По образу и подобию (СИ) - Мария Шмидт
В сказке, которую мне часто читала мама, был волк, который умел превращаться в кого угодно. Он превращался в коня, в Жар-птицу, и даже в ту самую царевну. И тогда я подумала, что эти добрые люди и есть мои настоящие мама с папой. Просто теперь по-другому выглядят. Превратились. Ведь так бывает.
Я САМА так придумала и поверила в свою фантазию. Только сегодня в душе посмеялась над Ниэль, но теперь вижу, что когда-то и сама попалась в такую же ловушку.
Эта мысль обожгла. И ведь, действительно, никто не принуждал называть мамой и папой Элою и Виттио. Оно получилось само, едва я выучила эти слова. Меня никто не обманывал. Просто не стали разубеждать. И это совершенно понятно.
Потом долго ходила по комнате, не находя себе места. Поднялась в зал и растопила камин. Немного погревшись, спустилась в лазарет посмотреть на Тонию. Пока без изменений, но держится, даже улыбается.
А Ланаор сегодня так и не пришел.
Глава 5. Магистр (Воспоминания Ланаора Тая)
Где-то в пути, северо-восточные окраины Тиильдера.
2 марта 1947 года.
Долетевший запах похлебки оторвал Ланаора от размышлений о судьбе Аримании, напомнив о насущном. Довольно скоро его сменили, Ланаор спустился к стоянке. Его люди знали свое дело: из подручных средств были сооружены небольшие навесы, в тени которых отдыхала часть отряда. Жарко горел бездымный костер, в чайнике закипала вода. А в походном котелке томился очередной кулинарный шедевр Рика. Правда, оставалось уже меньше половины. Бывший кочевник умудрялся из ничего приготовить так, что даже у избалованных глав торговых кланов за ушами трещало бы. Простые парни и вовсе уничтожали обед за считанные минуты. Едва замешкался, — а уже опоздал к раздаче добавки.
Сейчас Рик возился с припасами, проверяя и перекладывая их в сумке. Увидев приближающегося командира, заулыбался и протянул приготовленную чашку с похлебкой. Он уже успел присыпать похлебку пряной зеленью, и теперь с нескрываемым удовольствием наблюдал за реакцией Ланаора.
Жадно втянув аромат, тот проворчал:
— Рик, ну почему ты не девица? Я бы сразу женился, и потом всю жизнь на руках бы тебя носил.
Бывший кочевник игриво поправил воображаемые локоны и проворковал тоненьким голосочком:
— Все вы, мужчины, так говорите. А как дойдет до дела…
Дружный мужской хохот встревожил лошадей, те нервно затоптались на месте, вздрагивая ушами. Сам Ланаор от смеха сдерживался только потому, что в руках держал налитую до краев чашку.
— Ну ты и бестия, — проговорил он, ловчее перехватывая посудину.
Все еще улыбаясь, Рик выдал ему кусок хлеба, а потом посмотрел за спину Ланаору и сник. Ланаор оглянулся.
На толстом войлоке в тени навеса сидел Магистр. Еще недавно он дремал. Видимо, хохот потревожил чуткий сон. Старик задумчиво смотрел на дорогу, по которой они только что приехали. Казалось, что мысли его находились сейчас где-то очень далеко.
— Он поел? — тихо спросил Ланаор.
— Так, немного, — виновато протянул Рик.
Наставник выглядел неважно. Ланаор подсел к старику, устраиваясь удобнее для обеда. Тот посмотрел на ученика и улыбнулся.
— И как оно, в седле?
— Сложновато, — честно признался Ланаор.
Несмотря на большой опыт походной жизни, а за последние несколько лет их отряд объехал почти всю Ариманию, так долго давить седло ему приходилось впервые. Обычно Ланаор сопровождал отряд вороном, с высоты полета определяя путь и присматривая места для привалов.
— Да, как-то все неуклюже и довольно утомительно, — с пониманием дела проворчал Магистр.
— Я сегодня еще и замерз с утра, — как-то по-детски пожаловался Ланаор.
Старик кивнул головой.
— Ничего, привыкнешь.
Ланаору не понравился безрадостный тон. Он нарочито улыбнулся.
— Так уже. По крайней мере, согрелся. А как вы?
Старик задумался, потом пошевелил плечами и потянулся.
— А что я? Бодр и здоров, спасибо благодетельнице. Думаю, надолго запаса хватит, а если еще понадоблюсь, так опять подлатает, — он посмотрел на остывающую похлебку в руках Ланаора, — да ты ешь, горячее-то оно вкуснее.
Ланаор достал из наплечной сумки ложку и с аппетитом начал хлебать, жадно прикусывая хлебом.
— Я вот что думаю, — помолчав, протянул Магистр, — что, если попытаться убедить ее вернуть все как было?
Ланаор так и замер с полным ртом.
— Ак мокхно? — попытался спросить, но тут же поперхнулся.
— Сколько раз повторять, не разговаривай с полным ртом! — Магистр забрал чашку и похлопал Ланаора по спине.
Еда, попавшее не в то горло, никак не хотела вылетать, Ланаор нагнулся и постарался как можно скорее прокашляться. Наконец все прошло, он вытер глаза и снова повторил вопрос, потянувшись за чашкой.
— Так можно?
— И когда ты только повзрослеешь? — усмехнулся Магистр, рассматривая пунцовое лицо ученика.
Потом перевел взгляд на стоящую неподалеку лошадь, жадно пьющую из походного ведра. Ее лоснившиеся бока вздрагивали от укусов назойливых насекомых, животное безуспешно пыталось отмахиваться от них хвостом.
— Я много тебе рассказывал, мой мальчик. Но не рассказывал еще больше.
Старик выдернул травинку и задумчиво начал крутить ее в пальцах, заплетая кольцом. Ланаор некоторое время смотрел на его руки, потом не вытерпел и спросил:
— Наставник, так что вы хотели мне сказать?
— Я немного вздремну, разбудишь, как пора будет, — ответил Магистр и прилег, повернувшись к нему спиной, пристроив под голову небольшой тюк.
Ланаор с досадой посмотрел тому на спину, расправился с похлебкой и пошел к расчищенному ключику. Тщательно помыл посуду, стряхнул ее от капель. От костра потянуло травяным чаем.
Слова Магистра не выходили из головы. Неужели Исход можно отменить?
Он взял у Рика кружку с чаем и вернулся к ключику. Разместившись так, чтобы было видно смотрящего, Ланаор пил чай небольшими глотками и думал о Всевидящей.
За пять лет до описанных событий
Тиильдер, особняк Ланаора Тая,
10 января 1942 года
Оставив заботу о Конерсах слугам, Ланаор едва успел переодеться для Совета. Утреннее событие внесло сумятицу в обычный распорядок: он так и не прочел почту, а между тем новые письма продолжали прибывать. Похоже, не только Тиильдер сегодня испытал потрясение. Оставив переписку на вечер, Ланаор бегло просмотрел папку с подготовленным докладом и поспешил к выходу.
Работы по восстановлению улиц были уже почти закончены, только иногда еще мелькали цветочницы, колдующие над вазонами. «Удивительно устроен мир, — подумал Ланаор,
