Goblin Cat KC - Клятвопреступник

— Если я пойду к Снейпу, он подумает, что я жалуюсь и пытаюсь свалить все наши проблемы на Драко. А тебя весь Слизерин уважает, и если ты пойдешь к Снейпу, то, вроде как, будешь говорить от лица всего факультета.

— Ага, «от лица», но разговаривать‑то буду я один.

— Знаешь, я не хочу, чтобы Драко свалился замертво прямо посреди игры, так что тебе придется поговорить со Снейпом…

Драко улыбнулся, тихонько отошел от двери, и направился обратно к гостиной. Ему, конечно, придется побеседовать с командой, убедить их, что с ним все в порядке, и, может быть, даже отпроситься у Северуса на денек. Но сейчас имело значение только то, что он все еще в команде. И Гарри был прав — даже солдатам нужно иногда отдыхать. Слишком сильно ему аукнулись всё усложняющиеся просьбы Дамблдора.

Хм… у Блейза язык подвешен лучше, чем у него. Драко решил выждать и посмотреть, сможет ли тот выпросить для него недельку–другую отдыха, прежде чем ему придется попытать удачу самому.

Неделя с Гарри. От одной мысли об этом Драко улыбнулся. Он закрыл глаза и представил снежные бои, совместные трапезы на кухне, уроки темной магии. Он знал бесполезные, но милые чары, с помощью которых можно было создавать маленьких бумажных лошадок, чтобы скакали по столу, или крутящийся луч света, который вращался все быстрее и быстрее, пока не уничтожал сам себя. Вряд ли кто‑нибудь показывал Гарри нечто подобное. Он задумался — понравятся ли эти заклинания гриффиндорцу так же, как огненная лента?

С этими мыслями он вышел в гостиную, огляделся в поисках Гарри и увидел его сидящим среди детей перед Дафной, которая показывала, как делаются простенькие зачарованные амулеты. Осторожно маневрируя между студентами, подушками и стопками одеял, он подошел ближе и увидел, что Дафна и ее ученики наполняют маленькие бутылочки медом. Драко замер. Ребятишки, которые уже доделали свои амулеты, закупоривали бутылочки и обвязывали горловины шнурками. Дафна улыбнулась, помогла одному из малышей завязать узел и надела амулетик ему на шею.

«Поздно, — подумал Драко. — Слишком поздно». Он протянул руку, словно пытаясь остановить время, увести Гарри прочь, сделать хоть что‑нибудь. Но дети, комната, война и последние три месяца — все это исчезло в поглотившей весь мир тьме, и остался только Гарри, сжимающий в ладони крошечный пузырек и глядящий на Драко с неприкрытой яростью.

Глава 20

Драко замер, все мысли мгновенно улетучились. Встретившись с Гарри взглядом, он не мог даже вздохнуть, ему казалось, что он вот–вот сгорит в огне полыхающей в глазах гриффиндорца ярости. Он понятия не имел, видит ли кто‑нибудь, что происходит. Всё, кроме Гарри, потемнело и превратилось в неясное марево. А потом гриффиндорец встал.

Повинуясь малфоевским инстинктам, Драко повернулся и направился к выходу. Ему казалось, что он идет в воде против течения, что ноги еле движутся в вязком воздухе. Обычно страх заставлял его действовать быстрее, но в этот раз ему пришлось перебороть себя, просто чтобы шевельнуться и выйти в коридор. Только услышав позади шаги Гарри, он бросился бежать.

Поздно. Рука гриффиндорца тяжело опустилась ему на плечо и развернула с такой силой, что Драко, вскрикнув, со всего маху врезался в стену. Другой рукой Гарри стиснул ему горло и наклонился, приблизив лицо к лицу Драко.

— Ты, лживый ублюдок, — процедил он сквозь зубы. — Я доверял тебе. Я тебе доверял! А ты соврал мне, наплел всякую ерунду про любовные зелья! Поверить не могу, что я признался в том, что… — он оборвал себя и горько усмехнулся. — «Ты единственный, кто никогда не врал мне», — передразнил он сам себя. — Я забыл, что Малфоям нельзя доверять…

— Нет, пожалуйста… — взмолился Драко.

— Не смей опять врать! — Гарри размахнулся и ударил его.

Мир завертелся и на миг потемнел. Драко очнулся на полу, прижимая ладонь к глазу. Он застонал и потряс головой.

— Я не… о господи, Гарри, это вовсе не…

— Силенцио!

Драко не слышал шагов Гарри, когда тот подошел и встал над ним — их заглушили его собственные хриплое дыхание и бешеный стук сердца. Малфой был уверен, что Гарри сейчас убьет его. Он закрыл глаза и сжался в комок, не в силах подняться. Не из страха — ему было так плохо, что он не мог даже шевельнуться.

— Экспеллиармус!

Гарри упал на пол рядом с ним, его палочка покатилась по полу. Драко увидел, как гриффиндорец оскалился на того, кто его обезоружил, а потом снова повернулся к нему, раскрасневшийся от ярости, на четвереньках подобрался ближе и протянул руку. Его пальцы когтями впились слизеринцу в горло.

Драко не мог даже закричать от боли. Он тщетно попытался отцепить от себя эти пальцы, разорвавшие воротник и стиснувшие кожаный шнурок, на котором висел амулет. Еще одно заклинание отбросило гриффиндорца к стене, и шнурок порвался. Стиснув его в кулаке, силясь встать, Гарри смотрел на Драко с болью и ненавистью.

Драко хотелось закричать, но он не мог. Задыхаясь, он прижал ладонь к горлу, кое‑как поднялся и со всех ног бросился прочь. Кто‑то окликнул его, но голос звучал глухо, словно под водой. Убегая все дальше в хитросплетение коридоров, Драко поворачивал то налево, то направо, пока единственным звуком не осталось эхо его шагов. Он остановился, прислонился к стене, пытаясь отдышаться, и вдруг понял, что понятия не имеет, где находится.

Гарри найдет его. У Драко против него никаких шансов. Гриффиндорец всегда выигрывает. Заметив неподалеку дверь, Драко открыл ее, не заботясь, что за ней может оказаться что‑то забытое и опасное, и оказался в старой, ужасно грязной ванной. Стоило ему войти, на стене, зашипев, загорелся один–единственный факел.

В тишине его дыхание гулким эхом отдавалось от каменных стен. Юноша прикрыл рот ладонью, чтобы хоть как‑то заглушить его. Прислушиваясь к малейшему шороху, он подошел к одной из проржавевших раковин, схватился за ее края и всхлипнул.

Но отчего? Да, Гарри снова его ненавидит. Как ненавидел последние пять лет. Что с того, если теперь его ненависть стала еще сильнее? Все предупреждали Гарри, что дружба с темным магом добром не кончится. Чего он ждал?

Эта мысль ничуть не успокоила Драко. Подняв взгляд на грязное зеркало, вместо своего отражения он увидел неясное пятно. Он протер небольшой участок рукавом и уронил руку, увидев свое лицо.

Фотография, сделанная Ритой Скитер, запечатлела образ, который он хотел показать всем: образ потерянного, испуганного ребенка. Но зеркало не обманешь. Драко превратился в бледную тень того сухощавого подростка, каким был, когда прилетел в замок. Изможденный, с ввалившимися глазами и запавшими щеками, он не был похож на темного мага из сказок. Он был похож на Драко Малфоя — самого слабого и никчемного из дюжины поколений Малфоев, позор всего темного сообщества.