Игорь Мерцалов - Схаас

Джон подбежал к Изабелле, бросил на пол оба меча и прижал к себе мертвую девушку. Рука потянулась было открыть ее лицо, но он сдержал себя — хуже всего было бы напоследок увидеть, как обугливаются милые черты.

— Прощай, Изабелла, — прошептал он. — Гарри, Бен, все — прощайте.

Что-то ударило его по спине. Грохот вдруг стал оглушительным, в трех шагах упал, расколовшись, объятый пламенем обломок, сразу же чуть в стороне, увлекая за собой тучу пыли и крошева, рухнула часть пещерного свода, а где-то слева полыхнул язык огня. Дышать уже было решительно нечем, и Джон едва успел крикнуть:

— Изабелла, я любил тебя!..

Потом страшный толчок швырнул его в пустоту. Кажется, он зажмурился.

…Мрак смерти был наполнен мертвым движением и мертвым же шумом, столь же далеким от жизни, как смещение скал где-нибудь на спутнике Марса. Все тело ощущало глухие толчки вокруг, но не было ни боли, ни страха. Была только отстраненность, было прижатое к груди мертвое тело самой лучшей девушки на свете и была странная смесь отчаяния и упоения. Он, должно быть, просто устал терзаться беспомощными раздумьями.

Потом крушение во тьме прекратилось. Ощущение времени отсутствовало напрочь, но вскоре Джон с удивлением поймал себя на том простом факте, что он… дышит. Следовало ли этому удивляться? Джон открыл глаза. Все так же царил мрак, но то и дело его пробивали какие-то сполохи, то золотистые, то тревожно-багровые, и тогда сумрак уступал место хаосу каких-то неясных фигур, чьи очертания, казалось, просто не могли быть схвачены человеческим взором.

Что это? Где он?

И тут он услышал свое имя. Произнесенное слабо, но отчетливо, оно заставило молодого графа замереть: он узнал голос. Тело девушки шевельнулось.

— Джон… ты слышишь меня?

Он приблизил к ее лицу свое, с лязгом откидывая маску.

— Изабелла?

«Значит, мы уже по ту сторону бытия», — промелькнуло в голове. Однако мысль не задержалась. Пускай, но как хорошо услышать ее голос, даже за порогом смерти.

— Все хорошо, Джон, я жива. Мы оба живы. Они помогли нам.

— Что? О чем ты говоришь? Змей обрушил гору.

— Мы сейчас не в горе… вернее, не совсем в горе. Ах боже мой, Джон, как я рада, что мы живы!

Рэдхэнд обнял девушку и почувствовал горячие слезы на своей щеке. Сердце его билось ровно, но как будто с недоверием пробуя себя на прочность с каждым новым ударом.

— Как это может быть? Ничего не понимаю.

— Они сказали, чтобы ты искал Корону, — быстро зашептала Изабелла. — Она должна быть где-то рядом…

— О ком ты говоришь, кто это — они?

— Артани, коблинай. Строители этой горы. Их духи все еще обитают в ней. Они сказали мне, что ты должен надеть Корону Зрячих, чтобы говорить с ними.

Джону решительно не хотелось разжимать кольцо рук, и, видимо, почувствовав это, Изабелла добавила:

— Давай я помогу тебе искать. Только держи меня за руку.

Джон не стал спорить. Правда, шевельнувшись, он едва сдержал вскрик: только теперь стало ясно, насколько крепко досталось ему во время боя со Змеем. Похоже, синяки покрывали тело в два слоя.

Они стали вдвоем шарить вокруг себя свободными руками. Что тут можно было найти, среди еще не остывших обломков? Однако ведь сами они каким-то чудом уцелели, может быть, часть свода точно над ними удержалась? Нет, ерунда какая-то… Но что тогда?

Джон заставил себя отбросить «рациональные» размышления — не место для них. И не время.

Почти сразу он нащупал рукоять Меча Правосудия, и клинок, оправдывая свое второе имя, засветился. Правда, едва-едва — разглядеть что-то на расстоянии вытянутой руки было невозможно, но Джон ощутил прилив радости, коснувшись своего оружия.

— Постой-ка, — сказал он Изабелле. — Я нашел свой меч, положу его в ножны.

— А вот и второй, — откликнулась она. — Тот, что из-под дракона. Я возьму его себе?

— Конечно. Ведь это твоя рука извлекла его из-под чудовища. Кажется, теперь я понимаю, почему мой меч, никого к себе не подпуская, признал тебя — просто он тебя помнил.

Оба сразу приободрились, как ни нелепо было это чувство в их положении. Еще полминуты ползанья на коленях среди острого каменного крошева — и Изабелла нашла Корону.

— Вот она, — сказала девушка, протягивая ее Джону.

Молодой граф нащупал в темноте заветное сокровище эльфов и снял с себя шлем. Зачем-то пригладил мокрые от пота волосы и водрузил Корону на голову.

Сначала ничего не изменилось. Он не знал, чего ожидать, но вот бесшумные сполохи стали словно бы ярче, и яснее выступили из мрака черты окружающего. Конечно, какое бы волшебство ни вложили в Корону Бессмертные, имя было даровано ей неспроста.

Джон оглянулся на Изабеллу. Растрепанная, вся в крови, слепо шарящая взглядом по тьме, она все равно была прекрасней всех в целом мире. Он крепче сжал ее руку, и девушка, оглянувшись в его сторону, вздрогнула:

— Я тебя вижу, Джон! Точно как недавно, когда лежала без памяти.

— Без памяти — и видела меня?

— Да, это было не совсем беспамятство. Со мной говорили коблинаи.

— Где же они?

— Разве ты не видишь? — удивилась Изабелла. — Они везде вокруг.

Только после ее слов Джон осмотрелся по-настоящему. Видимо, была доля правды в промелькнувшей догадке, на которую он, однако, не обратил внимания. Теперь ему стало известно, что он хочет увидеть, и он увидел.

Они с Изабеллой по-прежнему находились в пещере, в занятом Змеем древнем зале, но догадаться об этом можно было лишь потому, что из-под сплошной груды валунов прямо перед ними виднелась часть лапы чудовища. Обвал не пощадил ничего, и оба человека давно уже были бы мертвы, если бы не удивительные существа, окружившие их.

Даже внимательно приглядываясь, Джон не мог сказать, стоят ли эти существа перед камнями, между камней или в самих камнях, ибо нельзя было разглядеть, где кончаются камни и начинаются невысокие фигурки в серых плащах. Они были неподвижны и безмолвны, их слабо мерцающие, будто волшебные огоньки за гранями драгоценных камней, глаза глядели прямо. И отчего-то становилось ясно, что они, с виду не прилагая к тому никаких усилий, держат на плечах тысячетонную тяжесть обвала, не давая ему сомкнуться над людьми.

Они слегка напомнили Джону лесовиков, хотя и мало общего было у древесно-сучковатого Пина с этими созданиями камня и скал.

Вперед выступил гном повыше прочих, поосанистей. Царственное величие чувствовалось в его облике, но вместе с тем — какая-то отдаленность, будто не сам он стоял перед Джоном, а только его тень. Призрак? Должно быть, да, подумал Джон, ведь Змей уничтожил обитателей горы. Значит, это их духи…

— Народ коблинай приветствует вас, освободители, — склонил голову гном, и Джон с Изабеллой тоже поклонились.