Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

— Оно и не должно тебя жечь, — возразил Ив. — С какой стати? Ведь мы не враги.

— Ивэйн, — в третий раз произнес корриган, и вдруг Ив ощутил, как между ними возникает родство. С каждым мгновением их родство укреплялось. Как будто сначала о нем знали лишь двое, корриган и сам Ив, а затем постепенно оповещался о том весь мир. И еще Ив понял, что может теперь улавливать отголоски мыслей корригана, а корриган слышит отголоски мыслей Ива. Слышание это отчасти затруднялось — потому, что Ив назвал корригану не настоящее свое имя, а созвучную замену, взятую из книги.

— Будь по-твоему, Ивэйн, — прошептал корриган после того, как прошла, казалось, целая вечность. На миг Ив увидел, что тело Нана ссохлось, потемнело, длинные седые волосы перепутались с клочьями мха, а лицо равнодушно глянуло пустыми глазницами. Ив моргнул, прогоняя видение, и время послушно вернулось на свое место.

Гибким движением, словно танцуя, корриган переместился к дереву Вивианы. Смуглое лицо с раскосыми темными глазами очутилось у самых глаз Нана.

— Что она делает с тобой? — спросил корриган, жадно рассматривая пленника. — Какова она там, внутри дерева, эта злая-злющая владычица?

— Она дробит мои кости и высасывает кровь из-под кожи, — с трудом выговорил Нан.

— Ее кожа как шелк, ее плоть как струя воды, ее кости как оструганная древесина, — сказал корриган. — Разве не так?

Нан не ответил.

Корриган пробежался пальцами по коре, лаская ее, запуская кончики ногтей в каждую щелочку. Дерево зашумело кроной, закачалось, и руки Нана стали выходить на волю короткими рывками, как будто оживший ствол выталкивал их, пульсируя.

— Ллаухир! — прозвучал гневный женский голос внутри ствола. — Что ты делаешь, Ллаухир?

— Замолчи, Вивиана! — крикнул корриган, но было поздно: его имя было произнесено вслух, и двое людей услышали его.

— Прекрати! — требовала волшебница.

С досады корриган вонзил в кору свои длинные ногти.

— Правду говорят, ты злая-злющая, — сказал он.

Из-под его ногтей потекла кровь. Ветви дерева раскачивались, листья шумели в вышине.

— Отпусти меня, — приказала Вивиана, но в ее голосе звучал стон.

— Отпусти его, — сказал Ллаухир, отнимая руку.

По стволу продолжала бежать кровь. Шероховатая кора давала все новые и новые удобные русла для темного ручейка. Ллаухир поцеловал дерево. Ветви качнулись еще несколько раз и затихли.

Нан ощутил последнее сжатие древесины и, выдернув пальцы, упал на траву. Руки его посинели и распухли, ногти сделались черными. Царапины и ссадины покрывали кожу, занозы торчали в таком великом множестве, что вытащить их все представлялось делом поистине невозможным. Нан смотрел на свои руки и плакал.

Корриган сказал Иву:

— Я сделал то, о чем ты просил, брат.

— Благодарю, брат, — эхом откликнулся Ив.

— Ты можешь позвать меня в любое мгновение, когда захочешь, — сказал корриган. — Вивиана научила тебя, как это сделать.

— Если хочешь, — сказал Ив, — я могу забыть твое имя.

— Тебе такое под силу? — удивился корриган. — Трудно бывает что-то узнать, но забыть то, что знаешь, — невозможно.

— Что ж, — улыбнулся Ив, — в таком случае и ты зови меня, если понадоблюсь.

Корриган со смехом протянул ему руки, и они простились. Мгновенье спустя возле дерева Вивианы Ив и Нан остались одни.

Глава восьмая

АББАТСТВО БЕЗУМЦЕВ

Следующий день оказался совершенно не таким, как предыдущие. Нан искал в лесу грибы, непрестанно молясь при том святой Урсуле, которая укрывала своей мантией весь мир, и святой Ите, которая держала у своей груди младенца Христа, чтобы эти две добрые святые послали ему полезные грибы и не искушали ядовитыми. То и дело он останавливался и выдергивал зубами из своих рук очередную занозу. Ив помог ему избавиться от большинства из них, но многие скрывались под кожей и не желали быть обнаруженными вот так сразу. Нан жевал одну целебную горькую травку и сплевывал на свои ранки зеленой кашицей, но это, как казалось, не очень-то помогало. Зато во рту была теперь горечь, и разыгрался аппетит.

Сир Ив лежал под деревом, раскинув руки и рассматривая зеленую, пронизанную далеким светом крону. В листьях, колеблемых ветром, появлялись и исчезали лица и образины. Их меняющаяся череда как будто пыталась что-то сообщить безмолвному созерцателю, но, не успев произнести ни звука, они пропадали один за другим.

Тем временем Нан наткнулся на странную вещь. Одно из смолистых деревьев было обвязано тонкой лентой; кора под лентой была иссечена ножом, под истекающую белой липкой кровью ранку кто-то подставил кусок бересты, свернутый в конус, а рядом валялась надкушенная луковица.

Несколько минут Нан молча смотрел на берестяную чашку и луковицу и не знал, верить ли собственным глазам. Затем еще одна капля смолы оторвалась от дерева и медленно погрузилась в сосуд, присоединяясь к прочим; в это самое мгновение Нан понял, что все увиденное существует на самом деле.

Он поскорее поднял луковицу и побежал обратно, крича:

— Мой господин!

Ив находился во власти своих мечтаний и потому улыбнулся, не думая о том, что улыбается Нану.

— Что там такое?

Нан показал ему свою находку.

— Лук? — обрадовался сир Ив. Он разрезал луковицу пополам. — Это кстати.

Однако Нан даже не поднял руки, чтобы забрать у сира Ива свою половинку. Это удивило Ива:

— Напрасно ты отказываешься. Мой наставник утверждает, что лук бывает полезен, когда нужно подкрепить красную субстанцию крови, от которой человек получает желание жить и драться.

Нан объяснил:

— На этой луковице — следы зубов, а ведь она совсем свежая. Здесь рядом какие-то люди, мой господин! Вот что я хотел вам сказать.

Сир Ив покачал головой:

— А я думал, это ты откусил.

Нан ответил:

— По правде говоря, не стал бы я угощать вас надкушенной луковицей. Я съел бы ее целиком, а вам бы ни словечка не сказал. Но я принес ее как доказательство моей правоты и теперь вынужден делиться.

— Если ты прав и здесь поблизости появились какие-то люди, то, думаю, нам следует найти их, — отозвался Ив. — Возможно, они знают дорогу из леса.

Видно было, что он не слишком-то поверил в доброе известие; впрочем, Нан этому не огорчился. Долго искать не пришлось — уже через несколько минут они ступили на хорошо утоптанную тропинку, а чуть позднее между стволами деревьев мелькнула каменная стена.

Стена выглядела очень старой. Никакого скрепляющего раствора не использовали, просто наваливали камень на камень, но кладка получилась достаточно надежной, чтобы продержаться несколько веков.