Путь гладиаторов (СИ) - Ольга Ружникова
Что бы она написала брату — будь он не Леоном? И не Сержем — потому что его Ирия ни разу в жизни не видела. И особых сестринских чувств не испытывает…
— Что это? — старик без спросу вчитался в только что написанные «племянницей» строки.
Ну и беспардонные пошли герцоги!
Вот и читай текст старинной песни. Из очень неплохой книги.
Анри Ирии — не жених и не брат. Но уж точно — не чужой. И лицемерия с ее стороны не заслужил.
Так почему бы не написать ему то, что хочется перечитать самой?
2
Темный сад. Темные стены вокруг казарм, темные фигуры стражников — на стенах. Темные силуэты деревьев клонит ночной ветер. Деревьям не уйти… и не защититься. А ветер… разве у него есть выбор?
Безмолвие.
… — Встань с колен! Не позорь себя — перед этими!
— Пожалуйста, пожалуйста, пощади! Умоляю!..
— Дерись, Темный тебя подери! Неужели ты предпочитаешь умереть под кнутом?
— Я не виноват! Пожалуйста, я ни в чём не виноват! Я ее даже никогда не видел! Ради всего святого!.. Ради вашей матери! У вас же есть мать?..
— Я убью тебя быстро. Это — всё, что я могу для тебя сделать.
— За что⁈..
… — Подполковник Тенмар!
Он же просил, чтобы оставили одного. По-человечески просил!
Анри обернулся.
Ну, конечно. Рауль передал «всем нашим». Николса он к ним не отнес.
…Алая кровь стекает с клинка. Под бешеный рев пьяной толпы.
Кровь — на арене, на мече. На губах умирающего мальчишки…
— Я… не… ни в чём… За что⁈..
— Знаю. Ни за что. Прости…
Кровь — на закатном небе… Горизонт был залит алым. А теперь — темнее деревьев, теней в саду и чужой души.
Нет солнца, нет луны… Ничего больше нет и не будет!
— Что-то с Сержем, капитан Николс?
Кридель лежал в горячке с самого возвращения. Только на вторые сутки — сегодня утром — пришел в себя.
Сейчас возле него Шарль.
— Нет, Серж спит. Ему лучше… Какие у него были глаза?
— Что⁈
Не дождешься, Николс. Здесь твой друг прав. Бить настолько слабого — последнее дело.
И только потому в морду ты не получишь.
— Там… в Лиаре… я ничего не помнил… Только лица… белые… и глаза! Я стрелял в них не сам… не мог сначала. А снились всё равно!
— Считаешь, мы теперь — в одной цене? — зло усмехнулся Анри. — Что ж, возможно. Только я просил оставить меня одного. Зачем пришел? Выговориться⁈
— Нет… выслушать, если…
Тенмар чуть не расхохотался — дико и зло. Как Сезар после первого боя.
Прямо в лицо непрошенному утешителю.
— Капитан Николс, я не впервые сегодня убил человека, — устало вздохнул Анри. — Так что…
— Впервые — того, кто не мог защищаться.
«Я… не… ни в чём… За что⁈..»
— Мы — не в одной цене, подполковник. Вы ни в чём не виноваты. И это понимают все, кроме вас.
Темные круги вокруг светлых глаз. Бледное исхудавшее лицо. Роджер Николс не убивал до девятнадцати лет…
А луна всё-таки выкатилась — из-за непроглядных облаков. Это Тенмар ее сразу не заметил…
— Я выполнял приказ. Как все. Приказ отца. Я смотрел на этот кошмар всё время, каждый день… А потом со мной что-то произошло… изменилось. Вы были правы, все правы: я — подлец. И подлец слабый. Я стал таким, как все… там. Потом это прошло… совсем! А жить с этим… Я пытался застрелиться, подполковник. Надо было в висок, а я — в грудь… Лучше бы Всеслав…
Анри видел глаза Николса во время казни. Такое не сыграешь.
А у того парня глаза…
— Они были карими, Роджер. Карими с прозеленью.
А смотрели… Такой взгляд был у сломавшей шею лошади. Несколько лет назад. Тенмар знал, что ей — не жить. Осталось только остановить агонию. Но когда стрелял — самому жить не хотелось!
Тогда виноват был Сезар. Глупый подросток, не думавший, что «так получится». А с кого спросить за юного вольноотпущенника, Анри знает!
Где-то хоронят погибшего за чужие грехи мальчишку. И плачет, глядя в непроглядный мрак подземелья, светловолосая девочка. Уже несколько часов как заживо замурованная в склепе.
Наслаждается жизнью патриций Марк Сергий Виррин. Ждет новых зрелищ жадная, неутомимая толпа.
Сегодня на небе нет звезд. И луну вновь затянули чернильные тучи.
Только мгла, непроглядный мрак. И рассвет еще не скоро…
3
Чуть слышно шелестит трава — под чьими-то шагами. Не Роджер же Николс — по второму разу.
Сержу всё-таки хуже? Ладно, Тенмар, хватит раскисать, возвращайся!
Анри резко обернулся. И столкнулся взглядом с центурионом.
— Полковник, вас хочет видеть один патриций. Он просил не называть его имени.
— Уже иду, — кулаки сжимаются сами.
«Просил не называть». А это и незачем. Только последний дурак не догадается.
— Анри, я добыл вам увольнительную…
Всегдашнюю ироническую улыбку стер с лица удар кулака. Наотмашь.
Тенмар рывком вздернул за грудки падающего Виррина. И бешено прошипел в окровавленное лицо:
— У тебя десять слов, чтобы назвать причину, мешающую мне сейчас придушить тебя!
Не впервые ли избалованный патриций так ошеломлен? И интересно — неужели действительно думал, что салонный учитель сделал его хорошим бойцом?
Впрочем, закричать Виррин успеет. За миг до хруста шеи…
Значит, ты не назвал имени? И никто не узнает, что ты был здесь?
Где же десять слов, что оставят тебя в живых? После того, как ни в чём не повинный человек умер за твое преступление? Только вчера.
Слов понадобилось четыре:
— Помоги мне спасти виргинку!
Часть 2. Спасители
Глава 1
Считайся с врагами — они первые замечают твои ошибки.
Антисфен, древнегреческий философ.
Эвитан, окрестности Лютены.
1
Что это — не постоялый двор, Элгэ поняла по слишком почтительным голосам встречающих. И по особо самодовольным приказам принца. Жирный хряк — к сожалению, не боров! — прибыл домой.
Вот только, что они не въезжали в городские ворота, девушка уверена. Не засыпала ни на миг.
Значит — загородная вилла.
И чего точно не хочется — так это останавливаться здесь. В Лютене — тоже враги. Но они обязаны соблюдать хоть какие-то законы и приличия. В отношении герцогинь Илладэн.
А на вилле Амерзэн запросто перережет Элгэ горло. Чем меньше наследников — тем лучше!
И зароет ее где-нибудь в саду. Дескать — сбежала по дороге.
