Бояринъ из куна-чакры – 2 - Владимир Борисович Журавлев
Уверен, так оно и планируется. Загонят нас в спортзал, заставят отжиматься на счет и будут с презрением наблюдать, как новички отключаются от усталости. Охрененно полезное занятие для магов!
Ну, они там планируют, а я здесь планирую. И посмотрим, чье кун-фу сильнее, как любят говорить в сопливых сериалах близняшек. За годы детства, проведенные в тесных квартирах, я эти сериалы наизусть выучил, будь они неладны.
На завтрак — что-то восхитительно вкусное из соседнего ресторана. Мама Вера наконец сдалась под грузом хлопот по Центральной першпективе и перестала часами стоять на кухне, чтоб нас накормить. Зачем, если существуют профильные заведения? А попытаются нас отравить — я из своей комнаты учую и повыдергаю всем отравителям поганые ручонки.
Мама Вера сидит и смотрит, как я завтракаю, с какой-то мягкой улыбкой. Вопросительно изгибаю бровь — что не так?
— Какой ты еще наивный дурачок, Рой, — ласково говорит она. — Вроде вырос, раздался, и не скажешь, что шестнадцать лет. Настоящий Ален Дюпон, такой же громила. Но теленок теленком.
Молча отодвигаю тарелку. Опираюсь локтями в стол, голову уютно размещаю между ладонями и задумчиво смотрю на женщину. Мы настолько близки, что почти все понимаем без слов. Почти, но не всё.
— Мама, да я осознаю, что живу в цветнике. Дурачок, но глаза вообще-то смотрят и видят. И я догадываюсь, что по первому моему подмигиванию все три фрейлины охотно окажутся у меня в постели. И Риманте с ними с краешку. Даже больше: уверен, что и Мишель мне не сможет отказать. И Жанна с Хеленой.
Вера медленно розовеет. Она бы и хотела возразить, но как, если это правда? Последние недели произвели на сестричек сногсшибательное впечатление, да еще поганка кошка раздразнила женское любопытство.
— А младшие княжны Меньшиковы официально числятся моими невестами, их могу даже не спрашивать, но вообще-то вижу, что они тоже согласны. Обе.
— Это да, — бормочет Вера. — Но Ясмина — иное дело. Она влюбилась в тебя с первого взгляда. Такие чувства — редкость и величайшая драгоценность в наше время, и упускать ее — непростительная глупость. Этот восторг в глазах, трепет рук и трепет тел… ты просто не понимаешь, что теряешь. Потом всю жизнь будешь локти кусать, а поздно — юность уйдет.
— Да понимаю я. Меня она тоже впечатлила. Даже очень. Какие бедра! А чувства⁈ Страсть с напалмом вперемешку! И я вообще-то ваши сериалы могу цитировать с любой серии и в любом порядке, а по ним счастье мужчины — это возможность крыть все, что движется и условно подпадает под понятие «она».
— Ну… да, — принужденно улыбается Вера. — Разве не так?
— Так, — не спорю я. — А что я скажу Сашке? Что быстренько променял ее на влюбленную девочку, пока жены дома нет? А потом вернулся, стер чужую помаду и готов любить жену дальше — до следующей девочки? Или как? Или прятать глаза, обманывать? Это что касается Сашки. Но мне вообще-то все наши девочки нравятся. И как? Что почувствует Риманте, когда отпихну ее левым копытом и полезу к Мишель? Ну, Мишель — с ней понятно, она меня за кобелячество просто убьет, очень серьезно девушка относится к выбору спутника жизни. Если я — то я, никаких «я еще повыбираю». А Вика? Жанна? Будут кусать губы и сгорать от ревности и ненависти? Только этого в нашей семье не хватало! Никогда этого не понимал в сериалах. Если герой бегает по бабам — ну какой он герой? Он предатель. И как предает любящую женщину, точно так же потом предаст друга или соратника. Если ему совесть позволяет предавать — предаст обязательно. Тоже мне великое свершение — удержаться от соблазна! Если даже на это воли нет… это предательство, мама. Самое обычное. А я вообще-то Сашку люблю.
— Формально Сашенька тебе еще не жена…
— Мама. Ну при чем тут формальности? Она сказала мне — всегда и всё. Еще при первой встрече. Я ей ничего не сказал, но, знаешь ли, ей это и не требуется. Если я ее предам, что-то изменит запись в реестре муниципалитета? Формальность — она для имущественных прав.
— Может, оно и так, — качает головой Вера. — Но как-то странно слышать такие рассуждения от тебя. Шестнадцать лет, а говоришь, как взрослый…
— А я и есть взрослый. Мне триста лет. Как минимум. А как максимум… думаю, что ровесник Вселенной самой.
— Рой! Ну что ты такое несешь⁈
И мы оба смеемся. Хотя я вовсе не шучу.
А потом мы идем в академию. Центральная першпектива — отличное для этого действия место. Тротуары широкие, машин мало, как-никак культурный центр города, нечего тут всяким ездить.
Охрана из гвардии ненавязчиво идет впереди, передает нас по цепочке следующим, сзади тоже маячат хмурые ребята в броне. Удовлетворенно киваю. Выход обставлен достойно особ с таинством происхождения. Только гвардейцев сегодня маловато. Похоже, остались личные телохранители князя Кирилла и парочка типов от князя Леона, их физиономии запомнились, когда развлекался похищениями Сашки. И что это значит, э? Ожидается атака от Ярыгиных — или просто Мишель в очередной раз поругалась с князем Браном? Спросить бы Мишель, но мы решили, что она останется на охране дома. Ну, если атака… ох и обогащусь!
На ходу я кивками приветствую знакомых по академии, то есть всех подготовишек, которые попадаются по пути. Не просто же так крутил головой на лекции, а запоминал, мне с этими ребятами минимум год учиться. Отвечают мне по-разному — или не отвечают. Мне и так, и так подходит, я запоминаю всё. И как ответили на приветствие, и как именно не ответили. Очень удобно, черновое деление на врагов и сочувствующих можно сделать прямо на прогулке.
Врагов пока что больше. Но это как раз понятно. Клановые нам по умолчанию враги, мы же их распихали, заняли самое удобное место в городе и тем всех унизили. И еще ограбили, да. Центральная першпектива — лакомое место. Да и пусть вражатся, точно открою лавочку по продаже отобранных ти-фонов!
Ясмина идет рядом со мной. Не под ручку, но настолько близко, что мы соприкасаемся то бедрами, то руками, и получается еще откровеннее, чем под ручку. Сегодня ей это нужно.
— Такое странное состояние, — озадаченно бормочет она, — как будто я с тобой —
