Роберт Энтони Сальваторе - Рассвет Короля (ЛП)

Хартаск ударил своим кулаком по подлокотнику трона и его глаза загорелись от жадности.

— Я хочу растоптать их своими собственными ботинками, — прорычал он, и казался более сердитым, чем радостным.

— И значит, так и будет, — уверил его Тиаго. — Драконы унесут нас туда. Мы увидим падение второго города Луруара, прежде чем первые снежинки лягут на землю.

Позже в тот же самый день, Хартаск и Тиаго стояли во внутреннем дворе цитадели, и Старая Белая Смерть Араутатор, присел на брусчатку перед ними.

— Вы обещали добычу, и она есть здесь, — напомнил дракон, совсем не довольный требованием Тиаго лететь так далеко на запад. — Все драгоценности и драгоценные камни в этом месте мои.

Военачальник Хартаск сузил желтые глаза и бросил мрачный взгляд на Тиаго.

— Действительно все, большой северный ящер, — ответил дроу, игнорируя жестокого орка. В конце концов, что мог сказать Хартаск перед лицом сердитого дракона? — Ты понесешь их сам, или же твой сын Аурбанграс доставит груз в ваше логовище в горах?

Дракон наклонил голову, с любопытством уставившись на него. В вышине, скользя над городом, проревел младший ящер.

— Только один из вас будет необходим на западе в Несме, торговом городе Луруара, — объяснил Тиаго, особо выделяя для ненасытного дракона слово «торговом».

— Растяните крепкую сеть, через всю эту площадь, — приказал Араутатор. — Заполните ящики драгоценными камнями и золотом, и положите их на эту сеть. Если я решу что их достаточно, то я доставлю вас в Несм.

— А если нет? — спросил Хартаск, прежде чем Тиаго мог заставить глупого орка замолчать.

Араутатор испустил низкий рык, от которого содрогнулся фундамент каждого дома в Сандабаре. Далеко от той центральной площади, колебания земли сместили огромную каменную плиту стены. Она соскользнула и разорвала гоблинов-каменщиков пополам, прежде чем рухнуть вниз, в наполненный угрями ров.

— В противном случае я, возможно, съем корону с твоей головы, маленький орк, — ответил Араутатор, и улыбнулся, хотя возможно это была скорее демонстрация крупных драконьих зубов, чем настоящая улыбка!

Каким бы ни был источник происхождения этой злой усмешки эффект оказался немедленным.

Прежде чем солнце прошло полпути к западному горизонту, Аурбанграс покинул Сандабар с огромной сетью наполненной ящиками. Сын Араутатора полетел на север к пещере-логовищу Старой Белой Смерти.

Араутатор же направился на восток. Дракон никогда не признавался Тиаго, что он был вполне доволен этой игрой. Слишком долго Араутатор оставался на вершине Хребта Мира, далеко от цивилизованных земель. Теперь ящер снова получал удовольствие от запахов сражения и острых ощущений резни.

С Тиаго, Равелем и Хартаском на своей спине, Старая Белая Смерть отправился на восток к Несму.

— Дзирт, — шептал Тиаго, думая, что скоро настанет момент его окончательной славы.

Он снискал бы расположение Ллос, благословение Верховной Матери, славу в Мензоберранзане и горячую зависть Андзреля.

Славу Тиаго, славу дому До'Урден, за голову его заблудшего сына.

В одно свежее и солнечное осеннее утро Амбергрис и Брат Афафренфер вышли из Монастыря Желтой Розы, дворфа несла за спиной мешок с провизией. Дроу по имени Джарлакс ждал их, как сообщил им Мастер Перривинкл Шин, когда лично разбудил их.

Все Мастера Монастыря Желтой Розы, пришли попрощаться с Афафренфером перед его отъездом, выстроившись длинной шеренгой до больших дверей, ведущих из главного здания. Все желали добра и благословляли, когда монах проходил мимо, а Мистресс Сэвэн даже поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать мужчину в щеку.

— Будь добр и мудр, — сказала она ему. — Мы будем с нетерпением ждать твоего возвращения, молодой брат. Я хочу узнать у тебя, как ты учишься у своего духовного наставника.

«Странное замечание», — подумал Афафренфер, и почти коснулся драгоценного камня посреди своего лба. Он не мог не улыбнуться, поскольку он снова вспомнил красоту, с которой Гроссмейстер Кэйн распался светящимися бабочками и просочился сквозь половицы. И даже это не было пределом этого человека, как все они понимали. Афафренфер поднял глаза на высокий холл великого монастыря, представив там Кэйна, идущего по своим делам.

Или возможно даже наблюдающего за его отъездом, представил он себе и вдруг осознал, что действительно заметил некоторое движение на одном из более высоких балконов.

Решимость вела монаха из монастыря вниз по длинной тропе к его судьбе. Он оглянулся назад только один раз, и увидел, что мастера наблюдают за ним с крыльца большого здания.

Он посмотрел выше и в одном из высоких окон заметил еще одного свидетеля. Да, он не был одинок, он знал, даже и без Джарлакса и Амбергрис.

Кэйн, Гроссмейстер Цветов, который преодолел саму смерть, не только наблюдал за ним из того высокого окна, но также и шел вместе с ним, шел в нем самом.

Пара увидела дроу в конце тропы, сидящего верхом на кошмаре, и когда они приблизились, Джарлакс развернул своего коня и шагом поехал прочь, уводя их от ворот монастыря, за пределы видимости этого места, прежде чем позволил им себя догнать.

— Ты знаешь, эльф, ты мог бы и притормозить, чтобы позволить мне забросить этот мешок на твоего коня, — ворчала Амбергрис, когда Джарлакс, наконец, подъехал к паре.

— Я не хотел бы, чтобы ваши мастера видели наших скакунов, — объяснил дроу, соскользнув с седла.

— Они видели тебя с порога, — заметил монах.

Джарлакс улыбнулся и к удивлению друзей, отпустил свой кошмар, потом поднял ониксовую статуэтку, которая осталась на земле, и бросил ее в глубокий мешочек на поясе.

— И что теперь? — спросила дворфа. — Что?

— Не этот конь, — ответил Джарлакс, медленно поворачиваясь влево, остальные тоже посмотрели в ту сторону.

Деревья задрожали, ветки затрещали и из зарослей, судя по всему, появились их скакуны.

Амбергрис выронила мешок и ее колени подогнулись.

Афафренфер тоже вдохнул поглубже.

«Смелее», — успокаивал голос в его голове.

— Поразительное ощущение, — прошептал вслух монах.

— О, действительно, — со смехом согласился Джарлакс. — Дворфа, ты собираешься упасть в обморок?

— Драконы, — одними губами произнесла Амбергрис, она была едва в состоянии говорить, когда два медных дракона, Тазмикелла и Ильнезара, выбрались на открытое место и стряхнули с себя ветки, которые они нацепили на себя, выбираясь из леса.