Ник Перумов - Черное Копье

— Возьмем с собой, — пожал плечами Малыш. — Не убивать же его.

После долгих поисков им посчастливилось набрести на укромную пещерку высоко над северной равниной, откуда было видно далеко на северо-запад, север и восток. Насколько мог охватить глаз, повсюду тянулась унылая заснеженная равнина, кое-где прочерченная невысокими грядами холмов. То тут, то там виднелись небольшие кучки черных низкорослых деревьев. Ни зверя, ни птицы — мертвая тишина и недвижность.

Изрядно пообчистив караульню, они постарались устроиться как можно удобнее. Своих пони они отвели в узкую ложбину, закрытую от ветра, и наскоро соорудили им из подвернувшихся под руку жердей хоть какой-то навес. К вечеру все было готово, и они перебрались на свой наблюдательный пункт.

— Если Олмер пришлет отряд и мы сможем его выследить, что же делать с этим Эрднаром, вразуми меня Дьюрин, — пробормотал Малыш, поудобнее устраиваясь на одеялах и натягивая до носа меховой капюшон.

— Не тащить же его с собой?

— Но и не бросать же здесь, — откликнулся Торин. — Тогда уж лучше убить сразу.

— Если он останется жив, то при первой возможности выдаст нас Олмеру или его людям, — вздохнул Фолко. — По крайней мере, он узнает о нашей погоне.

— О погоне он уже и так знает, — буркнул Торин. — Он знает, что трое каких-то проходимцев, скорее всего гномов, напали на его людей, захвативших пограничный пост. И хорошо, если он не припомнит, кто мы такие!

— Уже ж говорили об этом, — заметил Фолко. — Малыш говорил. Если он вспомнит Сиранону…

— Да, но там были хоббит и гном, — медленно и со значением сказал Торин. — А тут трое, два гнома и третий… да, пожалуй, ты сейчас запросто сойдешь за молодого тангара, Фолко! Ты изрядно подрос за последнее время, не с легкой ли руки Древоборода? Так что, если эти спасшиеся донесут Олмеру, что на них напало трое гномов, с чего это ему вдруг придет в голову Сиранонская дорога? Уж скорее он подумает на кого-нибудь из Одинокой Горы…

— А не кинется туда? — забеспокоился Малыш.

— Руки коротки, — усмехнулся Торин. — Ты ж это знаешь не хуже меня. Гору не возьмешь ни с налета, ни осадой. Ему нечего там делать.

— Отпустить — нельзя. Оставить — тоже нельзя. Тащить с собой?

— Разве что на своей спине? Пони-то все заняты! — возразил Малыш.

— Есть лошади у коновязи, — заметил Фолко.

— Погодите, кажется, я придумал, вразумил-таки меня Дьюрин! — вдруг подскочил Маленький Гном. — А что, если отвезти его в Одинокую Гору и попросить тамошних гномов, чтобы они выпустили его… ну, не раньше, чем года через два, а? У меня там есть знакомцы, вдобавок и Дори должен быть там!

— Но как же тогда следить за Олмером? — засомневался Торин.

— Можно будет разделиться, — предложил Фолко. — Скажем, Малыш везет пленника к Горе, а мы с тобой скорым шагом идем вслед за отрядом этого, именуемого Эарнилом. Потом можно будет назначить место встречи.

— В степи? — хмыкнул Торин.

Но тут вновь хлопнул себя по лбу Малыш, припомнивший укромное место далеко на юго-востоке отсюда, в самом последнем отроге Железного Угорья. Торин тщательно записал приметы и подходы; было решено, что они будут дожидаться там Малыша, а если он почему-то задержится, или им придется выступить раньше времени, они будут указывать направление, рисуя на земле большие стрелы при каждом повороте.

Условившись и договорившись обо всем, они перетащили из караульни к себе в пещеру Эрднара. Благодаря снадобьям гномов рана уже меньше беспокоила его, но взгляд был по-прежнему полон страха и ненависти.

День кончался. Длинный, очень длинный день постепенно угасал, с востока ползла густая чернота мартовской ночи; здесь, на дальнем севере Средиземья, весна наступала поздно, и пока не было заметно ни малейшего ее признака. Ночью пошел снег. Малыш безмятежно спал, Фолко поддерживал огонь, а Торин, навернув на себя все, что было у них теплого, и уподобившись какому-то древнему диковинному зверю, пошел наблюдать за округой. Луна давала немного света, но они надеялись, что различить движение конных на снегу все же смогут.

Тянулись медленные часы. Вернулся иззябший Торин, на его место отправился Малыш; Фолко же, не обращая ни на что внимания, упал на застеленные одеялами камни и тотчас уснул как убитый.

Под утро его растолкали друзья. Наскоро поев, хоббит подполз к краю пещеры. Из-за горизонта только-только показался краешек огненного диска, но лучи его уже окрасили розоватым снега внизу под ними. Задувал легкий ветерок; морозец покусывал за щеки. Взгляд Фолко медленно скользнул к западу от затянутого белесой мглой северного края необозримых равнин, и хоббит едва подавил крик — там, за грядой оплывших холмов, сейчас казавшихся окаменевшими волнами снежного моря, в воздухе вились едва различимые отсюда черные точки птиц. Вчера их не было; что это могло означать?

Торин с размаху бросил в лицо несколько пригоршен жесткого снега, чтобы поскорее проснуться; даже всегдашний соня Малыш вскочил, как подброшенный.

— Воронье… — хрипло произнес Торин, непроизвольно стиснув топор и бросив быстрый взгляд в глубину пещеры, где заворочался было Эрднар. — Малыш! Быстро к нему и, если он пикнет, приколи немедленно!

— Что это значит, Торин? — слабым голосом прошептал Фолко, все еще боясь признаться себе, что их трехмесячная погоня окончилась и они вот-вот встанут лицом к лицу с Врагом.

— Вороны вьются над лагерем войска Олмера, — с мрачной решимостью ответил гном. — Там много, очень много падали, если я хоть что-нибудь смыслю в происходящем. Собираем мешки! Надеваем брони! Сейчас или никогда!

Само войско они увидели часа через два. На гребне холма медленно выросла фигура верхового, за ней — еще одна. А потом через седловину, чуть севернее от этих двух фигур, полились ряды конных. Хоббит считал их, однако когда он дошел до пятидесяти, то сбился — еще одна колонна появилась из другого межхолмья, ближе к скалам. Нет, не отряд, не несколько десятков — все войско Олмера шло к ним, и по мере приближения хоббита охватывало все большее удивление — он видел державшие четкий строй отряды конницы, усталой, утомленной, но далеко не обессиленной; вытягиваясь из-за холмов, всадники прибавляли шага, выгибаясь длинной дугой; двадцать или более того наездников перешли на рысь, направляясь прямиком к башне!

— Так, — хищно щуря глаза, как обычно в минуту опасности, прошипел Торин. — А вот эти уже за нами.

Малыш сидел над съежившимся в страхе Эрднаром с обнаженным даго возле горла пленника; лицо Маленького Гнома не выражало ничего, кроме свирепой решимости. Торин и Фолко переползли повыше, так чтобы видеть двор караульной башни.