков старинных родов, проморгавших благоприятный момент. Но исторические факты стали забываться, а то и нагло перевираться обиженными дворянчиками, и они не придумали ничего умнее, как свергнуть законного правителя и узурпировать власть. Хорошо, что жена у императора Питроса оказалась не робкого десятка, возглавила войска, оставшиеся верными присяге, и подавила восстание на корню. И всё было бы хорошо, если бы восставшие дворяне не воспользовались услугами колдуна. Применив свои магические способности, предатель Фанагор убил императора, но был схвачен дворцовой стражей.

Супи-Авгуда взвалила заботу об осиротевшем государстве на свои хрупкие женские плечи. Первым её указом было безжалостное, но справедливое уничтожение мятежных родов. А вот убийцу мужа она отчего-то помиловала, заменив смертную казнь пожизненным заключением. Плауту тогда было всего восемь лет, он мало что понял и запомнил из тех событий. Но гроб с телом отца в тронном зале ещё долго снился ему по ночам.

Странное решение матери он всегда списывал на её страх перед магией. Она как-то ему призналась, что колдун запугал её, пообещав, что срок жизни молодой императрицы будет напрямую зависеть от его собственной жизни. Вот и заперли его в казематах. А теперь этот убийца имеет наглость заявлять, что не виновен в смерти Питроса ΙΙΙ. Да кто ж ему поверит?

Плаут и так и этак обдумывал информацию, и она всё больше вызывала в его душе сомнения. Он вспомнил свой горький опыт пережитых покушений, странности и неясности, творившиеся тогда вокруг него.

310 год правления династии Румов

Письмо от Сиггрид доставили рано утром. Обычно послания от невесты Плаут получал после полудня, но сегодня привычный ход событий был нарушен. Причиной тому послужило тревожное состояние девушки, предчувствовавшей какую-то неприятность. Сиггрид умоляла жениха быть осторожным, внимательным и, по возможности, не покидать сегодня дворца. Такая опека раздосадовала принца. Он, безусловно, ценил заботу юной невесты, но считал, что со своими проблемами справится самостоятельно, без чьего-либо вмешательства. Он с детства был приучен к самостоятельности, с того самого дня, когда погиб его отец. У матери не находилось времени для сына. Супи, поглощённая государственными делами, передала наследника на попечение нянюшкам и дядюшкам, посчитав тем самым свой материнский долг исполненным. И вот теперь такая трепетная забота невесты! Совершенно не ко времени. А на сегодня как раз запланирована охота в угодьях егермейстера империи герцога Жельо, славившихся изобилием дичи.

Принц любил бывать в этих лесах, выслеживать и загонять зверя. Особенно ему нравилась одиночная охота, когда остаёшься с будущим трофеем один на один.

- Я очень люблю тебя, Сиггрид, - Плаут нежно поцеловал письмо невесты, - но твои страхи абсолютно беспочвенны, моя дорогая! Ничего со мной не случится!

Он бережно свернул послание и спрятал во внутренний карман камзола. Бабьи страхи, как говаривал его денщик, старый вояка Фрол, не стоят выеденного яйца. Сама придумает, сама испугается и других стращать принимается! Вот и у Сиггрид предсвадебная лихорадка сказывается таким не очень приятным образом. А ведь она девушка спокойная и рассудительная.

И невдомёк было Плауту, что некоторые представительницы слабого пола имеют, порой, весьма неслабую интуицию. Это ему гораздо позже разъяснит другая девушка, а в тот день он проигнорировал предостережение невесты и с радостью и предвкушением отправился в загородное поместье герцога Жельо.

Словно решив доказать всем, а главное, страшащейся неизвестно чего, Сиггрид, что ему ничего не угрожает, принц Плаут отказался от сопровождения и отправился в чащу леса выслеживать вепря в одиночку, взяв с собой только любимого пса по имени Ардо. Они долго выискивали кабана и, наконец, услышали невдалеке звуки звериной возни. Ардо бросился в ту сторону, и через пару секунд из кустов раздался его заливистый лай. Плаут спрыгнул с коня и с подветренной стороны постарался подкрасться к зверю. Он запомнил лишь ветви деревьев и кустов, через которые продирался, а потом резкую боль в животе... свои окровавленные руки и странные звуки, похожие на чью-то брань. Сознание он не потерял, но происходящее стал воспринимать как сквозь какую-то завесу: хоть и прозрачную, но, словно размывающую всё вокруг. Накатила жуткая дурнота, мир завертелся с невероятной скоростью, уши заложило ватой, и все стало зелёным... Эта зелень, застилающая глаза, отчего-то больше всего раздражала принца.

Через какое-то время Плаут очнулся и попытался понять, где он находится, так как уши его практически ничего не слышали, а глаза были подёрнуты всё той же зелёной дымкой. Лишь в левом верхнем углу угадывалось что-то красное. Он сосредоточился на этом красном пятнышке и попытался сфокусировать на нём взгляд. Когда ему это удалось, принц только застонал от отчаянья. Это была кровь. Его собственная кровь, росой повисшая на траве. Сам Плаут лежал на боку, зажимая руками глубокую рану на животе. Ещё через некоторое время он различил хрипящие звуки в стороне от себя. А потом донёсся взволнованный голос Сиггрид. Она звала его, охрипнув от страха и долгого крика. Ей вторили мужские голоса и лай Ардо. Он вёл людей к раненому охотнику.

Потом, когда его состояние перестало колебаться между жизнью и смертью, девушка рассказала о том злосчастном дне, взяв с него клятву, что он никому не расскажет то, что она тогда видела и поняла. Официальная версия ранения наследника престола не имела ничего общего с тем, что произошло на самом деле в угодьях герцога Жельо.

- Плаут, я тебе расскажу, но ты должен скрывать ото всех, что знаешь правду! - шёпотом, почти в самое ухо принца, проговорила Сиггрид. - Ты молчи, тебе пока нельзя разговаривать, - остановила она его попытку что-то ответить, - просто моргай, если понял. Вот так. Я тоже притворяюсь, что ничего не поняла тогда. Да, так надо, потому что очень много странного я тогда увидела. А официально объявили совершенно другое! Императрица Супи издала специальный бюллетень, что ты получил свои ранения в схватке с диким животным, когда решил в одиночку поохотиться на кабана. Но там, где мы тебя нашли, не было никаких следов вепря! Зато были следы другого человека! Да и рана твоя совсем не похожа на след от удара клыков. Да, я видела такие раны! У нас в замке, когда был ранен барон Цинглер. Но об этом мало кто знает. Даже сам барон. Он тогда был без сознания. А там, в лесу, была ещё кровь, но далеко от тебя. Ты не мог оставить там свои следы! Была бы кровавя дорожка до того места, где мы тебя обнаружили. Я думаю, что того, кто на тебя напал, порвал твой Ардо! У него пасть была в крови. На тебя покушались, мой дорогой Плаут! И то, что это пытаются скрыть, меня очень беспокоит! А ты никого в лесу не видел? Нет... Но там кто-то был. Был и ушёл... или его кто-то забрал. Почему забрал? Крови было много...