Софья Ролдугина - Зажечь звезду

— Что это с ней? — сплевывает на землю Жадный, отпуская мое лицо. Падаю вниз, повисая на веревках так, будто в моем теле и вовсе нет костей. Ориентируюсь лишь на слух, изучая обстановку.

— Полагаю, воздействие сон-травы, — задумчиво изрекает Лобейра… Нет — ведарси Волчий Ветер. — Я перестраховалась, почти целую стопку листьев сожгла… А хватило бы и одного стебелька.

— И надолго это? Я хочу слышать ее крики. Пинать труп — не большое удовольствие, — выдыхает Жадный. Он сейчас далеко. Неужели уходит? У меня получилось?

— Еще услышишь, — успокаивает его волчица. — Через пару часов воздействие дыма закончится, и она уже не сможет уходить от нас так легко. Но боль сильнее, чем причиняет этой твари звездная пыль, ты не доставишь.

— Я постараюсь, — хмыкает.

— Сейчас мне придется уйти, — говорит женщина. — Скоро проснутся полицейский и дети. Они не должны ничего заподозрить. Просто пара учеников решила прогуляться — вот что им надлежит думать. Поэтому — никаких глупых выходок. Понял?

— Да, мать, — неохотно соглашается он. Значит, мать? Хороший же сынок вырос. Дикий.

Шорох шагов. Тишина.

Я все так же обвисаю в путах, не рискуя шевелиться. Мало ли кто может следить… У меня нет права на ошибку. Что с Хани и Кайлом — неизвестно. Рэд пребывает в неведении. Помощь не придет. Опереться не на кого. Только на себя.

И, кстати, в одном Волчий Ветер ошиблась. Я не чувствую боли. Да, магия блокирована, и это до потери пульса, до безумия напугало меня поначалу. Но сила все еще во мне. Я могу ею управлять — пусть только в пределах собственного разума. Уровень самоконтроля — лучшее тому подтверждение. И сознание… сейчас его трудно назвать человеческим.

Все же эстаминиэль боятся не только из-за способностей к разрушительному волшебству.

Если смотреть объективно — сделать сейчас ничего не могу. Лишь размышлять, тянуть время, искать путь к спасению. С лостами мне в одиночку не справиться, значит, буду звать на помощь. Но кого? Попытаться проникнуть в сон Максимилиана? Дотянуться до звезды? Или по линии крови — к маме и брату?

Нет, для этого нужна магия, а она заблокирована. Максимилиан мне не ответит, как молчит он уже несколько месяцев. Значит…

«Я вложил в этот браслет отпечаток своей личности, можно сказать, часть души».

Рэмерт Мэйсон. Конечно же. Душа не подвластна магии, ее не сковать пиргитом. Но сумею ли я?..

Обязана. Другого пути нет.

Падаю вглубь себя, в потаенные сны. Сначала мне кажется, что и эта часть мертва, блокирована, но постепенно докатывается слабый отклик. Тень мысли — даже голоса не различить. В тот же момент тупая боль начинает скручивать виски. Пиргит. Значит, все же мешает.

Где, где проходит тонкая граница, отделяющая магию от души, сознание от заклинания? Где?

Рэмерт.

Рэмерт.

Рэмерт!

Боль становится нестерпимой, но и присутствие ощущается яснее. Чувствую, как утекают драгоценные секунды. Долго эта связь не простоит.

Рэм, найди Хэла или Тантаэ, пусть ищут меня. Я у ведарси. Здесь пиргит, ведьм не зови.

Найта?

Больно!

Крик выплескивается из горла горячей волной. Слышен топот ног — кажется, лосты заметили, что их пленница вовсе не спит беспробудным сном.

Кривлю губы в улыбке.

Ненадолго.

Темнота.

Страх. Одиночество.

Малыш? Нэй, что с тобой?

Облегчение.

Максимилиан, я думала, что ты не откликнешься… Ты ведь молчал, все время молчал…

Тише, тише… Не плачь. Что с тобой? Где ты?

Я у ведарси. Меня напоили пиргитом и, кажется, долго в таком состоянии не протяну. Они что-то говорили о ритуале…

Нервный смешок.

Видимо, не только мне показалась соблазнительной идея увидеть тебя на алтаре…

Тихо.

Прости. Я ничем не могу тебе помочь. Эти сны — все, что в моих силах.

Благодарность, тепло, грусть.

Ты уже помог. Тем, что все же пришел… Но что мне делать? Я не хочу умирать! Не хочу!

Почти прикосновение. Почти…

Держись. Ты сильная. Гораздо сильнее, чем считаешь сама. Ты сможешь выдержать все. Я… я попробую дозваться Тантаэ. Только не умирай, слышишь?

Да…

Ты не одна…

Следующее пробуждение было приятнее. Меня окатили холодной водой. Часть даже попала мне на язык, вымывая пиргитовую горечь. Конечно, сон как рукой сняло, но несколько глотков восхитительно сладкой, чудесной воды этого вполне стоили.

На этот раз я была далеко не в одиночестве. Светловолосый псих, вожак и еще целая компания подозрительных личностей. Один из лостов держал кувшин. Теперь пустой, я полагаю.

Магия по-прежнему оставалась за глухой стеной. Но теперь я по крайней мере могла ощутить эту стену. Коснуться ее. Уже хорошо. Любая блокада не вечна. Надо только ждать.

Постепенно прояснялись и физические ощущения.

Лицо горело. Болезненная колющая пульсация концентрировалась в нескольких точках, расходясь по коже кругами, как от брошенного в воду камня. По ощущениям похоже на ожоги… Волосы больше не оттягивали голову назад. Сейчас это казалось почти приятной свободой. Интересно, что произошло, пока я была в отключке?

— Чувствуешь боль, ведьма? Страшно? — издевательски протянули рядом.

Жадный, кто же еще. Я с трудом разлепила веки. Если бы меня не облили водой, чтобы привести в чувство, вряд ли бы такой подвиг оказался мне по силам.

— Не страшно, — с некоторым удивлением констатировала я, тяжело ворочая языком. Вот бы еще попить. Кажется, что это все просто сон. Абсурдный, дикий. — Холодно, — добавила я, подумав. Мокрая одежда липла к телу, как огромный компресс, и это почему-то раздражало больше, чем все остальные болезненные ощущения вместе взятые. Даже блокированная сила отступила на второй план. Да что со мной происходит?!

— А только что было жарко, — угрожающе сверкнул глазами ведарси. — Хочешь повторить?

— Довольно, — оборвал его знакомый голос. Первый. Надо же, какой сюрприз. — Еще не наигрался?

— Она так славно горела, — облизнулся лост. Меня передернуло. Видимо, некоторые реакции не меняются даже в состоянии стресса. Боги, о чем я думаю? Мне надо искать пути к спасению, а не размышлять на абстрактные темы. — Особенно волосы… Ты теперь такая же красивая, как я, — ухмыльнулся он.

Мои волосы? Он поджег мои волосы?!