Иар Эльтеррус - Витой Посох. Хроники Севера

Горы были совсем недалеко от жилища Релио, и уже на спуске он стал подозревать неладное, а, добравшись ближе, понял, что не ошибся, — дом оказался пуст. Более того, при ближайшем осмотре стало ясно, что пуст он уже давно и частично начал разрушаться. Или же его разрушили люди. Юноша не знал, куда бежать, кого спрашивать о судьбе родных. До восхода солнца он сиротливо бродил по останкам родовой усадьбы. Потом Релио решился все же поискать людей. Ближайшее селение сначала тоже показалось брошенным, пока юноша не услышал вдали стук топора. Осторожно, прячась за домами, они с карайной пробрались к этому месту.

Какой-то пожилой мужчина колол дрова на щепки. Оставив Хальдру на страже, Релио вышел на открытое место и двинулся к человеку. Он решил не раскрывать своего происхождения без нужды и, подойдя к мужчине, отставившему топор при виде юноши, сказал:

— Эллари, я долго не был в здешних краях, по пути решил завернуть в гости, но вижу, что все покинули это место, даже хозяйская усадьба разрушена. Не скажете ли, куда подевались все местные жители?

Мужчина вздохнул и присел на чурбак, на котором колол дрова:

— А что сказать, эллари, видно, вы находились очень уж далеко. Была война, потом грабежи. Кто не погиб и не попал в рабство, тот ушел. Говорят, что Дор потом тоже завоевали, да только здесь никто не появлялся.

У Релио затряслись губы, он еле сдерживался, чтобы не показать своего отчаяния. Но мужчина все равно все понял.

— У вас здесь были родные?

— Да… — едва выдавил юноша.

Внимательно посмотрев на него, мужчина сказал:

— Уходили бы вы отсюда… эллари… здесь часто останавливаются егерские патрули, а вы слишком похожи на прежних хозяев усадьбы… не ровен час…

— Спасибо, эллари. — Релио понял, что имел в виду собеседник. — Скажите только, война была с Дором? И не подскажете ли, где в округе можно достать одежду?

— Да, дорцы захватили наши земли… а одежду я вам сейчас кое-какую принесу, осталась от сына… — И мужчина ушел в хибару.

Через несколько минут он вернулся с охапкой одежды и положил ее на траву, потом, ни слова не говоря, посмотрел на юношу еще раз и снова ушел в дом, вернувшись на этот раз с заплечным мешком и куском хлеба.

— Вот, — сказал он, глядя в землю, — доброго пути вам, да-нери!

Релио не заставил себя ждать, догадавшись, что человек опасается того самого егерского патруля. Он быстро запихнул все в мешок и, уходя, тихо произнес:

— Да хранят вас добрые боги!

Зайдя за дом, где его ожидала Хальдра, он быстро вытряхнул одежду из мешка, надел штаны и рубашку, остальное запихал обратно. Одежда была широковата, но хотя бы что-то. Обняв карайну за шею, он тихо заплакал:

— Вот теперь мы совсем одни, Хальдра, и идти нам некуда. Лучше было бы не просыпаться!.. — добавил он в отчаянии.

Кошка посмотрела на него и легонько толкнула головой, что значило «пойдем». Релио грустно улыбнулся и, механически забравшись на спину карайны, отдал выбор пути ей. Хальдра, оглянувшись ненадолго, взяла курс к дальним отрогам гор.

Мужчина, коловший дрова, увидел, как мелькнула в конце улицы серебристая тень со всадником на спине, и все опять опустело.

— Да хранят вас добрые боги! — прошептал он вслед.

Некоторое время они неспешно путешествовали, стараясь избегать людских поселений. Дважды видели в отдалении егерские разъезды. Юноша кормился в основном мясом добытых Хальдрой животных, только изредка он заходил в отдельно стоящие дома, чтобы купить хлеба или сыра, благо серебро и золото оставались серебром и золотом, несмотря на смену власти. Кое-кто давал Релио еду просто так или в обмен на мясо. В конце концов он даже прикупил немного кожи и кое-какой инструмент и заново сделал упряжь для Хальдры. Так прошло лето.

К осени юноша восстановил силы и чувствовал себя прекрасно, только печаль по утраченному не давала ему полностью радоваться жизни. А еще он видел, что стало с его родиной за прошедшие годы. Всем теперь командовали дорцы. Большинство местных владетелей были лишены своих титулов, причем многие погибли или были захвачены в рабство и проданы в Дор. Крестьяне и мастеровые жили в страхе, не то чтобы налоги возросли слишком сильно, но дорские хозяева считали их людьми второго сорта. Да что говорить, если в самом Доре простые люди тоже жили в страхе, а дорские законы распространились теперь и на здешние земли. Правда, говорили, что Дор в свою очередь тоже захвачен своим южным соседом, где порядки более мягкие, но здесь это чувствовалось слабо. Единственно, что официально рабовладение было запрещено, но существовало немало обходных путей для закабаления любого человека. Про свою семью Релио узнать ничего не удалось, а выяснять напрямую он не рисковал.

Еще в конце лета они с Хальдрой присмотрели в горах старый, но еще крепкий домик, и Релио, убедившись, что там никто не появляется, начал делать запасы на зиму. К середине осени он почти перестал спускаться на равнину, радуясь последним сухим и теплым дням. Зазимовали они там же. Хальдре зима не мешала, иногда она пропадала на несколько дней, правда возвращаясь потом обязательно с добычей. Юноша порой волновался и ругал ее из-за этого, но, в общем, все шло тихо и спокойно, только скучновато.

Весной, когда на склонах наконец начал сходить снег, Релио, насидевшись в одиночестве, стал предпринимать все более дальние прогулки по окрестностям. Хальдра теперь появлялась вообще редко, и юноша, ворча, занялся охотой сам. Большого пристрастия к этому занятию он никогда не испытывал, но кое-что умел, теперь пришлось восстанавливать навыки. Во всяком случае, охотиться с легким луком на птиц и мелкую живность Релио наловчился довольно быстро. Встречался он порой и с другими охотниками, кто-то спешил вернуться с добычей в долину, а у других просто был такой образ жизни, и они задерживались на одном месте даже по два-три дня, травя байки и обмениваясь последними новостями.

Уже в начале лета случай свел его с одним из таких людей, живущих в горах, как теперь и сам Релио. Они нашли общий язык и потом встречались намеренно. Однажды охотник увидел юношу вместе с Хальдрой, и тому пришлось рассказать Вердану, что это его карайна. Правда, Релио не опасался нового знакомого, зная его отношение к происходящему в стране.

В тот вечер, естественно, разговор завертелся вокруг карайнов. Сначала охотник рассказал несколько баек на тему, а потом разговор повернул в более серьезное русло. Вердан сделался задумчивым и часто тяжело вздыхал. Релио аккуратно осведомился, не случилось ли чего.

— В общем-то нет, — ответствовал охотник. — Просто накатило что-то. Неравнодушен я к карайнам. Слишком красивые, слишком свободные, чтобы идти на поклон к людям, кто бы они ни были.