Джо Аберкромби - Полвойны

— Как Колючка? – спросил Колл, стараясь отвлечь внимание.

Бренд помедлил, словно это была загадка, которую следует хорошенько обдумать. 

— Колючка – это Колючка. Но я знал, на ком женюсь. – Он улыбнулся Коллу своей беспомощной улыбочкой. – По-другому все равно бы не вышло.

— Да уж, жить с ней непросто.

— Я дам тебе знать, если что-то изменится. Половину своего времени она с королевой, а вторую тренируется усерднее, чем когда-либо. Так что я в основном застаю ее спящей или же готовой поспорить. – Он устало почесал затылок. – Ну, опять же, я знал, на ком женюсь. 

— Да уж, и не жить с ней непросто.

— Хм. – Бренд уставился в пространство, как ветеран, который все еще старается найти смысл в тех ужасах, которые повидал. – Она уж точно сможет сварить драку из самых мирных ингредиентов. Но ничто сто́ящее не бывает легким. Потому я и люблю ее. Я люблю ее. – И его лицо снова изломилось в той ухмылке. – Каждый день новое приключение, вот уж точно.

В дверь сильно постучали, Бренд встряхнулся и пошел открывать. Рин изобразила воздушный поцелуй, Колл изобразил, как он его ловит и прижимает к сердцу, а Рин сделала вид, что ее тошнит на верстак. Ему нравилось, когда она так делала.

— Рад тебя видеть, Бренд. – Колл посмотрел на вход, удивившись, что его наставник появился в кузнице Рин.

— И я вас, Отец Ярви.

В длинном путешествии сближаешься с людьми, и, хотя вряд ли можно было найти менее похожих друг на друга людей, чем Бренд и Ярви, они обнялись, и министр нежно похлопал кузнеца по широкой спине своей иссохшей рукой. 

— Как идут дела с клинками? – спросил он у Рин.

— Людям всегда нужны клинки, Отец Ярви, – сказала она. – А как идут дела со словами? 

— Слова им тоже всегда нужны. – Посмотрев на Колла, Министр сменил улыбку на обычную суровость. – Я так и думал, что ты здесь. Полдень уже прошел.

— Уже? – Колл начал стаскивать передник, запутался в завязках, освободился и сбросил его, стряхивая деревянную пыль с рук.

— Обычно ученик приходит к наставнику. – Он не спеша подошел, и конец министерского посоха из эльфийского металла зазвенел по полу. – Ты ведь мой ученик?

— Конечно, Отец Ярви, – сказал Колл, виновато отодвигаясь от Рин. Ярви прищурился и глянул на него, потом на нее, очевидно, ничего не упустив. Немногие люди замечали больше, чем он. 

— Скажи, что ты накормил голубей.

— И вычистил их клетки, рассортировал новые растения, прочитал еще двадцать страниц истории Гетланда Матери Гандринг и выучил двадцать новых слов на языке Кальива. – Нескончаемые вопросы Колла всегда сводили его мать с ума, но, обучаясь на министра, он получал столько ответов, что ему казалось, будто его голова взорвется. 

— Невежество – это пища для страха, Колл. А знание – смерть страха. Что насчет движения звезд? Ты скопировал карты, которые я тебе дал? 

Колл схватился за голову. 

— Боги, простите, Отец Ярви. Я скопирую позже. 

— Не сегодня. Через час начинается большой совет, и еще есть груз, которым нужно заняться в первую очередь. 

Колл с надеждой посмотрел на Бренда.

— Я не очень-то хорош в таскании ящиков…

— Кувшинов. И их нужно носить очень осторожно. Это дар от императрицы Виалины, он проехал весь долгий путь по Запретной и Священной.

— Вы имеете в виду, дар от Сумаэль?

— Дар от Сумаэль. – При звуке этого имени Отец Ярви ухмыльнулся куда-то вдаль. – Оружие, которое мы сможем использовать против Верховного Короля… – Замолкнув, он прошел между Коллом и Рин, покачивая посохом в скрюченной руке, а здоровой рукой поднял ножны, поворачивая их к свету, чтобы посмотреть на резьбу.

— Мать Война, – прошептал он. – Мать Ворон. Та Чьи Перья Мечи. Та Кто Собирает Мертвых. Та Кто Превращает Ладонь в Кулак. Это ты вырезал?

— А кто еще настолько хорош? – спросила Рин. – Ножны так же важны, как и клинок. Хороший меч редко обнажают. Люди смотрят на ножны.

— Для резьбы по дереву будет потерей, когда ты наконец произнесешь свою Клятву Министра. – Ярви тяжело вздохнул. – Но стамеской мир не изменишь.

— Немножко изменишь, – сказала Рин, скрещивая руки и глядя на министра. – Причем, к лучшему.

— Его мать попросила меня сделать из него самого лучшего человека из тех, кем он может быть.

Колл яростно тряс головой за спиной наставника, но Рин было не заткнуть. 

— Некоторым он нравится как раз таким, какой он есть, – сказала она.

— И это все, чего ты хочешь, Колл? Вырезать по дереву? – Отец Ярви со стуком отбросил ножны на скамейку и положил иссохшую руку на плечо Колла. – Или ты хочешь стоять возле королей и править курс истории?

Колл, моргая, переводил взгляд с одного на другую. Боги, он не хотел подвести никого из них, но что он мог поделать? Отец Ярви освободил его. И какой сын рабыни не захочет стоять возле королей, в безопасности и быть уважаемым и могущественным?

— Историю, – пробормотал он, виновато глядя в пол. – Наверное… 

Такие друзья

Рэйту было безумно скучно. 

Предполагалось, что на войне сражаются. А война против Верховного Короля – уж точно самое большое сражение, на которое может надеяться мужчина. Но теперь он понял, что чем крупнее война, тем больше она состоит из болтовни. Болтовни, ожидания и просиживания штанов.

Важные люди – размер кубков указывал на их статус – сидели за тремя столами, выставленными в форме подковы. С одной стороны ванстеры, с другой гетландцы, и в центре стояла дюжина стульев для тровенов. Пустых стульев, поскольку тровены не прибыли, и Рэйт хотел бы последовать их примеру.

Отец Ярви забубнил:

— Семь дней назад я встретился с представителем Праматери Вексен.

— Я должна была там быть! – бросила в ответ Мать Скаер.

— Хотел бы я, чтобы вы там были, но не было времени. – Ярви поднял здоровую ладонь, словно человека честнее него было не найти. – Но вы немногое пропустили. Мать Эдвин пыталась меня убить.

— Она мне уже нравится, – прошептал Рэйт брату, и тот сдавленно хихикнул.

Рэйт скорее переспал бы со скорпионом, чем обменялся десятком слов с одноруким ублюдком. Ракки решил звать его Пауком, и уж точно, он был как раз таким поджарым, коварным и ядовитым. Но паукам нет до тебя дела, если только ты не муха. А паутина Отца Ярви плелась для людей, и неизвестно, кто в нее попадется.

Его ученик был немногим лучше. Тощий, нервный, дерганный и шустрый паренек с волосами, как у пугала, и с редкой бороденкой неопределенного цвета. И скалится, все время скалится, словно он всем закадычный друг. Но Рэйта на такое не купишь. Можно верить ярости, боли или ненависти. А за улыбочкой легко спрятать что угодно.