Ходок по Дороге (СИ) - Кисличкин Михаил
- Пли!
Тонко завизжал накопитель, раздался резкий хлопок, остро запахло озоном. Лобовая броня "гризли" толщиною двести десять миллиметров! Только против полного импульса деструктора в упор она не пляшет, а активная и динамические защиты вовсе бесполезны.
Есть! Ослепительная вспышка расцвела на башне вражеского танка, и раскаленный почти до четырех тысяч градусов Цельсия металл поплыл как воск. Проехав еще с десяток метров, "Гризли" заглох и встал посередине дороги, начав гореть, его башня провалилась вовнутрь, пушка оплыла как свечка и сломалась у основания, уткнувшись в землю. Вот и все, основная задача выполнена. Хрен они такую тушу уберут с дороги раньше, чем через три-четыре часа, а значит, Никифоров с остатками своей штурмовой группы успеет отступить. Только вот за "гризли" показалась восьмиколесная "клайза" с пехотой на броне, а за ней еще пара грузовиков. Грех упускать такой момент…
- Дима, всю энергию с реактора и зеркал в накопитель! Живо!
- Опасно, Серега! Надо хотя бы лоб прикрыть.
- Плевать! На таком расстоянии щит от снаряда нас один хрен не спасет. Жжём еще парочку и делаем ноги!
- Есть!
- Пли!
Часть бойцов с вспыхнувшей "клайзы" успела соскочить на обочину. Но не все. Остальные изжарились на ее броне как на сковородке. Не думаю, чтобы это было очень мучительно, деструктор Рябинина превращает органику в пепел за доли секунды. В любом случае, "свободные" из северных добровольческих батальонов заслужили свою судьбу сполна. Видел я, что они творили в Комарове…
- Пли! - еще одна вспышка и двигающийся за "клайзой" грузовик превратился в костер. - Пли! - следующая за ним машина попыталась съехать с дороги, но получила импульс в борт, а на шоссе образовался приличный затор.
- А вот теперь - уходим! - скомандовал я. Индикатор энергии замер на красной отметке, стрелять пока нечем. Прикрыться щитами в ближайшие пару минут тоже не выйдет. Есть лишь НЗ энергии для двигателя, но мы должны успеть оторваться. Авиации поблизости нет, вскоре зеркала Дэвиса и реактор снова восстановят накачку энергией деструктора и силовых щитов, и тогда мы еще повоюем. Пусть из всего 2-го ударного полка на ходу осталось лишь восемь "росомах", но и они - сила.
Повинуясь штурвалу, машина развернулась и, петляя, стала уходить от шоссе по мелкому болотцу и перелеску. Только вот отъехать нам удалось недалеко. Сначала был удар, после которого машину подбросило, и она резко развернулась боком, а компьютер показал срыв гусеницы. Не успел я ничего сделать, как следом за ним раздался взрыв и "росомаха" содрогнулась всем корпусом, а меня приложило шлемофоном об броню с такой силой, так что полетели искры из глаз.
- Ситуация критическая! Экипажу немедленно покинуть машину! - раздался сверху бесстрастный голос бортового компьютера.
- Дима, уходим! Схватил я механика, отстегнув ремни у себя и товарища и вытаскивая обмякшее тело в открывшийся по приказу компьютера люк. - Давай, ну очнись же! Скорее! - внутренности башни уже начал наполнять едкий дым. Понятия не имею, чем нас так приложило, скорее всего, у свободных нашлись противотанковые ракеты типа "мангуст", похоже на них. Впрочем, не до этого сейчас.
- Старшина Тромов мертв! - снова подал голос компьютер. - Смерть зафиксировал его личный браслет, сообщение принято десять секунд назад. Декурион Снежкин, вы ранены! Рекомендуется немедленно покинуть машину и вызвать медицинскую помощь. Ситуация критическая! Декурион Снежкин, немедленно покиньте машину!
- Ладно, - сжав зубы, я отпустил Димку и полез в люк, выныривая из наполнявшего башню дыма. Протер рукой залитое чем-то мокрым и мешающим смотреть лицо и не удивился, увидев на ней кровь. Ничего, силы еще есть. Вот только "свободные" где-то неподалеку. Скатился с брони, едва устояв на ногах, достал из кобуры БК-40 с заряженной батареей, и побежал прочь от подбитой "росомахи", уходя в лес. Но через несколько шагов ноги вдруг меня подвели и я, запутавшись в них как ребенок, упал на живот. Перевернулся на бок, попытался встать, но не смог, лишь отметил, что крови слишком много, весь комбинезон пропитан ей напрочь. А потом вдруг мир вокруг померк. Но ненадолго. Вскоре тьма вокруг расступилась, и в ней возник светящийся тоннель, начавший понемногу расширяться, а мне отчего-то стало так спокойно и светло на душе, как никогда в жизни. "Вот оно значит, как умирают", - промелькнула в голове вялая мысль. "Ну что же, значит мне пора вслед за Димой…"
"Лейн карра те лоэр"! - прозвучал голос, когда я почти достиг тоннеля, и он вдруг сжался в точку и исчез. А я, то есть настоящий я - инженер Иван Тихомиров, а не декурион 2-го ударного полка Сергей Снежкин, снова появился. Вокруг было темно и я не чувствовал своего тела, но по крайней мере я был, это уж точно. Раз я осознаю себя, что-то слышу и пытаюсь мыслить - значит существую.
"Лейн лоэр"! - еще раз произнес голос. - Это не твоя смерть. Возвращайся назад путешественник. Встань и иди!
"Твою за ногу, хреново-то как"! - мысленно простонал я, открыв глаза. Возвращение к жизни было еще более неприятным, чем слияние с тенью. Холодно до дрожи, тошнит, руки и ноги трясутся… На то чтобы собраться с силами и предпринять попытку сесть, ушло минут пять. Но я все же сделал это и замер на пятой точке, глубоко дыша и пытаясь совладать с дурнотой. Постепенно меня отпускало, хотя перед глазами еще вовсю летали черные точки, а во рту чувствовался гадкий металлический привкус.
- По ходу, ты меня чуть не убил братан, - прокашлявшись, сказал я сиплым голосом мумии танкиста, когда в глазах окончательно прояснилось. - А ведь предупреждали дурака, не лезь с Дороги на обочину!
Поднявшись, я подошел к телу и с натугой перевернул его на спину. Тени танкиста я больше не боялся, что-то подсказывало мне, что все уже кончено. Однако, мое сердце тут же забилось сильнее, потому что я сразу же узнал его, несмотря на то, что черты иссохшего лица сильно исказились. И это было по-настоящему жутко. Передо мной лежал мертвый я - Серега Снежкин. Я помнил лицо его матери, помнил, как выглядит его комната на втором этаже дома в поселке под Ржевом, в котором он провел детство, помнил его первую девчонку, с которой он переспал на втором курсе военного училища - помнил так, как будто это было мое собственное, а не чужое прошлое. Этот парень был из странного мира, в котором Российская Империя насмерть дралась с международной коалицией, почему-то превосходя её технологически наголову, и при этом проигрывала свою войну. Как он оказался здесь, вместе со своей разбитой "росомахой"? Кто его знает, Дорога хранит свои тайны, как бы банально это ни звучало…
Игорь, чья Дорога проходила по бесконечной жаркой степи, рассказывал мне, что его способность появилась после того, как он подобрал небольшой браслет с синими камушками и непонятными иероглифами, найденный на пепелище какого-то сгоревшего фургона у обочины. Мой сосед по столу надел его себе на руку, причем сделал это сознательно, вопреки инструкциям. Браслет, правда, рассыпался еще до того как он добрался до точки возврата, а рука посинела и потом неделю болела, но зато он смог мысленно "двигать" к себе мелкие предметы, а титр Д-антител в его крови после этого случая вырос наполовину. Настя тоже кое-что умела, но о своей истории предпочитала помалкивать. Но в одном мои соседи по столу были единодушны: контактировать со встретившимися на Дороге вещами и, тем более, тенями или сущностями, смертельно опасно. Но и категорически избегать любого взаимодействия с проявлениями Дороги, как советуют делающим свои первые ходки новичкам в питомнике, тоже нельзя. Излишне осторожные живут, конечно, дольше. Но уходя от любых контактов, они остаются для Дороги чужими и, если так можно сказать, "не растут в уровне". А поэтому она их все равно "съест", пусть и чуть попозже. Вечно убегать от проблем не получится, чем дальше прошел Ходок, тем их будет больше. Те же, кто рискуют, либо сходят с пути сразу, либо приспосабливаются и "повышают свой уровень" быстрее излишне осторожных. У начальства своя правда и свои методички - ему нужна кровь с Д-антителами и оно хочет полностью контролировать прогресс каждого Ходока. Только вот жить надо своим умом. Дорога может как сгубить, так и наградить Ходока и ему на месте виднее, где можно рисковать, а где нет.
