Тимофей Печёрин - В режиме отладки
Вместо трехкомнатных апартаментов — обычная «однушка» в не менее обычной хрущевке. И без того невеликая по площади, она казалась еще теснее по причине захламленности и запущенности. Пол был завален бутылками, вопреки всем надеждам, пустыми; с бутылками соседствовали старые носки и другие элементы одежды, разбросанные как попало. Пружинная кровать с потемневшим от времени матрасом использовалась мной как спальное место. Постельное белье на ней, правда тоже было, однако выглядело оно скомканным, измятым и давно не стиранным. Картину убогой окружающей обстановки довершали старые, с выцветшим рисунком, обои.
Единственным приличным местом в комнате был письменный, или как его правильнее называть, рабочий стол. С выдвижными ящиками, видавшей виды табуреткой и, разумеется, компьютером. Компьютер работал, и, если мне не изменяла возвращающаяся память, он не прекращал работу круглые сутки. На экране в дикой пляске сменяли друг друга строчки с символами шестнадцатеричного кода.
Еще на столе располагалась литровая пластиковая бутылочка минералки. Полная. Схватив ее, я жадно припал губами к животворной влаге и не останавливался до тех пор, пока не выпил все до последней капли.
Минералка лишь облегчила мои страдания; для большего требовались более радикальные решения. Отложив бесполезную уже бутылку, я отправился на кухню. Которая, как оказалось, была не в лучшем состоянии, чем единственная комната.
Раковину давно и надежно оккупировала груда грязной посуды. На плите обнаружилась одна, почти пустая, сковородка с какой-то темной субстанцией — не то пригоревшей, не то присохшей до окаменения. Почуяв более сильного конкурента, из нее выскочил странствующий в поисках пропитания таракан.
А вот холодильник, напротив, поражал чистотой и обилием свободного места. Содержимого в нем было — пачка давнишнего маргарина, забившаяся в самый дальний угол морозилки и оттого избежавшая расправы.
Обескураженный, я присел на неровно стоящий посреди кухни табурет. Что ж, этого следовало ожидать. Вряд ли жилище патологического холостяка могло выглядеть лучше. Видимо, старик Почтальон не соврал — если, конечно, он существовал на самом деле, а не приснился с перепою…
Дребезжащий звук, тот самый, что разбудил меня, вновь, подобно выстрелу, разорвал мне голову — в сотый, наверное, раз… И только сейчас я определил источник звука. Сообразил, что им является дверной звонок. Осознав это, я медленной неуверенной походкой прошествовал к двери.
— Кто там? — хотел вежливо спросить, а де-факто глухо прохрипел я.
— Сто грамм! — рявкнул недовольный и грубый мужской голос, — ты будешь открывать или нет?
— Зачем? — не понял я.
— Да ты, алкашня, совсем съехал! — голос из недовольного стал рассерженным, — забыл, что сегодня день оплаты? Живо у меня на вокзал переедешь!
Заглянув в глазок, я узнал, а вернее, вспомнил незваного гостя. То есть, хозяина. А возвращающаяся память любезно подсказала мне еще один нюанс новой жизни. Оказывается, даже эта убогая квартирка — не моя, а человека с той стороны двери. По таким вот съемным квартирам я болтаюсь всю, прошедшую с окончания университета, жизнь. Свое собственное жилье я позволить себе не мог, ввиду отсутствия постоянного заработка.
Нехотя щелкнув замком, шпингалетом и еще какой-то запирающей дребеденью, я открыл перед хозяином дверь. Увидев меня, он брезгливо сморщился, а пройдя за порог, разродился потоком красноречия.
— Засрал всю квартиру, мать твою! Как в хлеву, блин! Да и сам — как главная свинья! Учти, Вован, если хоть один косяк — с вызовом ментов, или пожарных, я тебя так вздрючу… А че ты вообще встал, как «Рабочий и колхозница»? Любоваться на тебя что ли?
— А мне лучше уйти? — осведомился я робко.
— Лучше бы! Лучше бы тебя в младенчестве удавили! Ты платить будешь или в самом деле пойдешь?
— Ладно, — я направился в комнату в поисках денег. А хозяин прошел следом и, оглядывая обстановку, то и дело вставлял комментарий — в непечатных выражениях.
Почему-то я наивно решил, что деньги хранятся в одном из ящиков письменного стола. Но их не было — ни в столе, ни в шкафу, ни в карманах разбросанной одежды. В последних я обнаружил всего три предмета, представляющих хотя бы относительную ценность. Это были ключи от квартиры, пластиковая карточка, а также… визитка Почтальона. Видать, он и впрямь существует. И это доставленному им письму я обязан своим нынешним положением.
— Нету? — чисто риторически осведомился хозяин и, не дожидаясь ответа, завелся, — а откуда вообще им взяться? Че, молчишь, пьянь подзаборная? Неудивительно, что за квартиру платить нечем, у тебя ведь вон какие расходы!
И с этими словами он пнул одну из валяющихся на полу бутылок. Та коротко звякнула, столкнувшись со своими стеклянными «коллегами»… Вот тут-то ко мне и пришло спасение — долгожданное и с неожиданной стороны.
— Процесс завершен, — объявил компьютер металлическим, не выражающим эмоций, голосом. Хозяин проигнорировал этот сигнал; а вот я чисто инстинктивно подскочил к монитору. И не напрасно.
«На ваш счет переведено двести тысяч евро», — сообщала надпись на экране. Обычная надпись, без экзотических шрифтов, «ворд-артовщины» и прочих спецэффектов. Реквизиты счета, а также пин-код прилагались. Вот тут я окончательно вспомнил — и зачем мне пластиковая карточка, и… много что еще.
Вспомнил, как еще на старших курсах увлекся оборотной стороной информационных систем — невидимой большинству, и, при этом, определяющей. Как пресытившись традиционным программированием, я с головой ушел в мир кодов, воспринимаемых мной как руны загадочных волшебных заклинаний. Как потратил множество бессонных ночей на подбор ключей к «святая святых» банков, корпораций, и прочих обладателей лишних денег. Всех тех, чью сладкую жизнь неспособны испортить никакие экономические потрясения… Как засыпал под утро, призывая на помощь «зеленого змия» — все чаще и чаще. И как, наконец, решился провернуть по-настоящему серьезное дело.
— У меня есть деньги, — сообщил я дрожащим от волнения голосом, параллельно закрывая запущенную на компе программу «от греха подальше».
— Есть — так давай, — хозяин картинно протянул мне раскрытую ладонь, — а если нет…
— Безнал, — коротко пояснил я, потрясая пластиковой карточкой, — вы не подождете… до обеда?
— Вован, дружище! — рассмеялся хозяин, — какого обеда? Час дня на дворе. Или ты думал — ранее утро?
— Ну так до вечера, — почти взмолился я, — понимаете, мгновенно ничего не делается. Или, может вам чек выписать?
— Вот за что я тебя еще не сдал ментам, — благодушным тоном начал хозяин, похлопав меня по плечу, — так исключительно за твое чувство юмора. Чек, видите ли, выписать… То-то я смотрю, алкашня продвинутая пошла, с чековыми книжками ходит, а в ларьке «Мастер-кардом» расплачивается… Ладно. Снимай свое бабло. Приду в шесть вечера — и либо ты со мной расплатишься, либо сэкономишь кучу денег, живя в переходе. Хоть сумму-то не забыл?
— Пять тыщ рублей, — всплыло из глубины моей памяти и выскочило изо рта.
— В этом месяце — шесть, — уточнил хозяин, — инфляция, знаешь ли… Ты чем-то недоволен, Вован?
— Не то что бы… — такую «индексацию» я воспринял достаточно спокойно, мне она теперь — как слону дробинка, — вот только… в евро это сколько?
— Все шутишь? — теперь хозяин расхохотался во весь голос, — не, такой талант губить жалко. Насчет «евров» я тебе вот че скажу: если ты принесешь мне хотя бы один «евр», я слопаю твои тапочки. И носками закушу.
С этими словами он поднял висящий на бортике кровати носок и, словно в подтверждение своих слов поболтал им в воздухе. После чего еще раз похлопал меня по плечу и направился к выходу. Краем уха я услышал, как он снова рассмеялся — уже на лестничной площадке.
* * *На зеркало неча пенять, коли рожа крива… Но я был в равной степени недоволен как мутным заляпанным зеркалом в ванной, так и своим отражением в нем.
Хорош же «компьютерный гений»! Помятая, опухшая физиономия, двухнедельная щетина, кудель вместо волос на голове и, конечно же, неизбежные мешки под глазами. В них, кажется, я мог бы унести весь свой неправедный заработок…
Ущипнув себя за руку, я еще раз убедился, что окружающее мне не снится. А оглядев повнимательнее визитку, удостоверился в реальности существования Почтальона. И два этих факта в совокупности могли означать только одно.
Любезный старичок «в синей форменной фуражке» во-первых, встретился мне на самом деле, а во-вторых, не обманул. В смысле, доставил мое письмо по назначению. Обманщиком же в данной ситуации оказался я сам, со своими мечтами о «прорыве в «сфере». Юношескими мечтами, которые в той жизни не трансформировались во что-то реальное, зато дошли со мной в неизменном виде до четвертого десятка лет. Хоронясь от недобрых глаз в темном углу моей души, подобно тому маргарину из морозилки. Здесь же эти мечты, как говорил классик, «ощутили свою несостоятельность при столкновении с действительностью». Как «запорожец», столкнувшийся с танком…
