Александра Пляскина - Кузина из Пустоты

— Разве есть те, кто примут? — Брат казался совершенно растерянным.

— Есть.

Я рассмеялся в удивленное лицо Лайя и оборвал связь. Не поворачиваясь лицом к Ару, я продолжал смеяться, хотя это скорее напоминало истерику, нежели смех. Ненавижу! Ненавижу! Смех сменился рычанием.

— Горрит? — голос друга привел меня в чувство.

— Все нормально, но тебе лучше зайти потом.

— Это ведь был Лай?

— Да, — мой голос звучит устало и опустошенно.

— Что ж, тогда я вернусь вечером с бутылочкой, такое событие нужно обмыть.

Меня не хватило даже на вежливый кивок. Туарисар осторожно закрыл за собой дверь. Один. Как хорошо.

«Ты не можешь остаться один». — Горькая правда в устах Леди Смерть звучит приговором.

«Знаю».

«Я завидую Ей. У нее теперь есть тот, кто будет ей равен».

Она воплотилась в этом мире. Красивая босоногая девушка с белыми волосами и провалами во тьму вместо глаз. Усевшись на стол, Смерть, надув губки, стала меня рассматривать. Я опустился в кресло и закрыл лицо руками. Так хочется побыть одному, но тут уж точно не отвертишься.

«Почему Она, почему не я?»

«Хм. Ты хоть помнишь, как относилась к нему?» — Смерть неопределенно хмыкнула. — «Вот то-то же, никак. Очередной кланник, не более. Покой же не имеет такого выбора, как ты. Хоть бы пожалела ее».

«Я и пожалела! Думаешь, мне было в радость пожертвовать тобой? Я ведь не смогу возродить тебя снова, как раньше. Ты уйдешь в Чертоги». — Ее голос звенел от боли. — «Я подарила ей тебя!»

«Но не отказалась от меня». — Я отнял руки от лица и улыбнулся такой красивой девушке, сидящей на моем столе, что эта красота причиняла боль.

«Не смогла».

Она напоминает мне маленькую обиженную девочку, у которой есть все, кроме счастья. Так жаль ее, и в то же время нет. Ее не стоит жалеть. Она слишком сильная, чтобы нуждаться в жалости. Моя маленькая-взрослая напарница.

«Рад, что ты не отказалась от меня».

«И я рада, ведь нам втроем так хорошо».

Мы недоуменно переглянулись с Леди. Как такое возможно? Ведь если приходит одна — уходит другая. Они не появляются вдвоем, иначе это приведет к цепной реакции.

«Глупые, я всего лишь использовала твоего брата как проводник, дабы связаться с вами. Меня нет рядом с тобой. Так что ничего не будет».

Ее смех звенел в моей голове, а Смерть надулась еще сильнее. Взглянув на ее недовольное и по-детски обиженное выражения лица, я рассмеялся.

Глава 26

Он придет, мой противник неведомый,

Взвоет яростный рог в тишине,

И швырнет, упоенный победами,

Он перчатку кровавую мне.

Тьма вздохнет пламенеющей бездною —

Сердце дрогнет в щемящей тоске —

Но приму я перчатку железную

И надену свой черный доспех.

На каком-то откосе мы встретимся

В желтом сумраке знойных ночей.

Разгорится под траурным месяцем

Обнаженное пламя мечей.

Разобьются щиты с тяжким грохотом

Разлетятся осколки копья, -

И безрадостным, каменным хохотом

Обозначится гибель моя.

Маги перебрасывали отряды наемников через порталы за десять километров до столицы Астопада. Это было максимальное приближенное расстояние, дальше любое перемещение при помощи порталов перекрывал магический барьер. Когда подошла наша очередь, маги держались лишь на упорстве и предпоследнем кристалле. Такой расход магических сил довольно ощутимо сказывался на них.

Для данной операции собрали всех более-менее свободных магов и выдали каждому по дюжине накопителей, это оказался весь запас кристаллов Школы Магии. Саму Школу закрыли на время, так как учителя тоже принимали участие в боевых действиях.

Но за такой быстрый переход и, будем надеяться, неожиданное появление, мы расплачиваемся отсутствием магической поддержки в отрядах, собственные возможности в расчет не берутся. Магам давалось время на восстановление сил и подготовку к ритуалу, так как вернуть души в пустых мы все же надеялись.

Пройдя сквозь портал, наш отряд оказался за спинами Мали. Остальные отряды согласно плану уже продвигались к Найрулье.

— Сейчас продвигаемся с Мали, но ближе к столице присоединимся к Леввам и зайдем к Астопаду с севера.

Даро раздавал приказы как всегда четко и ясно, но в данном случае эти приказы шли в разрез с полученными от Каргоро Лику.

— А как же приказ Главного? — Льяро озвучил наш немой вопрос.

— Каждому капитану выдано личное задание и одно общее для отвода глаз высказано прилюдно.

— Значит, те, кто должны следовать приказу Главнокомандующего, являются отвлекающим фактором? — Маг снова поработал звукорежиссером.

— Да. — Что ж, мы все давали согласие на эту операцию, тем более нам платят за нашу работу; все-таки мы наемники. — Вперед.

Следующие пару часов мы шли за молчаливыми Мали и при этом сами старались лишний раз не болтать. Любое слово в присутствии этих немногословных машин смерти казалось кощунством и могло окончиться потерей сознания на непродолжительный период времени. Они элита, с которой я, если честно, боюсь связываться. Мне против них не тягаться.

— Стоп.

Даро остановился и достал карту, сверившись с ней, он кивнул в правую сторону. Сложив ее, убрал обратно в нагрудный карман и молча двинулся в указанном направлении. С Мали мы не прощались и даже не предупредили о том, что меняем курс. Все правильно, у каждого отряда свое задание.

Следующие десять минут нашего одиночного рейда так же прошли в гнетущем молчании, но дальше Раторо уже не выдержал. Вплоть до назначенной встречи с Леввами оборотень травил шутки и анекдоты, мы же, в силу выдержки, крепились и старались не заржать в голос, позволяя себе лишь улыбки и тихое постанывание от сдерживаемого смеха. Вот у нас всегда так перед заданием. Напряжение слишком явственное, а так хоть сбросим малость, дабы не напортачить от переизбытка нервозности во время самого задания.

С Леввами мы встретились возле небольшого трактира на перекрестке. Они также не отличались говорливостью, но и той гнетущей тишины тоже не было. Дальше наши отряды продвигались под руководством Лао Сама — главы всех Левв. Его яркая внешность заставляла останавливать на нем взгляд помимо воли. Яркие малиновые волосы в купе с холодными серыми глазами давали резкий и неприятный резонанс, который только дополняли пухлые губы и прямой аристократический нос. На вид ему лет сорок, но на самом деле может и сто сорок, кто его знает, какие у него предки.