Башня. Новый Ковчег 5 - Евгения Букреева
Но ничего не заканчивалось. Ничего…
Следующий час стал для Сашки пыткой. С появлением Верховного Анжелика внезапно вспомнила о своём вновь приобретённом сыне, вцепилась в Сашку мёртвой хваткой, и уже не расставалась, таская за собой, как щенка на поводке. Сашка покорно следовал за ней, вымученно улыбался, говорил пустые и вежливые слова, мечтая только об одном — чтобы всё поскорее закончилось и чёртов занавес наконец опустился. От выпитого залпом игристого вина разболелась голова, от постоянных никчёмных разговоров мутило. Люди, к которым его подводила Анжелика, хвастаясь Сашкой, как каким-то удачным приобретением, были ему безразличны, он даже не пытался запомнить имен.
Кир умер. Ника взаперти. Катя где-то внизу, на осаждённой станции, а он теперь — Алекс Бельский, кривляющийся клоун, который совершенно бессилен что-либо изменить.
Наконец Анжелика подвела его к Ставицкому. Сашка подумал, что именно ради Верховного она и затеяла этот нелепый клоунский променад: ей надо было продемонстрировать свои несуществующие чувства, это было частью игры, в которой Сашка был всего лишь статистом. Ставицкий вежливо улыбнулся, скользнул по нему странным взглядом, задумчиво приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но не успел — его отвлек невысокий плотный мужчина. Сашка с облегчением выдохнул и отошёл в сторону. После представления Ставицкому Анжелика, к счастью, отцепилась от Сашки, и он хотел опять подойти к Вере — но та с матерью общалась с каким-то худощавым стариком, и Сашка не решился прервать их разговор.
Он забился в угол, чувствуя себя хуже некуда.
— Х-м… Алекс, что же вы тут один? — раздался за его спиной чей-то вкрадчивый голос.
Сашка обернулся и с удивлением увидел самого Верховного.
— Я… да… голова вот разболелась, — неловко пробормотал Сашка.
— Это с непривычки, Алекс, — ласково улыбнулся Ставицкий. — Вам, вероятно, всё здесь в новинку. Фуршеты, светские рауты, высшее общество. Ваша судьба, увы, сложилась так, что своё детство вы провели в обстановке, совершенно вам не подходящей. По праву рождения вы достойны много большего, чем квартирка на шестьдесят пятом и родители самого низкого происхождения. Но, к счастью, я восстановил справедливость. И теперь мы, все мы, рождённые править, элита, заняли то место, какое и должны занимать по праву.
Сашка вежливо молчал. В голову лезли странные мысли: этот щуплый, невзрачный мужчина, в нелепых очках и с вкрадчивым, мягким голосом — это тот, кто сверг самого Савельева, организовал убийство Вериного деда? Как такое может быть?
— А ведь это я нашёл вас, Алекс. Именно я, когда изучал истории знатных фамилий, раскопал ту историю вашей матушки. Это было трудно, скажу я вам. Анжелика Юрьевна озаботилась, чтобы плод её грехопадения не выплыл наружу. Но её можно понять, Алекс. И вы поймёте, я уверен. Люди нашего положения вынуждены прежде всего думать о приличиях, а вы, к сожалению, внебрачный сын. Впрочем, сейчас есть кое-что важнее приличий.
Речь Верховного становилась всё вдохновеннее, прежде негромкий, слабый голос обретал силу и уверенность.
— Гены, Алекс. Гены — превыше всего. Происхождение, кровь, вот что делает нас теми, кто мы есть. Нас осталось очень мало в Башне, каждый потомок тех первых, основателей, наперечет. И Бельские, Алекс — одна из самых значимых семей. А потому я никак не мог оставить вас прозябать в безвестности. И я вижу, что я не ошибся. Впрочем, я это всегда знал. С тех пор как стал наблюдать за вами.
— За мной? — переспросил Сашка.
— Да, молодой человек. За вами. Не удивляйтесь. Я очень много о вас знаю. И мне приятно, что вы являетесь ярким подтверждением моей теории, о том, что происхождение определяет и талант, и характер. Несмотря на то, что ваши приёмные родители занимают весьма низкое положение, вы поступили в административный сектор. А это, знаете ли, говорит о многом. И уже будучи стажёром умудрились выделиться, попасть в поле зрения сильных мира сего. Да, Алекс, да. Всё это время я следил за вами. Я знаю и про то, как вы работали на Кравца, и про вашу дружбу с дочерью Савельева, и про то, что вы и за моей невестой ухаживали. Ну, не смущайтесь, — Ставицкий ласково улыбнулся. — Я не буду вас ревновать. Дело молодое. К тому же, у вас прекрасный вкус, или в вас говорят ваши гены. Заметьте, Алекс, вы всегда выбирали себе девушек самого высокого происхождения. Самого!
Сашка судорожно сглотнул. Господи, что он несёт? Какие гены?
— Более того, молодой человек, я даже знаю про то, что вы стали свидетелем одного очень занятного разговора между вашим бывшим начальником Кравцом и генералом Рябининым, тогда ещё полковником. Очень занятного разговора.
Сашка побледнел. Вспомнил, как стоял тогда за той душной портьерой, в гостиной Рябининых, как задыхался от запаха пыли и от страха.
— А знаете, я ведь вас спас, Алекс, — Ставицкий явно наслаждался произведённым эффектом. — Кравец вас вычислил и даже просил у меня разрешения избавиться от вас. Вы были на волосок от гибели, молодой человек. Но я уже тогда знал, кто вы есть на самом деле. А ваша жизнь, ваши гены стоят очень дорого. И разбрасываться ими я не имел права. К тому же, я был уверен, что вы будете молчать. И я оказался прав.
Ставицкий снова тихо засмеялся.
— Что ж, Алекс. Я рад, что вы теперь среди нас. И я уверен, вас ждёт блестящее будущее. С такой матерью, как Анжелика Юрьевна, и с такими талантами. Я знаю, что Ирина Андреевна уже взяла вас под своё крыло. Да и у меня на вас грандиозные планы. Учитесь, вникайте и со временем вы займёте одно из самых высоких положений в нашем обществе.
Ставицкий поднял бокал, улыбнулся, сделал маленький глоток и собрался было отойти от Сашки, который стоял, совершенно раздавленный ворохом информации, свалившейся на него в этот вечер: смерть Кира, замужество Оленьки, то, что Ставицкий, оказывается, давно за ним следил и даже знал про тот подслушанный разговор. Новости метались в голове, путались, мешали думать. И тем не менее было что-то ещё в этом
