Иван Безродный - Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы

Вначале на край кровати присел Колян и долго смотрел на него добрым взглядом.

— Чего про жену-то наврал? — добродушно поинтересовался он.

— Наверное, слишком уж хотел, чтобы это оказалось правдой, — честно ответил Алексей, заплетающимся языком. — Только не понимал тогда еще, как я этого хочу.

— Втюрился, дурилка?

— Ненадолго.

— Почему?

— Завтра я завершаю дела, Коляныч. Не поминай лихом, дружище.

Колян стиснул его здоровую руку и поднялся.

— Ты устал, и тебе надо поспать. Завтра поговорим.

— Какой завтра? — вступил в разговор Савинов-старший. Он оказался стоящим с другой стороны кровати. — Когда к нам с внуками пожалуешь?

— Теперь уж наверно никогда, бать, — виновато ответил Алексей. Он приподнял загипсованную руку. — Видишь, какой я? А завтра и вообще — в длинный путь.

— За нас не волнуйся, — строго сказал отец. — Все будет хорошо.

— Я уверен, — кивнул Алексей. — И не обижайся на меня за ту историю с твоей «Нивой».

— Когда вы с пацанами ее разбили по пьянке? — усмехнулся отец. — Забудь об этом. Отдохни.

Между ними вдруг появилась Надя, одетая в короткую серебристую пижаму, подчеркивающую аппетитность форм.

— Хватит, — сказала она, строго посмотрев вначале на обалдевшего Коляна, потом на батю. — Больному предписан постельный режим.

— Уходим, уходим, — торопливо произнес Савинов-старший и, подняв Коляна с кровати за плечо, исчез с ним за дверью.

Друг Коляныч напоследок гулко, отчетливо сглотнул.

— Постельный режим, — повторила Надя, сбрасывая пижаму.

Алексей открыл рот.

Под пижамой, естественно, ничего не было.

И секунду спустя ее прекрасное тело, совершенно не желающее секса, уже прильнуло к нему, обжигая страстью.

15

Когда очень хорошо вечером, чаще всего просто омерзительно по утру.

Алексей проснулся с раскалывающейся головой, отвратительным перегарным запахом и распухшим во рту, царапающим нёбо языком.

— Во меня вчера нахлабучило, — родилась где-то в желудке ленивая мысль. — Такие сны…

Простыня под ним казалась ощутимо мокрой.

«Н-да… — горько подумал он, вспоминая приснившийся сексуальный беспредел с Надей. — Кончал во сне как подросток всю ночь. Последняя ночь Великой Поллюции…»

Кряхтя от боли в боку, он повернулся на спину и…

Рядом, свернувшись клубком, как котенок, разбросав пышные волосы по подушке, с носом завернутая в одеяло, спала Надежда собственной персоной — его незаменимый Персональный Проводник.

«Я сплю опять, — подумал он в полной прострации».

Для верности осторожно ткнул пальцем в одеяло, где, по его понятиям, должно было находиться ее плечо. Надя сонно заворочалась и что-то вроде бы даже пробормотала.

— Ты?!

— Ну я… — пробормотала она. — Чего орать-то?

И завозилась, устраиваясь поудобнее.

— Но ведь…

— Ночью я пришла… Волновалась… А ты… Кобелина проклятая… Думала, в гипсе, лезть не будет…

— Так это все правда?

— Что? — она ловко повернулась, и ее заспанный левый глаз подозрительно на него уставился.

— Сон мой. Ну, про любовь…

Глаз мигнул.

Она вновь отвернулась, начиная вить из одеяла новое гнездо.

— А… Это… Ну, было, что ж с того… И вообще, дай поспать, неугомонный…

— Так что же это… — выговорил Алексей. — Ты меня любишь все-таки?

— Совместно проведенная ночь еще не повод для знакомства… — пробормотала Надя, уже вновь проваливаясь в сон.

16

Завтракали они молча.

Очередной вариант салата из крабов, апельсиновый сок и поджаренные в тостере хлебцы.

«Последний день, — думал Алексей. — Как много еще осталось не сделанным!»

— Да все ты уже сделал, — ответила Надя на его мысли. — И кучу детей, и ремонт… Даже с Проводником успел переспать…

— Я не просто переспал, — ответил он, обиженно. — Тем более я ничего толком не помню.

— А жаль, — Надя налила себе сока. — Я была просто неотразима.

В голове проносились какие-то смутные обрывки ночных воспоминаний.

— Не помню, — после паузы констатировал Алексей. — Но не это главное.

— А что?

— Надюш… Ты можешь мне сказать время?

Она подняла голову от салата.

— Время ухода? — после паузы произнесла она.

— Время моей смерти, — уточнил Алексей, чувствуя, как заиграли желваки на скулах.

Надежда поковыряла вилкой в тарелке.

— Девять сорок вечера.

Боже, но почему так несправедливо!

Я встретил человека, с которым хотел бы иметь все. Дом, семью… Да и детей, черт возьми!..

— Ты уверен? — осторожно поинтересовался внутренний голос.

— Да.

— Такое первый раз с тобой случилось. Неужели ты хочешь иметь с ней этих маленьких, орущих, сопливых гаденышей? Подумай как следует, дружок.

Алексей посмотрел на ее прекрасное лицо.

«Наши дети были бы прекрасны», — подумал он.

Почему же все так несправедливо?!

И почему ничего нельзя изменить?!

Я сделаю для нее все, только, Боже, дай мне хоть один шанс!

— Зачем тебе знать это? — спросила Надя.

— У нас полно времени, — ответил Алексей, придвигая к себе телефон. — Ты можешь провести мой последний день вместе со мной?

В глазах ее что-то блеснуло, но она быстро подняла их к потолку.

— Да, — ответила Надя, и голос ее предательски дрогнул. — Конечно, Алеш…

— И самое главное, — сказал он. — Давай постараемся забыть, что это — мой последний день, ладно? Сделаем вид, что таких дней у нас впереди еще целая неисчерпаемая куча…

17

Водителем оказался пожилой дядька лет пятидесяти на вид.

Когда они забрались на заднее сидение, он завел машину.

— Куда едем, молодежь? — очень доброжелательно поинтересовался водитель, и Алексей сейчас же почувствовал к нему расположение.

— У нас сегодня много планов и мест, — ответил он. — Давайте сразу договоримся.

— Давайте.

Алексей вытащил пятьсот рублей и протянул их водителю.

— Что скажете, если по окончанию нашей поездки вы получите вторую такую же?

— Что скажу… Откажусь, естественно, — усмехнулся водитель, забирая деньги. — А долго ездить-то будем?

— В девять ровно мы должны быть здесь.

— А… Куда сейчас?

— Сегодня же суббота, да? Хм… Тогда — в Садко Аркаду… Рядом с Кутузовским, на набережной…

— Зачем? — спросила Надя.