Александр Тув - Ходок II

1 Глава

К концу третьего часа отчетливо проявилась накопившаяся усталость, а потом пришло ощущение взгляда в спину. Не злого, не доброго… безразличного какого-то – но все равно мурашки по хребту забегали… Денис даже пару раз оглянулся, но, ожидаемо, ни черта не увидел: плотный полог дремучего леса создавал прозрачный, зеленый сумрак, в котором перспектива терялась уже в паре-тройке шагов.

«Чудится… – решил он, – … устал, вот и кажется…»

«А если нет…» – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос.

Эту, едва начавшуюся, но потенциально содержательную беседу прервал хорошо замаскированный корень, зацепившись за который, Денис едва не растянулся. Он сдержанно, сквозь зубы, матюгнулся и, как по волшебству, ощущение взгляда, а с ним и внутренний голос куда-то пропали.

«Русский мат – грозное оружие в борьбе с мистикой и мракобесием!» – усмехнулся про себя Денис, возвращаясь в хорошее расположение духа, но буквально через пару шагов, как будто отвечая на его ерничанье, взгляд снова проявился. Стало неуютно. Совсем неуютно.

Денису, типовому продукту урбанизации, и обычный-то пригородный лес, чахлый, редкий и загаженный, внушал определенные опасения, что же говорить про этот – маргеландский, совершенно дремучий. После того, как компаньоны, три часа назад, вышли из-под корней огромного старого дерева, росшего на склоне оврага, они безостановочно двигались по этому черному, страшному, как в киносказках Александра Роу, лесу.

Шэф казалось не шел, а скользил над землей – так плавно и бесшумно он передвигался, в отличие от Дениса, который постоянно цеплялся за выступающие корни и поваленные стволы, скрытые опавшей листвой. Так же безуспешно он пытался предотвратить контакт лица с липкой паутиной, а одежды с не менее липкой смолой. И, как будто этого было мало, добавился новый поражающий фактор в виде взгляда в спину.

От утренней прохлады, сопутствовавшей началу путешествия, не осталось и следа, стало жарко и душно, пот заливал глаза, темп заданный Шэфом, поддерживать становилось все труднее и труднее. И вообще, Денису стало как-то не по себе.

«Ну что, – снова проявился внутренний голос, – ты думал, что с новой тушкой, ты царь, бог и воинский начальник?! Ан – хрен! Как был ботан – так и остался!»

«Отвянь!»

– Шэф, а чего мы шкиры не одели?

– Зачем? Днем здесь безопасно.

– А ночью?

– Нет.

– Не безопасно?

– Да.

 … лаконичный ты наш… мать твою…

– Шэф, может передохнем, – хрипотца в голосе Дениса почти достигла уровня Джигурды. В горле у него пересохло, да и не только в горле – было стойкое ощущение, что влаги внутри не осталось. Ее заменил раскаленный песок из пустыни.

… Негев… Сахара… Гоби… Каракумы…

… тьфу ты, какого хрена я их перечисляю?!..

… точно – в башке песок!..

– Пока нельзя, – ответил Шэф, не оборачиваясь.

– Почему?!

– Я здесь конечно не первый раз, но… может изменилось чего… – короче – береженого Бог бережет!

– В смысле? – разговор на ходу отнимал последние силы, но слова Шэфа Денису сильно не понравились.

– Пока светит солнце – здесь безопасно. А потом… – нет.

– А почему же мы не надели шкиры!?

– Бесполезно. Дневные на людей не нападают, а от ночных она не спасет. И вообще… не парься… скоро отдохнем.

Передвижение по сильно пересеченной местности, заросшей труднопроходимой растительностью, неизбежно приводит к усталости, а усталость и духота неизбежно влекут за собой потерю концентрации. И уже следствием этой потери, стала потеря Шэфа: вот только что его спина мелькала впереди, и вот впереди уже никого нет! А уж паника стала закономерным следствием потери руководителя концессии: Денису показалось, что он навсегда остался один в этом страшном лесу.

– Шэф!!! – завопил он во всю мощь своих здоровых легких.

– Тихо, не ори. – Послышался спокойны голос и Денис с громадным облегчением увидел любимого руководителя, замершего в нескольких шагах впереди, – смотри, – Шэф ткнул пальцем куда-то перед собой.

Приглядевшись, Денис почувствовал, что горячий пот становится холодным, внутренности сжимаются в комок, а волосы встают дыбом, причем по всему телу и что в процесс вовлечена каждая волосинка, независимо от длины, толщины, цвета и места расположения!

Пересекая их путь, ползла змея… нет, не так – если называть вещи своими именами, то не змея, а – З-М-Е-Я! В отличие от земных собратьев… или сестер – черт их разберет – гадюк пресмыкающихся, была она не чешуйчатая, а какая-то… как слоновий хобот – с кольцевыми валиками мышц и редкими, противными волосками. Головы чудовища Денис не увидел, но хватило и остального: диаметр сантиметров тридцать, а длина, которую удалось рассмотреть (не всю естественно!) – от забора до заката! Насколько хватало взгляда в обе стороны, трава мерзопакостно шевелилась! Окраска гада была маскировочной – под цвет опавших листьев, а особое омерзение у Дениса вызвало наличие многочисленных, как у многоножки, ног с перепончатыми красными лапками.

Денис и обычных-то змей боялся, что уж говорить про этого монстра. В душу его влился липкий страх и, найдя убежище подходящим, решил остаться. Денис оцепенел, подвижность сохранили только глаза, с ужасом наблюдавшие за омерзительно-плавным перемещением гигантского хобота на ножках.

Когда хвост ЗМЕЯ бесшумно скрылся в опавшей листве, Шэф, так же молча, махнул рукой, приказывая продолжать движение. Денису стоило колоссальных усилий сделать первый шаг, ему казалось, что каждую секунду он рискует наступить на еще какое-нибудь мерзкое пресмыкающееся. Если бы не еще больший страх – потерять Шэфа и остаться в этом гиблом лесу одному, он бы вообще остался на месте. Но встреча неожиданно дала и положительный результат. Если до этого, Денис тупо старался не потерять Шэфа, то сейчас, помимо этой, жизненно важной цели, он успевал посматривать по сторонам, с трепетом ожидая появления очередного представителя коренного населения Маргеланда.

«Да-а, блин, – думал Денис, с трудом поспевая за Шэфом и обливаясь потом от жары и страха,– похоже, меня ждет интересная жизнь, яркая, полная приключений. Но… не долгая…»

Его паникерские размышления прервал солнечный свет, ударивший с безоблачных голубых небес, показавшийся особенно ярким, после зеленого лесного сумрака. Чаща кончилась, впереди темнели, неожиданно близкие, лесистые горы, уступами спускавшиеся к ярко блестевшему на солнце синему-синему морю.

Вид открывался лубочно-курортный. Раньше, в «довоенные времена», про которые молодежь теперь ничего не знает, подобные пейзажи украшали открытки типа «Привет из: Ялты, Алушты, Гагры, Пицунды…», ну и так далее. Ныне многие из этих мест запаршивели, а раньше это были курорты, манившие советского человека, как муху мед… правда сейчас, после разных Ницц, Мальдивов, да и той же Антальи, выяснилось, что это был не совсем мед, а скажем так – несколько иной продукт жизнедеятельности, но… – тогда это был мед!