Павел Корнев - Чёрные сны

Сначала ничего не происходило и даже начало казаться, что почудившееся сразу после спуска в овраг дыхание стужи было всего-навсего уколами пытавшегося забраться под одежду мороза. Вот только постепенно правое предплечье начало ломить от боли. Жжение медленно забралось вверх по руке и, добравшись до локтя, вонзилось огненным лезвием в сустав. Миг нестерпимого напряжения, и вот уже ломота стекла обратно в кисть и заставила судорожно сжаться пальцы в кулак. Ах-х-х...

Стиснув зубы, я развернулся лицом к тем самым соснам, на которые указал Волков, и принялся разминать горевшую огнём кисть. Ничего не понимаю. Биение энергии только-только уловил, чего ж так рука-то загорелась? Будто по меньшей мере её в магический поток Гадеса сунул.

– Ну и как? – Вдоволь полюбовавшись на моё перекошенное лицо, поинтересовался Генералов. – Меж деревьев пойдём?

Ничего не ответив, я посмотрел на скрюченные стволы сосен, оглянулся на Волкова, потом перевёл взгляд на Алину. Значит, все уверены, что окно там? Вроде так и есть – именно оттуда магическая энергия и сифонит со страшной силой. Вот только по всем признакам это просто обратка.

– Мелочь есть у кого? – Пальцы правой руки наконец обрели чувствительность, и пошарив у себя в карманах, я не особо удивился результату – пусто.

– Зачем тебе? – не понял Владимир.

– На билет до Приграничья не хватает, – не шибко смешно пошутил я и оглядел навьючивших на себя рюкзаки и чехлы со снаряжением парней. – Выгребайте у кого сколько есть.

Монет набралось с полпригоршни. В основном рубли. Пятирублёвок оказалось значительно меньше, да ещё кто-то пожертвовал биметаллической десяткой с профилем Гагарина на реверсе.

Я ссыпал добычу в карман, наугад вытащил двухрублёвку и, развернувшись спиной к скрюченным соснам, щелчком запустил монету в полёт. Вращающийся диск серебром сверкнул в лучах установленного на склоне прожектора и исчез в снегу. Не беда, у меня этого добра навалом.

– И чего ты хочешь этим добиться? – раздражённо спросила ничего не понимающая Алина после пятого или шестого броска.

– Ничего, балуюсь просто. – Мне показалось, что последний рубль уже в полёте завертелся чуть быстрее, и туда же следом отправилась десятикопеечная монетка. Десятчик немного не долетел до росших на склоне деревьев, резко ушёл вниз и пробил наст снега. Выходит, узел здесь должен быть.

– А поподробней можно? – весьма холодно потребовал ответа нахмурившийся Владимир и оглянулся на недовольных задержкой подчинённых, которым давно уже надоело морозить в этом овраге свои задницы.

– Тут по дну оврага ручей течёт, – повернулся я к Волкову. – Когда расчёты делали, это учли?

– И что с того?

– А то, что, где вода, там и всякие энергетические выверты начинаются. Так учли или нет?

– Нет, – растерялся Пётр.

– Зря. – Я подошёл к оставленному в снегу рюкзаку и вытащил бутылку коньяка. Надо же, на французский расщедрились. – Командуйте, Владимир Николаевич, готовность номер один. Сейчас пойдём.

– А это тебе зачем? – возмутился он, когда я, сорвав фольгу, откупорил бутылку и выбросил деревянную пробку в снег.

– Неужели кто-то думал, что я в такую задницу на трезвую голову полезу? – Я отхлебнул прямо из горла и одобрительно покачал головой. Неплохо, очень даже неплохо. Меня таким коньячком только Ян Карлович и угощал, да и то через раз. – Дураков нет.

– Ты что делаешь? – прошипел Генералов после моего второго глотка. – Дай сюда!

– А что такое? – Я отвёл его протянутую руку в сторону и оценил содержимое бутылки на просвет. И трети не выпил, чего так разоряться? Рано нервничать ещё, рано. Вот пару раз приложусь, тогда самая пора для беспокойства и настанет. – Всё путём, командир. Мне без горючего сейчас никак нельзя, на полпути ласты склею. Ты людей своих лучше проверь – неровён час, кто отстанет.

– Алкоголик чёртов, – выругался Генералов, но всё же последовал моему совету. Вот и замечательно. А то раскомандовались тут всякие.

Сделав ещё один длинный глоток, я почувствовал, как по жилам заструилось мягкое тепло благородного напитка. И несмотря на декабрьскую стужу, жизнь стала вовсе не такой мрачной, какой казалась ещё пять минут назад. Да и точившая меня последнее время безысходность мигом куда-то запропастилась, прихватив с собой на пару давившую сердце безнадегу.

Всё путём! Ну закинула судьбинушка обратно в Приграничье, и что? Кто мне помешает при первой же возможности оттуда сдёрнуть? Да если и задержаться там придётся, разве трагедия? Не на убой же ведут! Ещё и наварюсь на этом деле чуток. А с деньгами что здесь, что там жить одно удовольствие. Не, мы ещё повоюем...

Ой, мороз, мороз, не морозь меня,Не морозь меня, моего коня...

Воткнув в снег полупустую бутылку, я распечатал плитку шоколада и, отламывая по кусочку, принялся тщательно пережёвывать лесные орехи. Да уж, тепло-то мне сейчас тепло, но на голодный желудок по мозгам шибко здорово долбануло. Как бы так ещё до перехода не скопытиться. Ладно, прорвёмся.

– Ну что, орлы, готовы? Добро пожаловать в зиму! – пошатываясь, я закинул рюкзак за спину, подхватил под мышку связанные ремешками лыжи и лыжные палки и шагнул вверх по склону холма. – За мной шагом марш, ать-два!

Только вот никакого ать-два не получилось. Уже на втором шаге я замер на месте и до рези в глазах принялся всматриваться в наметённые ветром волны снега, выбирая, куда поставить ногу. От выпитого коньяка начала кружиться голова, меня неожиданно повело в сторону, но именно в этот момент тугая пелена сжала виски, а перед глазами вспыхнули изумрудные искорки звёзд. Рывок вперёд – и в следующий миг меня с ног до головы проморозила ледяная волна. Будто из парилки в прорубь нырнул. Не выпей коньяка – точно бы дуба дал. Или от шока замер, да время бы упустил. Но я-то выпил и уж не знаю, на счастье или на беду, не замешкался и продолжил движение вперёд.

Преодолевая сопротивление входившей в солнечное сплетение ледяной иглы, мне всё же удавалось механически переставлять ноги и идти именно туда, куда не пускало сжавшееся пружиной пространство. Двигаться приходилось уже не вверх по склону, а немного в ином направлении. Вскользь. По щели между мирами. Против течения сочившейся из Приграничья магической энергии. Наперекор всему.

Вскоре стужа выпила всё тепло моего тела, и только сила воли заставляла двигаться вперёд. Сила воли да игравший в крови коньяк. Ну и мечты о тепле, куда без них. Мне ж много не надо – тёплое море, горячий песок, стакан глинтвейна на худой конец. Да хотя бы и водки. Мне ж много не надо, мне...