Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

Девочки молниеносно прыснули за дверь — воительница же вперила взгляд в сверкающий клинок, потом приложила его ко лбу, блаженно застонала и уселась, покачиваясь вперед и назад, заунывно заныла:

— И этому козлу я отдала лучшие свои годы!

— Один! — на всякий случай уточнил ведун. — А если по календарю, то и вовсе месяц. Когда мы вернемся обратно, то попадем в ту же минуту, когда исчезли.

— Ты чего себе воображаешь, порождение московского подвала?! — подняла на него мутный взгляд девушка. — Ты думаешь, я тебя вспомню? Да на черта ты мне сдался? Если я с тобой и сплю, так только потому, что все остальные мужики сальные и вонючие. Здесь, в смысле. А одной спать холодно! Поэтому, если ты на посторонних баб заглядываться начнешь, я тебе кишки быстро на весло намотаю. Ты мой, и точка! Папе расскажу, он тебя велит прихлопнуть…

Роксалана расплылась в счастливой улыбке. Середин попытался вникнуть в смысл ее речи… И не смог.

— Повтори, пожалуйста, — попросил он.

— Уманмее ниспослала ночь! — многозначительно сообщила воительница и спрятала меч за спину. — Иди сюда, милый, я так по тебе соскучилась.

— Ты уверена? — поднял брови ведун.

— Не бойся, песик, я больше не сержусь… — Она откинулась назад, соблазнительно выгнулась дугой и замерла. До Олега донеслось ровное спокойное дыхание.

Во избежание неприятностей ведун забрал у спящей спутницы оружие, спрятал под постель у стены, накрыл девушку краем подстилки, зачесал в затылке:

— Где же они грибов найти ухитрились? В горах, что ли, набрали? Шаманка, зараза! Она и в первый раз на грибах ворожила…

Олег снова опоясался, вышел на свет — но Урга куда-то скрылась. Зато Борд и Сноу, укрывшись овчинами, спали под коновязью. Олег их трогать не стал — он помнил, что после опьянения поганками человек надолго превращается в бесчувственное бревно.

— С обедом на сегодня ясно, — сделал вывод он. — Убью каргу старую! Все грибы в лесу сожрать заставлю!

И заставил бы — но поиски вокруг юрты результата не дали. Шаманка, видимо, тоже уже спала после грибного угара, но смогла найти достаточно незаметную и безопасную нору. Олег сплюнул и отправился к реке.

Нукеры Чабыка оказались ребятами спорыми и дисциплинированными — они уже складывали охапки хвороста у заснеженной скалы, ограждающей ущелье слева. У небольшой кучи щепы один из кочевников громко клацал кресалом. Место было выбрано верно — на излучине шагах в двухстах выше по течению вода вымывала омут под скалами, на таком же расстоянии справа осыпавшийся песчаный берег доказывал, что на той стороне имеется омут не хуже. Если где и мог образоваться брод, то только здесь, на прямом участке. Разгоряченный случившимся, ведун кинул на мелкую обледенелую гальку оружие, стянул сапоги, штаны и полез в воду.

В первый миг ему показалось, что в икры вцепились зубами с десяток пираний. Олег даже глянул вниз — водичка в ответ весело и дружелюбно зажурчала, прокатываясь над ступнями прозрачными вихрями. Середин сделал шаг, еще, еще, подпуская «пираний» к коленям. Перевел дух и прошел еще немного. Стало легче: ноги онемели и потеряли чувствительность. Он оглянулся, понял, что не преодолел и четверти пути, зашагал дальше… Внезапно опора исчезла, Олег опрокинулся, ухнулся с головой, но тут же вынырнул и торопливыми саженками проплыл несколько метров. Ощутив кончиками пальцев песок, он встал на четвереньки, пробежал немного так, потом выпрямился во весь рост и выскочил на противоположный берег.

В лагере разгорался шум, десятки воинов бежали к реке, что-то крича и размахивая руками. Олег тоже несколько раз взмахнул руками, разгоняя кровь и, не оставляя себе времени на колебания, решительно вошел обратно в воду: остаться здесь голым и мокрым под квелым весенним солнцем было равносильно самоубийству. Два десятка шагов, несколько гребков саженками, еще два десятка шагов — и он, рассыпая брызги, выбрался к кочевникам.

— Хворост, хворост на дрова кидайте! — уже распоряжался здесь верный Чабык. — Что же ты, посланник?! Ни упредил, ни обмазался. На, выпей скорее!

— В-водка? — стуча зубами, с надеждой спросил ведун — хотя и знал, что до изобретения живительного напитка оставалось еще не меньше пяти веков.

Кочевник вопроса не понял и просто сунул ему в руки пиалу:

— Пей!

Это оказался бульон — густой, как сметана, и горячий, как расплавленное олово. После первых же глотков от живота по всему телу ощутимо поструилось приятное тепло.

— К-клас-с-с-сно… — передернуло ведуна. — Прямо к-к-конь… К-конь… К-конь?.. Л-л-лучше «С-столичной». Ч-чем ты м-меня м-м-мажешь?

— Бараний жир с горчицей.

Щедро зачерпывая снадобье из туеска, кочевник растер коричневой мазью ноги Середина, потом занялся спиной и животом.

В кострах заполыхал хворост, перед Олегом и за его спиной выросла жаркая стена огня, отчего холод мигом отступил.

— Если хочешь запечь меня с хрустящей корочкой, жир с горчицей — самое то! — довольно щурясь, уже вполне связно сказал ведун. — И поливать сверху с половника каждые четверть часа.

— Я мыслил, ты у водяных речных помощи попросишь, — признался Чабык. — Ты же колдун! Наше болото от навок-нежити избавил, с духами ручья договорился. Нечто здесь не мог?

— Нет в этой реке нежити, — поморщился Середин. — Колдуну здешнему Раджафу пророчество было, что сын русалки его власти лишит. Вот он всех речных обитателей чародейством и извел.

— Слыхали? — Закрыв коробку с мазью, Чабык обвел собравшихся воинов тяжелым взглядом. — Нет здесь нежити. Никто не утянет, не защекочет, не схватит. Посланник предков сам не постыдился в воду пойти, а они лишь зенками стреляют! От каждого рода чтобы по два нукера немедля явилось! Прощупать дно от сих и до той излучины!

— Пожалуй, я еще раз тут дно проверю, — решил Олег. — А то и вправду цыпленком-гриль сейчас стану. Место тут в принципе удобное. Песок, пологий спуск, воды чуть выше колена. Но по самой стремнине яма идет — меня скрывает. Если ее обойти, переправимся легко.

— Ты токмо место укажи, — положил ему руку на плечо воин, удерживая между кострами. — Не дело голове воинства самому по ямам лазить.

— Здесь она, где я в реку входил, — тыкнул пальцем ведун. — Нужно как-то ее края пометить, чтобы по несколько раз не натыкаться.

Уже через полчаса стало ясно, что помечать нечего — вымоина на стремнине тянулась по всей длине реки, от омута до омута.

— Видать, и вправду мост делать придется, — смирился Чабык. — Али дорогу к поселку проложить попробуем? Коли места окрестные разведать, может, и найдется ровный проход среди камней. А деревья повалим, дело привычное. Коли понадобится, так и камни раскидать можно.