Вера Камша - Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки

Я вспомнила, каким увидела Александра Тагэре. Доспехи, меч, сильные, уверенные движения. Они уже встречались, Чужак и Последний из Королей, и Чужак отступил, так же как и теперь, но вот встречалась ли с ним я? Он уверен, что да, но я его не помню… Я повернулась спиной к маленькому серому валуну и поплелась к месту, где остался меч Александра, но на краю поляны, не выдержав, оглянулась на могилку, в которой осталась еще одна частица меня. Мы то и дело отрываем от себя и хороним что-то важное, нас истинных остается все меньше и меньше, а мы забиваем себе головы всякой ерундой вроде той, что с годами мудреют.

Меч отыскался там, где Сандер его и оставил. День был в разгаре, все вокруг так и сверкало серебром и алмазами, от вчерашней сырой и серой одури не осталось ничего. Я взяла меч, оказавшийся неимоверно тяжелым, и пошла назад. По черному клинку пробегали серебристые волны, кошачьим глазом сиял неизвестный мне камень, но в не желавшем меня выпускать мире он сверкал намного ярче. Интересно, что запомнил Александр из своего сна, если вообще что-то запомнил… Но он расплатился со мной за свое спасение сполна. Да, если бы не кошка, он бы не услышал и не нашел меня, но бросился на помощь он по доброй воле. Я хотела защитить его, а защитила себя, потому что самой мне бы не выбраться.

Ниточка, протянувшаяся между нами, когда я на лесной опушке сняла шлем с раненого рыцаря, стала еще крепче. Я могу сколь угодно списывать то, что случилось, на чей-то предсмертный зов, сострадание, всегдашнее уважение к тому, кто дрался до конца, но этого мало. Мало, потому что темноволосый арцийский король стал мне нужен. Великие Братья и те не могут знать, куда заведет дорога, на которую нас загнали судьба и время.

Нет худа без добра, теперь я знаю, что Последний из Королей способен бросить вызов не только земной подлости, но и высшим силам. Там он оказался сильнее меня, возможно, потому, что не успел испугаться, или потому, что спешил на помощь. Кошка позвала его и проводила в Мир Обмана… Нет, в какой-то другой мир, куда меня затащило то ли при помощи ведьмы с Оленем, то ли как-то иначе. Как бы то ни было, но рисковать я больше не стану, я сильнее Четверки, надеюсь, сильнее ведьмы с Оленем, но Чужак мне непонятен и явно не по зубам. А Эрасти молчит, то ли не хочет появляться, то ли не может. Гиба зимой звать бесполезно, а Хозяев и Хранителей здесь нет, и давно. Их, мне кажется, в Тарре вообще больше нет, все само по себе. Неужели Тахена тоже опустела? И что прикажете делать нам с Александром Тагэре? Ждать сначала весны, а потом непонятно чего?

Я оставила меч в сенцах и снова вышла. Александр вот-вот проснется, а я еще ничего не решила и не знаю, что ему говорить. Ночью я клялась всем, чем угодно, что больше не стану лгать, но, когда опасность миновала, я решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Если Тагэре вспомнит сон и спросит меня обо всем прямо, я скажу правду… Да, именно так. По стволу пробежала белка, посмотрела на меня, перепрыгнула на соседнее дерево, обрушив снежную подушку. Черные глазенки, пушистый хвост и предел мечтаний – много-много орехов… Хорошо быть белкой… Белка… Шани Гардани… Ну и дура же я!

Странно, но голова не болела, было лишь ощущение легкой слабости, как после не слишком сильной болезни. Хозяйки не было, кошка тоже куда-то делась, но у окна стоял его меч, Ликия вспомнила и принесла, пока он спал, а сама ушла. Не хочет его видеть? И как ему теперь смотреть ей в глаза?

Чтобы хоть чем-то себя занять, Сандер сходил за водой, затем взялся за дрова. После пришел черед Садана, они сделали несколько кругов по лесу, всякий раз проезжая невдалеке от дома. Сандер надеялся увидеть хотя бы ждущую его кошку, но даже она от него отказалась. Наказывая за вчерашнее, он гонял себя до седьмого пота.

Александр Тагэре привык трезво оценивать себя. Сила и ловкость не только в полной мере к нему вернулись, он стал много быстрее и выносливей. Он совсем здоров и может забыть о ранах, они ему больше не мешают. Очередной раз отдыхая после упражнений с мечом, Сандер прислонился к серебристому стволу огромного бука, глядя сквозь голые ветви в глубокое, синее небо.

Зима кончалась, свет был уже совсем весенним, сколько бы снега еще ни выпало и какие бы морозы ни рвали Арцию на куски, впереди тепло, молодая зелень, птичьи трели. Впереди жизнь! Александр не понимал, что на него вчера накатило. Броситься на кинжал, забыв и о долге, и о чести?! Почему?!

В жизни последнего из Тагэре были два случая, о которых он не рассказывал никому. Тогда он тоже был в шаге от прыжка в ничто, но все было по-другому. Первый раз его, девятилетнего, спас назвавшийся Романом золотоволосый бродяга. Александр попробовал вспомнить, что он чувствовал, готовясь прыгнуть с Эльтовой скалы в неистовый прибой. Пожалуй, только одно. Желание положить конец всему – холодной материнской неприязни, насмешкам Жоффруа, слюнявой жалости в глазах служанок… Роман, не перебивая, выслушал его детские жалобы, потом заговорил сам.

Сандер не мог вспомнить почти ничего из слов своего мимолетного друга, осталось лишь ощущение страстной влюбленности в жизнь, в этот мир, который настолько хорош, что нельзя от него отказываться и его предавать. А судьбу можно укротить, как коня, какой бы злой и дикой она ни казалась. Роман еще сказал, что его будут любить лошади, собаки и прочие звери, но человеческой любви и дружбы придется добиваться самому. И он добился, у него были друзья и была любовь, хотя именно из-за любви он почти сломался. Даро… Даро, ушедшая к красавцу Артуру. Но он бы и тогда выдержал, если бы не случайность. Кубок с ядом, который ему подсунули неизвестные убийцы, хотя почему неизвестные? Он почти уверен, что за покушением стоял Паук. Выпить оказавшуюся под рукой отраву было сильным искушением, но он все же разбил кубок… Занятно, что он забыл, как это сделал. Все вытеснил сон, в котором его спасала черная кошка. Он сам в это поверил, но в тщательно запертой комнате не оказалось ни кошек, ни мышек. Он был один. Он, и осколки, и разлитое красное вино на полу…

Две смерти, которые его отпустили, две его вины перед собой, Арцией, теми, кто в него верил и ему верит. Дважды он мог себя презирать за свою трусость, она была, но третий раз! Он хотел жить, хотел вернуть трон, отплатить Тартю и предателям, спасти тех и то, что еще можно спасти. Как ему в голову пришла мысль о самоубийстве? Он любит жизнь, очень любит, и ему еще столько предстоит. Как он посмел?! Это было каким-то безумием, если бы не Ликия… Но если бы не его глупость, между ними бы ничего не случилось, а ведь он всю жизнь думал о тревожной женщине с разноцветными волосами. С тех самых пор, как во Фло увидел карты тетушки Марион. Ликэ не так уж и походит на осеннюю девушку с алым листом на черном платье, в юности поразившую воображение герцога Эстре. И вместе с тем походит.