Сергей РАТКЕВИЧ - Девять унций смерти

Что, может, в Петрии испокон веку люди жили, а я и не заметил?

Взгляд еще прояснился. Потрясение — оно неплохо все проясняет. И взгляд и мозги. Действительно — люди. Самые настоящие. Причем очень хорошо знакомые люди. И гномы — тоже знакомые.

«Какие же это люди с гномами? Это студенты!» — с веселым профессорским цинизмом подумал Шарц.

— Уважаемый гросс! — один из гномов сделал шаг вперед и должным образом поклонился своему наставнику. — Шарт по вашему приказанию построен!

— Так, значит… по моему приказанию? — Губы Шарца дрогнули. У него опять есть губы! Он даже улыбаться может! И будет! И с ума сходить не надо! Вот еще! Делать ему нечего — с ума сходить! Ведь это не морок, не материализованный яростью выплеск одурманенного разума. Это живые люди, гномы… коллеги, одним словом! Просто они пришли на помощь, вот и все. — Так, значит, по моему приказанию… ладно. Скажи-ка, Ульф, ты уже вызубрил третий том истории медицины? Сколько мне помнится — у тебя завтра зачет.

— Зачет принят.

Из расступившихся рядов грозного шарта к Шарцу шагнул профессор Анри Брессак.

— За своевременные действия, которые в конечном счете и делают историю: «отлично!» У вас кровь, коллега, — подходя к Шарцу, добавил он озабоченно.

— У меня кровь, — согласился тот. — И в ней достаточное количество снотворного. Поэтому я сейчас просто усну. И все же… зря вы все ввязались в эту…

Не договорив, Шарц уснул.

Профессор подхватил обмякшее тело. Зазвенели кольчуги — гномы кинулись к своему гроссу.

— Осторожно вы… своими железяками! — испуганно и сердито воскликнул профессор. — Поднимаем его! Тихо, я сказал! Вот так. Осторожно…

— А этим… задницы не надерем? — огорченно спросил кто-то из студентов.

— Сначала спасем задницу нашего коллеги, — решительно отозвался профессор Брессак. — В университет — и быстро!

— Сколько времени я проспал? — спросил Шарц.

— Двое суток всего-то, — ответил профессор Брессак. — У вас удивительно здоровый организм, коллега…

— И все это время вы… — Шарц с ужасом воззрился на профессора.

— Ну конечно, нет. Побойтесь Бога, коллега! — отмахнулся профессор. — Возле вас посменно дежурило столько народу, что я даже и пересчитывать не возьмусь. Просто мне первым посчастливилось сказать вам «доброе утро»!

— Доброе утро, — откликнулся Шарц. — А как же ваши утренние лекции?

— Их любезно поделили меж собой профессора Альфиери и Реноди. А также — Ульф.

— Ульф? — удивился Шарц.

— Ну… он выучил не только третий том, о котором вы беспокоились, коллега, — улыбнулся профессор Брессак. — У юноши, как выяснилось, очень высокая скорость чтения и отличная память. Просто ему казалось невежливым успевать быстрей своих однокурсников. Вот он и скрывал. А на деле… на деле ему только практики и не хватает. Но как же можно обидеть остальных своими столь быстрыми успехами?! Молчал. Ну, а теперь на все эти глупости просто не осталось времени. Нужен был еще кто-то, способный подменять меня и других профессоров по мере необходимости. Вот он и…

— Профессор, а где ваша виола? — спросил Шарц.

— С собой, разумеется, — улыбнулся профессор. — Куда же я без нее?

— А Эрмина?

— Удобно устроилась под вашей кроватью, коллега. В отличие от вас она и не думала просыпаться. Утро — недостаточно серьезный повод для этого. Вот если бы жареная отбивная…

— Ничего, мы ее сейчас разбудим, — зевнул Шарц и попросил: — Сыграйте мне, профессор! Пожалуйста!

— Хм. А это не будет для вас утомительно? Вредно, так сказать, для здоровья? И не нарушим ли мы, упаси Господи, постельный режим?

— Вы вредный, профессор! — жалобно возмутился Шарц. — Вы мне мстите! Это низко и недостойно…

— Ужасно низко и недостойно, — скорбно покивал профессор. — Но против натуры не попрешь…

— Слушать ведь совсем не то же самое, что играть! — продолжил Шарц. — Ну сыграйте, ну что вам стоит!

— Ладно, — кивнул профессор, доставая виолу. — Но за это я угощу вас какой-нибудь горькой микстурой, так и знайте!

— Мучитель, — скорбно вздохнул Шарц.

— Лекарь, — пожал плечами профессор Брессак. — Да еще и преподаватель. Наше ремесло ужасно портит характер, коллега.

Под тихие звуки виолы проснулась Эрмина, Шарц же, напротив, опять заснул. Тихонько поскуливая, Эрмина подпевала виоле, а Шарц блаженно улыбался во сне.

Он спал, и ему снилось, что он о чем-то забыл. О чем-то важном.

Он проснулся, но так и не сумел вспомнить. Рывком сел. Открыл глаза.

— Профессор Ремигий, — позвал он дежурившего у его постели профессора.

— Да, коллега, — отозвался тот. — Воды?

Легкая профессорская рука легла на лоб.

— Профессор Ремигий, о чем я забыл? — в ужасе спросил Шарц.

— Э-э-э… — удивленно протянул профессор и еще раз потрогал голову Шарца. — Жара определенно нет, — заметил он сам себе. — Что за странный вопрос, коллега?

— Дурацкий, — с облегчением ответил Шарц, который наконец вспомнил. — Профессор, та книга, что была со мной, подарок профессора Брессака, она здесь?

— Разумеется, — промолвил тот. — Где ж ей еще быть? Мне, конечно, хотелось взять ее почитать, но пока вы были без сознания — как я мог?

Шарц облегченно вздохнул.

— Профессор, — сказал он. — Мне необходимо срочно переговорить с ректором университета.

— Он тоже хотел бы с вами поговорить, — кивнул профессор. — Вы чувствуете себя в состоянии, коллега?

— Конечно, коллега, — откликнулся Шарц.

— Тогда я схожу позову его, — вставая, проговорил профессор Ремигий.

«В Марлеции две столицы и два короля».

Любой марлециец знает и с гордостью повторяет эту поговорку. Даже сам марлецийский король, Его Величество Филипп. Быть может, потому, что она о Марлецийском университете, которым нельзя не гордится. Быть может, потому, что Его Величество король среди всех прочих регалий с особой гордостью носит цепочку выпускника Марлецийского университета. Быть может, потому, что Его Величеству в бытность студентом и принцем не раз приходилось кланяться ректору, как особе более высокого звания и положения.

И если богатая марлецийская столица, город Белльтерр с его пышным королевским двором и старинными традициями, найдет себе немало равных соперников, а тот же Троанн с легкостью превзойдет ее по богатству, пышности, да притом еще и куда изысканнее окажется, то равных Марлецийскому университету в мире нет. Дошло до того, что мало кому в мире известно название города, в котором оный университет обретается, а ведь немаленький город, там и кроме университета много чего есть, но… так уж повелось, что даже сами горожане куда чаще говорят попросту: Марлецийский университет, так, словно это и есть название города.