Алина Илларионова - Клинки севера

Вторая связка «динамита» шла громче, и Горькая Пустошь раззявила чёрную пасть, из которой, точно обломанные зубы, торчали куски бетона, штыри арматуры. Края котлована оседали и осыпались, медленно, но верно. Не факт, что скоро весь Плит осядет в море, и картоведам придётся менять береговой рельеф.

Когда третья связка взорвалась, ощеренная пасть земли изрыгнула облачко огненного дыма, словно благодаря хозяев за красный перчик к борщу.

Да, Одарённые не забудут их имена! Правда, жаловаться… поостерегутся, ибо не на кого. Посольство изволит на охоте гулять — факт! вся Катарина подтвердит! Дело просто замнут, а затопление полуострова спишут на какие-нибудь подземные движения. Маги сумеют объяснить даже чудо.

Ведь сразу же сообразили, как быть с перебитыми неверрийцами! Если бы план Геллеры удался, посольство вернулось бы чуть позже срока в составе демона-аватара, Шумора-ренегата и десятерых вполне сносных, приспособленных к жизни доппелей. «Лёгкую рассеянность» последних могли списать, например, на результат стычки с террористами. А обернись эксперимент неудачей, домой плыли бы тела погибших в результате, опять же, теракта. И — соболезнования, искренняя скорбь по утрате, причитания Геллеры: «Ах, будь у нас Колодец, мы успели бы пересадить души…»

И действительно могли, да не стали. Ибо души помнят всё земное.

Пролитую кровь возместили бы заморскими дарами, диковинками, чудесами механики. Льготы купеческие посулили бы. Володя рассказывал, как в его мире за гибель полусотни человек расплатились камушками да посудой.[16]

Но Одарённые просчитались благодаря маленькой, но храброй пантере. Пробирки с образцами крови неверрийцев сгинули вместе с лабораторией. А на свободе остался живой свидетель. От которого нужно избавиться.

Вилль понимал, что умнее всего сейчас было бы сделать крылья, но не мог бросить Тай-Кхаэ'лисс, свои верные Лёд и Пламя. Хранились они в геллериной спальне, куда зоомаг пару раз зазывала шэдхе, но тот, с подсказки Вилля, с достоинством сообщил, что геронтофилией не страдает. Ещё одну ценность атэ'сури Таннаис прятала в сейфе.

Наверняка маги телепортируются за ней с минуты на минуту, чтобы зоомаг сама оценила масштаб катастрофы. Она предположит, что Вилль попробует выкрасть своё имущество, и оставит на доме защиту. Поэтому аватар дождётся её здесь. И схватит. И послушает, как она запоёт в волчьих клыках. Главное, занять удачную позицию и выбрать момент. И Лиса припугнуть, чтобы самодеятельностью не занялся.

Сейчас аватар находился на приличном расстоянии и высоте, и принять его можно было разве что за чайку, но сам отлично видел, как маги переговариваются с уцелевшими сотрудниками, разевая рты и бестолково жестикулируя. Вот один залепил другому в ухо и отошёл, подозвав двоих. «За подмогой отправились», — понял Вилль и присмотрелся к окрестностям. На его выбор был лесок как раз под брюхом, заросшая, вроде, бузиной лощина и болотце. Болотце казалось предпочтительней. Во-первых, к котловану ближе остальных убежищ, во-вторых, тина и грязь послужат отличной маскировкой, в-третьих…

Маги телепортировались.

Вилль радостно присвистнул.

Вспышки были жёлтыми. Порталы дали осечку.

«Лети, аватар. Но прошу — не надо. Она сама лелеет свою гибель…»

Аватар заложил вираж и взял обратный курс на северо-восток. К белому особняку атэ'сури Таннаис.

ГЛАВА 17

— Такая красавица! — вздохнула Триш. — Длина — двадцать два аршина, ширина — пять, осадка… чуть меньше одного… Такая низкая?!

— Зато мели не страшны. Два гребных винта, идёт на пару… Логично, да? Развивает скорость до семнадцати узлов.

— Против одиннадцати! — восхитилась Триш. — Даже если ветер попутный, даже с магом на борту из патрульного фрегата не выжмут больше двенадцати! Мы оставим их за кормой в считанные минуты!

Пароход «Екатерина», о котором шла речь, величаво покачивал бортами, перечёркнутыми посередине нарядной белой полосой. Стояла ночь, и даже науми не различала тёмные цвета, зато легко представила себе оттенок при солнечном свете, синий-синий, как Бескрайней Океан. Рядом с парой чёрных мрачных фрегатов пароход казался праздничным пирожком на гипюрной скатерти моря; с шапкой взбитых сливок, в которой располагались каюты и капитанская рубка. Алессе понравилась идея со спасательными кругами из пробки, а белая труба с синей каймой восхитила особенно. Точно как у печки, только круглая!

— Пушек всего восемь, тогда как у каждого фрегата по двадцать, но на нашей стороне скорость и манёвренность. К тому же, патрульные не посмеют обстрелять корабль кэссиди. Попробуют накрыть неводом или взять на абордаж. Ты сумеешь отклонить невод?

— Или рассеять плетение. Не люблю хвастать, но я была лучшей из выпуска позапрошлого года. С седьмого курса для меня держали место на флоте… Но я сбежала.

— Почему?

— Брат позвал.

— С вами не соскучишься, — Володя одобрительно хмыкнул.

— О! Я нащупала её якорь! Восхитительный корабль…

— Уникальный пароход. Рассчитан на пятнадцать человек. То, что налито вот в эти бочки — масло. Рядом не курить, своего пиромана не подпускать. Все всё поняли?!

Вполуха слушая переговоры, Алесса наблюдала, как волны лениво плещут о бережок тесного грота; с каждым накатом язычок воды пробовал на вкус дно пещеры, изрезанное мелкими трещинами, и отползал, точно ожегшись. Мерный шорох убаюкивал.

Час назад лаборатории не стало. Алесса не знала, что чувствует Вилль, но Веррея смогла услышать эхо яростного ликования с далёкого юга. Триш поначалу решила рискнуть и проложить короткий портал к пароходу, благо объект был виден да и поблизости от родной стихии силы мага значительно возрастали. Но «дверь» захлопнулась, ослепив желтизной и едва не проглотив её саму. Теперь предстояло добираться вплавь, и Триш ощупывала якорь и винты «Екатерины», то и дело отвлекаясь на очередную порцию комплиментов в адрес стальной дамы. А ждали они русалок.

— Ты назвала её в честь Святой Катарины? — задала Триш вопрос, который и у Алессы вертелся на языке.

— Не только и не столько. По божественному стечению обстоятельств миром Владимира некогда правила величайшая тёзка моей пра-пра-пра… бабушки… — Ирэн замерла статуей, уперев руки в бока, устремив в море горящий взор и горделиво выставив вперёд замызганный глиной сапог. — Так её звали — Екатерина Великая! Гвардейцы на руках вознесли её на престол и до седых волос служили ей верно! И Екатерина правила целый век! О, это был Золотой Век, когда мраморные дворцы возводились по одному лишь мановению Её руки! Когда искусство опережало само время! Рассвет науки! Зенит культуры и просвещения! Но главное — великая женщина прорубила окно в Европу!!!