Евгений Щепетнов - "Маг" (СИ)

— Вона как…ну что же, пусть смывает. Посмотрим. Ну что, давайте спать? Нам ещё завтра смывать и отмывать туеву хучу графов, баронов, и прочую родовитую братию.

Влад улёгся на кровать и закрыл глаза…вспомнилась Марьяна — она рвалась ехать с ним, но и Борислав, и Влад, и остальные соратники остановили её — было бы странно приехать на турнир за руку прекрасной дамы с любовницей. Многие бы это не поняли. Да и мало ли что — вдруг её кто то узнает, даже в этом помолодевшем теле. Наконец он заставил себя уснуть и провалился в сон без сновидений.

Оставшиеся тридцать вёрст они доехали без приключений, буйный граф выехал ещё раньше, так что с ним не встретились. Когда Влад вышел из постоялого двора, лошади были уже осёдланы, повозка, под полукруглым тентом, уже вздрагивала от тянущих вперёд лошадей, к ней, сзади, был привязан боевой конь Влада — могущий нести тяжеловооружённого всадника в латах — вес такого всадника достигал ста семидесяти и больше килограммов, потому обычный конь тут не годился. Этот монстр напоминал владимирских тяжеловозов — как подумал Влад, впервые его увидев, и стоил очень дорого. Впрочем — как и рыцарские латы. Это рыцарство влетало в большую копеечку, не все могли себе позволить подобную роскошь. Только крупные замки могли выставить единовременно десять и более рыцарей с их сопровождением — обычно это были два лучника, пеший копейщик и оруженосец — всё это вместе называлось 'копьё'. Латы, также, одевались и на коня — что тоже стоило недёшево. После полудня показался замок графа Савалова- огромное сооружение, свидетельствующее о том, что у его предков и у него самого были деньги, а так же — что предки Савалова были довольно-таки вредными и деятельными особами, на которых зуб точили множество обиженных: стены были высоки, башни крепки. Замок окружал глубокий ров, наполненный водой и к воротам вёл подъёмный мост. Барон с спутниками проследовали в сторону от замка, где были видны приготовления к турниру — на утоптанном поле строили трибуны, суетился народ, в реке поили лошадей, стояли шатры с развевающимися вымпелами и флагами — у некоторых, количество их, доходило до тридцати-сорока штук, свидетельствуя о том, что их владелец находится в родстве со всеми этими почтенными родами.

Шатры разбили чуть поодаль от остальных, поближе к реке и выше по течению — Владу не хотелось пить воду из-под каких-то уродов, гадящих где попало. С сортирами тут была явная проблема, все кусты оказались 'заминированы' многочисленной челядью рыцарей — сами-то они, конечно, пользовались ночными горшками — не пристало рыцарю с голым задом бегать по кустам. Влада это всё сильно угнетало — чего не хватало ему в средневековье — так это нормальных сортиров и вообще сантехники. Он уже отвык от деревянных сооружений типа 'сортир', а гадить в горшок он отвык ещё в пять лет, в детском саду — тогда он это сделал последний раз. Как только он представлял себя гадящим в горшок, его охватывал истерический смех и он приговаривал: 'Е…твою мать! Грёбаное средневековье! Засранцы!' Посему он сразу приказал своим спутникам выкопать яму и поставить над ней небольшой шатёр, поставить туда бочку, наполнив её водой и ковшик. Одновременно это сооружение могло послужить и импровизированной баней — ну если приспичит. В латах, особенно на солнце, человек просто превращался в ходячий и сильно воняющий кусок мяса, потенциальную жертву теплового удара и сердечных приступов.

Пока одни охранники копали яму и устанавливали шатры, барон, взяв с собой Борислава и Степана, направился в замок, регистрироваться на турнир. Скоро копыта их лошадей громыхали по подъёмному мосту в замок, потом над головой проплыла арка ворот, с мощной, непробиваемой решёткой — Влад, глядя на неё думал — у него была мысль пойти и взять приступом замок Савалова — хорошо, что не пошёл. Это замок нужно было осаждать многотысячной армией, с применением тяжёлых орудий — ещё более мощных, чем у него, и заняло бы это многие месяцы. Он ещё раз подивился монументальности постройки и проехал дальше. На площади замка было людно, толпились люди, ржали лошади — Влад недовольно поморщился — не любил он такой суеты и бардака — да и отвык от такого — в Клинике был строгий порядок, дисциплина.

— Борислав, сходи, узнай, где в этом бардаке распорядитель и к кому подходить для регистрации — меня тошнит уже от всего этого, хотя я тут всего пять минут. Мы пока тут постоим.

Они спешились, Степан перехватил узду коня Борислава, и тот исчез в толпе, поглотившей даже такого гиганта как он без следа. Наконец, через минут десять он появился и поманил за собой Влада. Как ледокол, рассекая стоявших, телохранитель подвёл его к небольшому седому человеку, с важным лицом записывавшем что то в амбарную книгу и не обращавшего на суету вокруг ни малейшего внимания.

— Вот распорядитель. Предъявите ему свою грамоту о баронском титуле, и он впишет вас под номером в число участников турнира.

Влад так и сделал, вписавшись под номером сто восемьдесят пять в толстенный гроссбух, после чего они быстро ретировались из этого дурдома.

Шатры уже были поставлены, над огнём висели котлы с водой — каждый рыцарь обеспечивал пищей себя и своих людей — попрошаек и нищих в этом мире не привечали. Впрочем — через некоторое время раздался звук трубы герольда, и высыпавшие из своих шатров люди услышали, как он приглашает рыцарей вечером на пир в честь завтрашнего турнира и на жеребьёвку. Через несколько часов, отдохнувший Влад, в сопровождении Борислава, поехал в замок. В воротах замка въезжающих встречал распорядитель, сверяющийся со списками — Борислава внутрь не пустили — Владу пришлось бросить ему поводья и пройти внутрь пешком — как и всем приезжим. Понятно было, что больше двухсот рыцарей и так слишком весомая нагрузка для замка, если ещё и их оруженосцев принять — места в пиршественном зале точно не хватит. Влад приказал Бориславу ориентироваться по обстоятельствам и ждать его к окончанию пира с лошадьми. Найти пиршественный зал было просто — туда несла толпа людей, которые или были раньше в замке, или просто шли на запах мяса — огромный зал был уставлен длинными столами, которые будучи составлены вместе, образовывали собой букву П, у верхней перекладины которой сидела графиня Савалова и герцог Ламунский — представитель императора, призванный наблюдать за соблюдением закона и судействовать на турнире. Как слышал Влад от Борислава — император не пожелал тащиться в такую даль и отвлекаться от государственных дел — таких, как траханье горничных императрицы и соблазнение жён придворных. Со слов Борислава, Ламунский представлял собой довольно нередкую помесь дворянского чванства, сопряжённую с болезненной честью, понимаемой им довольно своеобразно — ну к примеру — в отношении дворянина слово было золотом, которое нельзя просыпать, а простолюдин мог и не дождаться справедливости, так как тот считал, что дворяне гораздо выше всех и по уму, и по остальным параметрам. Этот герцог не любил и выскочек — 'из грязи в князи' — счастливым случаем занесённых на вершину иерархической пирамиды. То есть — Влад, с его купленным баронством, был для него хуже простолюдина — выскочка, из этого следовал сам собой вывод — турнир будет для барона не таким уж простым делом, как он думал. Ну, политика, никогда не была чистым и простым делом — в конце концов решил он. Пришедших рассадили по своим местам, согласно номеров — Владу досталось место не на самом конце стола, но и не очень близко к графине и герцогу. Впрочем — ему на это было наплевать — хотелось скорее отсидеть положенное время и быстренько свалить в свой шатёр, лечь на раскладную походную кровать и вытянуть ноги. Он и на Земле-то ненавидел крупные посиделки типа свадеб и других торжеств, а уж тут, среди толпы незнакомых людей, во враждебном окружении, ему совсем не нравилось. Распорядитель произнёс, с благосклонного кивка герцога, речь, в которой было изложено, что в начинающемся завтра турнире бой будет идти за руку графини и графский титул Саваловых, что бой должен будет идти до тех пор, пока противник будет в силах его продолжать, и что те, кто боится и желает выйти из турнира тут же должны об этом заявить — как будто нашёлся бы такой дурак, чтобы встал и заявил при всех, что он струсил и не желает дальше участвовать в этом действе. Влада откровенно забавляла это нарочитая торжественность и глупость происходящего. Впрочем — думал он — у всех народов свои традиции, вот у племён каннибалов на островах Полинезии, обычай — при встрече чужака или представителя соседнего племени, сразу строить страшные рожи, высовывать подальше свой язык, дико гримасничать и изображать, что он вот-вот его сейчас убьёт. Ну а когда потенциальный противник окончательно запуган — можно и поговорить о том, о сём. Так что, ритуалы сдачи в эксплуатацию несчастной графини Влада никак не удивили — несчастной ли? Он принялся внимательно рассматривать графиню Савалову — да, особой радости от того, что скоро её подомнёт протухший в латах волосатый мужик, как то не замечалось. Скорее — её тоже раздражало происходящее. На её лице было прямо-таки написано — а не пошли бы вы все нахрен, объедалы и тупые ослы! Влад случайно поймал её взгляд, улыбнулся и вдруг весело ей подмигнул — она удивлённо вскинула брови, потом возмущённо отвернулась, хотя непроизвольно косилась в его сторону… потом она что то прошептала своей спутнице справа, косясь на него, видимо что то узнавала.