Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель
Лортен приступил к открыванию бутылок, я опорожнял их в корыто, принюхиваясь и пытаясь определить — может ли мой коктейль угодить вкусам среднего южного яприля. Мел организовывала приманку и инструктировала отобранных бегунов, куда бежать и как лить вино: «Не в себя, придурки!» Попутно она прослушивала местность, а то и просто шугала местных с истошным: «Мешаете, скоты!»
На доброе слово для меня у Следопытки тоже нашлось время:
— Если не сработает, или если ему станет плохо после твоей бурды, или если он взбесится — я…
Оказывается, существует множество способов экзотических применений пустых бутылок.
— О последнем можешь не волноваться, Лайл, — нежно предупредил Нэйш из тени за моей спиной. — Если вдруг что-то пойдёт не так — я не промахнусь.
После таких подбадривающих пинков в печень я просто обязан был испытать прилив вдохновения — я и испытал. Вина, виски, наливки и ликёры текли в корыто, смешиваясь, я помешивал новоявленный коктейль поварёшкой — и даже крыса внутри, попискивая от восторга, приседала на окорочка. Я вдыхал ароматы и закрывал глаза. Я тряс головой, щёлкал языком и хмурился, как богатый клиент в ресторане — когда вдруг принесли вино не того года. Я командовал Лортену: «Вот сейчас нужно влить две бутылки сидра» — или «Нет, тут нужна горчинка, сейчас пивко» — и чувствовал, как по ноткам складывается алкогольная симфония.
Наверное, Аманда над котлами чувствует себя примерно так. Когда отыскиваешь рецепт по наитию, опыту и немного — шепоту трав.
Правда, в моём случае шептали бутылки, но я надеялся, что и это сойдет.
— Мы должны дать ему название, — восторженно бормотал Лортен. — Такое, чтобы оно звучало в песнях — потому что чует моя душа, мы попадём в историю. Возможно, «Луна яприля»… А «Свинская симфония» — слишком очевидный оксюморон… Может быть, «Осеннее освинение»?
Кое-где в окрестностях начали мало-помалу заводить разудалые песенки. Мел потихоньку доходила до вершин внутреннего бешенства. Я, поглядывая в корыто глазами художника, орудовал поварёшкой.
— Лортен! Последнюю бутыль виски. И оливки.
— А лимончик на край корыта ты не хочешь насадить? — поинтересовалась Мел.
Я зачерпнул оливок из принесенной Лортеном банки и отправил горсть в рот.
— Вроде, готово. Должно питься как сочок с сиропчиком, но вырубать как удар Нэйша… — уловил тень смешка за спиной и добавил, пока меня не освежевала Следопытка: — Ну, как несмертельный удар Нэйша. Боженьки, прекрати на меня так смотреть! Как несмертельный, безболезненный удар, который навевает тебе приятные сновидения и после которого просыпаешься бодренький, как огурчик — довольна?
— Удары, при которых не почувствуешь боли, распространены, — мимоходом просветил Нэйш. — Но иногда возникают проблемы… с пробуждениями.
Мел глазела на меня так, будто я самолично приучил несчастного яприля к алкоголю. Сразу же перед тем, как устроил Энкерскую Резню, привел на трон Илая Лортенского и в довершение всего самолично притащил Нэйша в питомник.
— И нужно бы это попробовать. Поскольку отрезвляющего с собой нет — нам нужна, так сказать…
— …жертва, — припечатал «лучший друг». От него прямо так и веяло нехорошим весельем.
— Так вот, ты не пьёшь, Нэйш не оценит, я — единственный адекватный человек в компании двух маньяков и одного директора питомника. Так, что, в некотором роде, остаётся только…
— «Одухотворённое рыло»! — воскликнул Лортен, любовно глядясь в темную жидкость в корыте. — Лайл, сын мой, в чем дело? От меня нужна какая-то услуга?
— Хочешь стать первопроходцем на великой алкогольной тропе для яприлей? — начал я вкрадчиво. — Всего-то отхлебнуть из кружки потом ты сказать — насколько легко пьется, быстро ли ударяет в голову… Мел, черти водные, там что, Вельект?
Густой бас Вельекта в общем хаосе звуков опознавался безошибочно.
— Мантикоры корявые… — застонала Следопытка, и мне пришлось совать кружку в руки Лортену и нестись за Мел. Ибо прятать тело клиента-магната — те еще хлопоты.
Папаша Вельект при виде нас распростёр объятия и приветственно зашевелил усами.
— О, вот вы где! Ну как, мы не опоздали, а? Проклятые женщины с их сборами — все эти платья, прически… мне вот усы расчесали. Так где пристроиться можно?
В самом деле, из-за плеча у Вельекта выглядывала его женушка — втиснувшая пышные формы в цветастое платье. И четверо старших дочерей, замотанных в ленты и рюшечки.
У всего этого безумия был один безусловный плюс: Мел лишилась голоса и жестов, так что я смог аккуратненько оттеснить её в сторонку.
— Доброго вечерочка, господин Вельект… госпожа… очаровательные дамы. А что это вы тут, прошу прощения, делаете? Вот уж, честно говоря, не ждали.
— Так ведь все в округе знают, что тут собираются на оргию, — зарокотал Вельект, оправляя усы. — Дикую варгическую оргию, да! Будто бы вы набрали всякого добра в «Богатой лозе» и планируете споить всю округу, а закусить жареным яприлем в придачу. Дело это в наших краях новое, так что…
— Не могла ж я мужа одного туда отпустить! — решительно вклинилась госпожа Вельект.
Мел пробормотала себе под нос что-то про южан, развернулась на каблуках и убыла. При этом даже спина у неё выражала полную уверенность в нашем провале.
Как всегда, разочаровывать людей приходилось мне.
Уходить Вельекты отказывались начисто. Вельект упирал на то, что мы ему должны после его эпического купания в вине — и вообще, если что, он подсобит нам с «этой поганой скотиной, которая подняла рыло на мои запасы». Женушка и дочери держались того мнения, что мужа и папашу не бросят ни за что. И подбирали такие громкие аргументы, что листья с деревьев вокруг нас начали сыпаться втрое чаще. А оттуда, куда ушла Мел, прилетело свирепое:
— Пухлик, заткни их уже, я так яприля не услышу!
Пришлось извиниться и пригласить почетных гостей, так сказать, на просмотр. Я трусил впереди по рощице, показывая дорогу, а сам между тем распинался, что вот, тут у нас есть отличные руины хижины, где можно очень удобно встать или присесть, и если гости будут вести себя тихо — то все пройдет, конечно, гладко, потому что ну, мы же профессионалы, у нас всё под контролем…
Первое, что я увидел, когда мы явились на поляну — это корыто, украшенное с несомненным аристократическим вкусом. Половинки цитрусов, насаженные на края, придавали утончённости резьбе. Художественные пучки листьев, натыканные там
