Анна Мистунина - Искупление

— Как скажешь, — коротко согласилась Тагрия.

Исара кивнула:

— Кажется, ты поспособнее меня в этих делах. Интересно…

Тут раздался голос Тинкала, отчитывавшего кого-то из своих людей, и Исара замолчала.

— Ты думаешь, Ферр остался… нормальным? — спросила Тагрия.

— Надеюсь, — ответила Исара, откидываясь на покрывале. — Эта дрянь тянется от самой Салианы. Где-то ей должен быть конец.

— Раньше ведь такого не случалось?

— Я не слыхала. А ты?

Тагрия покачала головой.

— Мне иногда кажется, что так теперь везде, — призналась она. — Исара, почему ваши люди не под заклятием? Магии в них нет, я вижу.

«А в тебе ее слишком мало, чтобы заклятие снять».

— Откуда бы? — фыркнула разбойница. — Я и не знала, что вы тоже можете колдовать. Арес… Аресий говорил, это передается с кровью.

— Карий тоже так говорил, — теперь его имя выскользнуло легко, остался лишь горьковатый привкус на губах. — Я просто очень хотела научиться, хоть немножко. Так хотела, что научилась. А кто этот Аресий?

Исара оглянулась. Тинкал распределял ночные дежурства, его почти не было видно за спинами других мужчин.

— Он научил нас всему, — негромко сказала Исара, — меня, Тинкала и Ургата. Это была его тайная школа колдунов, так он называл. Раньше, еще до Нашествия, он хотел собрать всех, кто остался, в ком есть наша кровь.

— И получилось?

Исара помотала головой.

— Не получилось. Жрецы, чтоб им совсем запаршиветь! Они убили восьмерых учеников, сожгли. Аресия тоже собирались, только не успели. Сперва вышел этот эдикт, что мы все теперь подданные, а потом жрецы про все забыли из-за Нашествия, а Аресий сбежал с одним учеником. С Ургатом. Сперва они прятались, боялись, потом начали все снова. Нашли меня — вовремя, кстати, я бы сейчас с тут тобой не болтала. А через год Тинкала.

— Школа колдунов, — повторила Тагрия. — Жрецы этого не допустят, ни за что. Хоть вы и подданные, а за колдовство все равно будут казнить. Так мне объяснил жрец.

— А ты думаешь, мы просто так от них прячемся?

Исара поднялась, ушла под деревья, где были в кучу свалены вещи. Вернулась с пузатой серебряной фляжкой тонкой работы — хранить в такой что-либо, кроме самого лучшего вина, было бы настоящим преступлением. Свернувшись клубком на покрывале, Исара с удовольствием глотнула из горлышка. Сказала со вздохом:

— Да и пес с ними, жрецами, все равно нет никакой школы. Остались только мы двое. Ну, может, еще ты…

Согласиться Тагрия не могла никак, потому спросила о другом:

— А что с ним случилось, с вашим учителем? Жрецы?

— Если бы, — скривилась Исара. — Охранники одного купца.

— Значит, вы занимались магией и попутно разбоем, да?

— Ну да, — пожала плечами Исара.

— Тогда понятно. Какая разница, сожгут вас за колдовство или повесят за разбой?

— Никакой, само собой. Хочешь?

Подумав, Тагрия взяла предложенную флягу. Вино оказалось сладким и очень густым, оно перекатывалось во рту, как медовый шарик. Исара вдруг хитро улыбнулась — было немного странно видеть, как быстро меняется ее настроение.

— Я тут кое-что придумала, — почти шепотом сказала она. — Ты мне поможешь, если… Молчи пока!

Она забрала фляжку и принялась пить маленькими глотками, то хмурясь, то улыбаясь своим мыслям. Подошел Тинкал, постоял, разглядывая заснувшего Бетарана. Хмыкнул.

— Ты, колдунья. Если кто будет близко, почуешь?

Тагрия подняла голову.

— Кого ты боишься? Жрецов или настоящих колдунов?

Было слышно, как он злобно втянул воздух.

— Не твое дело, чего я боюсь. Мне надо знать, кто есть близко, и ты мне в этом поможешь. А нет, я перережу этому твоему полудохлику глотку, а тебя… поняла, да?

От его первоначальной вежливости не осталось и следа. Тагрия кивнула, гадая, чем же она так разозлила главаря разбойников. Исара молчала.

— Мои люди сторожат всю ночь, — продолжил Тинкал. — Их дело — мечи, а всякие странности по нашей части. Я караулю первым, потом разбужу Исару, а она — тебя. И не выдумывай ничего, мои люди за тобой присмотрят.

Он развернулся и ушел. Исара посмотрела вслед.

— Он не просто так бесится. Что-то близко, дерьмовое что-то. Тинкал чувствует, и я, а где, понять не можем. А ты? Чувствуешь что-нибудь?

— Над каждой деревней остатки заклятия, люди будто вымерли, на дорогах пусто, а меня грозят убить два полумага с шайкой разбойников. Что еще плохого я могу чувствовать?

Исара подтянулась на локтях так, что ее длинное лицо оказалось у самого плеча Тагрии. На мочках ушей разбойницы покачивались тонкие золотые ниточки — серьги.

— А ты не злись, — прошептала она. — Увидишь еще, Тинкал не все тут решает.

— Удивляюсь, что остальные вас слушают, — так же шепотом сказала Тагрия. — И не боятся проклятия?

— Эти-то висельники? Плюнь.

Тагрия встревожено замолчала. Бетаран похрапывал, привалившись к широкому стволу. Свободные от дежурств разбойники укладывались вокруг, кто расстелив меховой спальный мешок, кто попросту завернувшись в плащ. Часовые растворились в полумраке. Тагрия не видела их, но чувствовала — настороженные тени меж темных стволов. Ночного побега не получилось бы. Но Тагрия и не собиралась убегать — куда? И зачем? Тинкал отвратителен, как гнусная насмешка над памятью о другом полумаге, но покуда он держит путь в ту же сторону, лучше ехать с ним, чем прятаться от него. Интересно, что понадобилось ему в Ферре, большом городе с кучей жрецов, где за темные волосы колдуна запросто можно угодить на площадь в качестве недолгого развлечения толпы. Недолгого — до последней головешки в страшном костре, служащем, по словам жрецов, земным примером вечного пламени, что ждет после смерти всех колдунов.

Восемь лет назад Тинкал не посмел бы и близко подойти к Ферру. Такие, как он, жили только на окраинах Империи, но и там им приходилось скрываться и терпеть преследования, и часто заканчивать свою жизнь на кострах. Священный закон храма не знал милосердия к проклятому роду колдунов. Теперь все иначе.

Многое изменилось в Империи с началом Нашествия. Вернулся из долгого изгнания названный брат его императорского величества, принц Карий. Его матерью была кормилица императора Эриана, а отцом — правитель древнего народа магов, что скрывались в северных горах в ожидании часа, когда смогут вернуть былую власть и отомстить народу истинных людей. О том всякое болтали, но Тагрия знала наверняка: не выступи Карий против отца, Нашествие было бы коротким и победоносным. Пал бы от руки молочного брата император Эриан, брат-принц по закону взошел бы на престол — и сложил Империю к ногам подоспевших магов.