Сергей РАТКЕВИЧ - Девять унций смерти

Открылась дверь, и второй марлецийский король быстро прошел внутрь.

— Господин ректор! — Шарц приветствовал высокого гостя, лежа по стойке смирно.

— Профессор Брессак! — воскликнул он, заметив второго посетителя.

— Мерзавцы мои, — нежно выдохнул он, заметив, как один за другим в комнату просачиваются его стипендиаты.

— Господа, господа, — тут же вмешался вошедший следом профессор Фраже. — На лекцию немедленно! — говорил он, подталкивая к дверям упирающихся гномов. — Я сказал — на лекцию!

— Но наш наставник…

— Не слишком хорошо еще себя чувствует, — безжалостно обрывал профессор Фраже.

— Но мы должны…

— Учиться, учиться и еще раз учиться!

— Но профессор!

— Я знаю, что я — профессор! А будете тут много разговаривать — из вас профессора сделаю! На лекцию, я сказал!

— У меня вообще сейчас не ваша лекция! — пробовал защищаться кто-то.

— Это вам только кажется, что не моя! — одним ударом опрокидывал защиту профессор. — Живо!

Поверженные профессорским напором, гномы дрогнули и отступили за дверь, там они перегруппировались и еще раз попытались спорить, но были наголову разбиты, сдались в плен и позволили увести себя на лекцию.

«Это какое же количество лекарей сейчас прослушает лекцию по истории! — с улыбкой подумал Шарц. — Ничего, им полезно!»

— Рассказывайте, коллега, — присаживаясь рядом с Шарцем, попросил ректор.

— Сначала вы… ну хоть коротко! — в ответ попросил Шарц. — О том, как сумели так вовремя прийти на помощь.

— Это вопрос к профессору Брессаку и вашим стипендиатам, — улыбнулся ректор. — Однако не будет ли для вас слишком утомительно…

— Не будет, — покачал головой Шарц. — Я должен знать… это важно.

— Хорошо, — кивнул ректор. — Анри, будьте так добры…

— Извольте, — промолвил профессор Брессак. — Когда вы так внезапно исчезли, коллега… — он укоризненно посмотрел на Шарца. — Я весьма удивился. Передать прощальный привет через хозяина постоялого двора — очень на вас не похоже, коллега. Потом пару раз студенты мне сообщали, что вроде видели вас мельком в городе. Но мельком и не наверняка. Говорят, вы спешили очень. Бежали даже. Тут-то я и заподозрил неладное. И обратился к вашим стипендиатам. Они-то и выяснили, что никуда вы не уезжали, коллега, а вовсе даже скрываетесь. И по пятам за вами очень подозрительные личности ходят. Мы на них пару раз стражу вызывали. А вас так и не сумели догнать, чтоб поговорить и разобраться, что же с вами такое творится. Вы словно под землю проваливались, коллега. Только мы соберемся с визитом, чтоб обо всем выспросить, а вас уж и след простыл. И никто ничего не знает. Вам, можно сказать, повезло, что мы на этот раз успели. Я так прямо к ректору и побежал. Говорю, там нашего доктора какие-то чужаки убивают! А он и говорит, подымай студентов и туда! А я ему, да там все при оружии, говорю. А он мне, а исторический музей на что?

Шарц с немым изумлением уставился на ректора.

— Так вот кто приказал изуродовать исторические реликвии! — наконец выдавил он.

— И горжусь этим, — кивнул ректор. — Чтобы университет позволял убивать своих? Не бывать этому!

— Что ж, — вздохнул Шарц. — Раз так, давайте теперь я расскажу. Расскажу все, что знаю, и будем решать, что с этим делать.

Когда он закончил, все долго потрясенно молчали.

— Поверить не могу, — наконец выдохнул Анри Брессак. — Эта книга…

Он взял в руки злополучный томик… открыл, вгляделся…

— Выходит, это я во всем виноват, коллега, — сказал он Шарцу. — Нечего сказать — отблагодарил вас за спасение жизни…

— Ваше счастье, что вы мне ее подарили, профессор, — ответил Шарц. — Вас бы они просто убили.

— Они и вас чуть было не убили, — заметил ректор.

— Мне удавалось дурачить их довольно долго, — возразил Шарц. — Я же сам в прошлом лазутчик, так что шансов выжить у меня было побольше, чем у кого другого.

— И все же это было очень опасно, — сказал ректор. — Зачем было так рисковать? Что, если бы они преуспели?

— Я не знал, на что решиться, — отозвался Шарц. — Мне не хотелось подвергать опасности университет, а все остальные, к кому я мог обратиться за помощью… я слишком хорошо знаю, что такое быть секретным агентом, чтоб доверить эту тайну олбарийской или марлецийской секретной службе…

— Марлецийская секретная служба предложила свою помощь в охране университета, — сказал ректор. — Вы считаете, что стоит отказаться, коллега?

— Стоит согласиться, — сказал Шарц. — Марлецийская, равно как и олбарийская секретные службы все равно получат эту тайну, но не раньше нас, лекарей. Надо же нам успеть изготовить противоядия до того, как это отвратительное знание расползется по миру. Так что… пусть охраняют. Это может оказаться нелишним. А заодно стоит предупредить студентов, чтоб не шлялись где попало… хоть это и не поможет, наверное. Им только запрети что-нибудь…

— Значит, противоядия, — сказал ректор.

— Не только! — горячо воскликнул профессор Брессак. — Нам ведь неизвестно, на что способны сами эти вещества! Стоит лишь подобрать правильные дозировки, как они из злейших врагов могут превратиться в могучих союзников.

— Об этом я тоже подумал, — сказал Шарц. — Даже начал кое-какие исследования… вот только мне все время мешали. Очень неудобно, знаете ли, работать с колбами и ретортами, когда тебя пытаются подстрелить из арбалета.

— Заниматься научными исследованиями под градом стрел! — воскликнул профессор Брессак. Неизвестно чего в его голосе было больше восхищения или неодобрения. — Если бы я не был профессором, я бы высказал вам свой восторг, коллега, — наконец сказал он. — Но… боюсь, если студенты прознают о том, что я все это одобрил, они непременно захотят вам подражать, так что я выскажу вам свое порицание, коллега.

— Виноват, — вздохнул Шарц. — Больше не повторится. Надеюсь, не повторится, — тут же поправился он. — Мне удалось дурачить их достаточно долго, и я даже кое-что успел, но в конце концов они тоже меня одурачили.

— А… как они до вас добрались, коллега? — спросил ректор. — Это ведь были ледгундцы, верно?

— Я допустил ошибку, — ответил Шарц. — Впрочем, если бы Господь повернул время вспять… я бы допустил ее снова.

Профессор Брессак посмотрел Шарцу в глаза. Посмотрел так, словно уже знал ответ.

— Один из них упал и схватился за сердце, — сказал Шарц. — Я тогда не знал, что это враг, но… даже если б знал… разве можно было поступить по-другому? Лазутчик во мне вопил об опасности, но лекарь не стал его слушать…

— Высший балл, коллега, — тихо сказал профессор Брессак.