Далекие странники (ЛП) - Сяо Тяньтянь "Прист"

∾ Длинный пояс — Вэнь Кэсин выуживает 汗巾, что в контексте означает отрез ткани, служащий поясом. Подразумевается, что Вэнь Кэсин снял его с какого-то элемента нижних или внутренних одежд. Переводчик с китайского считает, что со штанов.

∾ Скорпион для обозначения весеннего квартала использует выражение «烟花之地», или «место дыма и цветов».

Том 3. Глава 58. Острые ощущения

Чжоу Цзышу чувствовал отвращение к изменившимся нравам, ни во что не ставящим исконную добродетель. Подумать только, молодая барышня среди ночи гуляет по весеннему кварталу в поисках острых ощущений! Он поднял голову к тёмному небу, пытаясь унять негодование. 

— Что касается… — начал было Чжоу Цзышу, но Да-Се хмыкнул и перебил его:

— Учёные мужи настаивают на том, что «всякое обещание должно быть выполнено, а всякое действие — доведено до конца». Люди цзянху сказали бы «слово достойного мужа на вес золота». Даже разбойники с большой дороги знают, что «плевок на обещание забьёт первый гвоздь в крышку гроба». И вот я вижу, что ты, Чжоу-сюн, пытаешься откормиться, глотая собственные слова… 

Неугомонный любитель лишних проблем Вэнь Кэсин положил руку на талию Чжоу Цзышу и подлил масла в огонь:

— Точно. Обман, жульничество и другие грязные трюки вполне допустимы. Но отказываться от своего слова — это уже чересчур! Прямо сейчас мне становится почти невыносимо стыдно за то, что я нахожусь в твоём обществе.

Чжоу Цзышу раздражённо смахнул нахальную руку с мыслью: «Так смилуйся уже надо мной и избавь от своей компании!».

Бросив на главу скорпионов испепеляющий взгляд, он развернулся и направился обратно без дальнейших возражений. Лицо Да-Се расслабилось, а на губах заиграла торжествующая улыбка. И странно: хотя он обладал привлекательной внешностью, улыбка меняла её в менее приятную сторону. Немного косой оскал и жёсткая линия губ в сочетании с дерзким влажным взглядом и общей небрежностью движений лишь довершали образ извращённого развратника. 

Вэнь Кэсина охватило нехорошее предчувствие. Он посмотрел на силуэт Чжоу Цзышу впереди, оглянулся на главу Ядовитых скорпионов позади и обнаружил, что для представления перед этим зрителем ему самому… потребуется бóльшая подготовка, чем он мог ожидать.

Вскоре оказалось, что Вэнь Кэсин напрасно волновался. 

Скрестив руки на груди, Да-Се остановился у входа в комнату, напоенную ароматом благовоний. Слуги уже успели прибраться и сменить простыни на полуприкрытой пологом кровати. 

— Господа не желают совершить омовение и переодеться? — заботливо предложил глава скорпионов. — Возможно, вам нужны дополнительные принадлежности, чтобы… добавить остроты ощущениям?

Чжоу Цзышу закатал рукава и ответил тоном закоренелого холостяка: 

— Нет нужды в излишней суете. Прикажи принести кисть и тушь. 

Да-Се вздёрнул бровь, но секундой позже мягко хлопнул в ладоши. В комнату, мелко семеня ногами, вбежал слуга и согнулся в глубоком поклоне, боясь поднять голову. Да-Се тихим голосом отдал распоряжения, а Чжоу Цзышу внёс уточнения:

— Ещё мне понадобится пачка листов бумаги сюань.[394]

Слуга удалился, а глава скорпионов окинул Чжоу Цзышу подозрительным взглядом: 

— Чжоу-‌сюн‌, ты ведь не собираешься снова схитрить? 

Чжоу Цзышу по-хозяйски расселся на кровати, скрестил ноги и широко улыбнулся:

— Тебе не надоело днями смотреть на плотские выкрутасы? Подожди немного, и я покажу тебе кое-что новое. 

Вэнь Кэсин молча стоял поодаль, готовый подыграть любой затее Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин полагал, что от него не убудет, если А-Сюй проявит изворотливость и уклонится от выполнения обещания, а этот ненормальный Да-Се не получит ожидаемой забавы. Но если увильнуть не удастся… Ну, как говорится, вышел за петуха — следуй за петухом, вышел за собаку — следуй за собакой.[395] Его долгом как покорного супруга будет смириться и доблестно пожертвовать добродетелью ради помощи своему мужу.

Через минуту слуга принёс кисти, бумагу и тушь. Чжоу Цзышу поднялся на ноги и учтиво обратился к главе скорпионов: 

— Прошу, ещё немного терпения.

У Да-Се не было причин торопиться. Он плотно прикрыл дверь, подошёл к чайному столику и принялся разливать чай, наблюдая, как Чжоу Цзышу без колебаний наносит мазки на бумагу.

Уверенная посадка и движения кисти давали основания предположить, что перед ним — искусный живописец. Рука Чжоу Цзышу решительно наносила скупые линии. Пара росчерков — и лист откладывался для просушки, а художник уже творил над следующим. 

Вэнь Кэсин не мог уразуметь замысел своего спутника, поэтому подошёл ближе и с любопытством вытянул шею, чтобы понаблюдать за процессом. Чем дольше он смотрел, тем неоднозначнее становилось его лицо, а брови ползли вверх до тех пор, пока это позволяли возможности человеческой мимики. 

Вэнь Кэсин был поражён. Полностью и безоговорочно. Примерно в той же степени, как когда впервые увидел настоящее лицо Чжоу Цзышу. Он попытался было сформулировать своё восхищение, но подходящие слова не шли на ум. Единственное, на что он остался способен — возвышаться величавой статуей.

Спустя полчаса Чжоу Цзышу отбросил кисть в сторону. Он израсходовал около дюжины листов, и теперь шедевр был готов предстать на обозрение. Чжоу Цзышу поднял последний лист и легонько подул на ещё влажные чернила. Затем он взял первое творение и хлопком ладони прилепил тонкую рисовую бумагу к стене. Руки его не останавливались до тех пор, пока рисунки не оказались прикреплёнными в ряд по порядку их создания. 

Глава Ядовитых скорпионов позеленел. На дюжине драгоценных листов сюаньской бумаги красовалась… серия порнографических рисунков. 

В «сценах весеннего дворца» авторства Чжоу Цзышу участвовали две маленькие, до крайности примитивно нарисованные фигурки. Круг поменьше — голова, круг побольше — туловище, и четыре палочки-конечности… хм, нет, пять палочек. Несмотря на незатейливый стиль, позы персонажей были необычайно реалистичными. Начиная с того, как человечки раздевали друг друга, каждый шаг был скрупулёзно проиллюстрирован, ведя внимание зрителя от одного изображения к следующему. При быстром последовательном просматривании сюжетов казалось, что крошечные фигурки двигаются!

Вэнь Кэсин непривычно долго воздерживался от комментариев, прежде чем наконец подобрал подходящие слова и, еле-еле сохраняя серьёзность, заявил:

— А-Сюй, я и представить не мог, что ты обладаешь таким поразительным талантом. 

— Право, не стоит похвалы, — категорично возразил Чжоу Цзышу. — Это всего лишь небольшое увлечение, недостойное столь высокой оценки. 

Вэнь Кэсин снова не нашёл выражений для пристойного и в то же время честного ответа, но про себя отметил, что кожа А-Сюя становится толще с каждым днём. 

Да-Се грохнул чайной пиалой об стол и резко вскочил на ноги. Глава скорпионов был так взбешён, что любезная улыбка медленно обнажила его зубы, превращаясь в оскал. 

— Чжоу-сюн, это совершенно несмешная шутка.

Чжоу Цзышу спрятал руки в рукава и неторопливо осведомился:

— Почему же? Я спрашивал, кто заплатил за убийство Чжан Чэнлина, а в ответ получил сведения о человеке, который лишь передал деньги, а не о заказчике. На мой взгляд, это использование лазеек в формулировках. И, раз уж подобный подход оказался допустимым, напомню: наш уговор состоял в том, чтобы мы показали, как ублажаем друг друга… — он сделал паузу, потянулся к стене и постучал костяшками пальцев по рисунку. — Вот, пожалуйста, это мы. Если заметишь несоответствия или расхождения с реальностью, прошу, говори, я приветствую конструктивную критику. 

Очевидно, опасаясь, что Да-Се не сможет расшифровать пиктографию, Вэнь Кэсин с энтузиазмом пришёл на помощь: 

— Я искренне сожалею об ограниченных художественных способностях моего супруга. Если сходу трудно разобраться в рисунках, позволь объяснить. Видишь маленькую фигурку сверху? Очевидно, это я…

Чжоу Цзышу искоса окатил его холодным взглядом и перебил: