Том Ллойд - Вызывающий бурю

Услышь он это от кого-то другого, Врилл бы ужасно изумился. Герцог всегда гордился тем, что знает больше других людей своего круга, но господин все время продолжал его удивлять. Вриллу часто приходило в голову, что он и сам мог бы быть повелителем Менина, потому что ни один аристократ, торговец или политик не мог сравниться с ним в уме и хитрости… Ни один, кроме повелителя Стиракса. Но жажда власти не затмевала разум герцога Врилла, он прекрасно понимал, что Стиракс одинаково преуспел и в политических хитросплетениях, и в коварстве, и даже маги Сокрытой башни побаивались магического искусства повелителя. Только сумасшедший мог бы оспаривать право Стиракса на власть над Менином. По старинным законам те, кто сходился в схватке за власть, должны были использовать одинаковое оружие, но это не играло решающей роли. Стиракс завоевал право на трон в двадцать лет, убив своего предшественника, который триста лет правил Менином. У старого повелителя был меч Кобра, а у Кастана Стиракса – широкий стальной. Его отвага не имела равных, и вскоре это признал весь Ланд.

– Как вы узнали про смерть мага? – спросил герцог.

– Я сам приказал Кохраду его убить. Маг был некромантом, а мой сын всегда рад попрактиковаться в своем огненном искусстве, – насмешливо сказал повелитель.

Но герцог не рассмеялся – шутки Стиракса никогда не предназначались для других.

– Поэтому он и сжег единорога? А я-то ломал голову, зачем он так поступил.

– Именно поэтому. Кохрад еще не исчерпал своих сил, но я надеюсь, что битва его доконает. Если натравить его на орден Огня, он увлечется так, что притянет магии больше, чем сможет обуздать. Гор знает, что делать в таком случае, а вы поможете Гору всем, чем сможете.

Врилл кивнул и рискнул задать вопрос:

– Значит, Кохрад умирает?

Белоглазый повелитель вздохнул, услышав этот вопрос, но Врилл уже много раз доказывал, что знает свое место и почитает за честь находиться в тени Стиракса. Ему можно было доверять – по крайней мере, настолько, насколько Стиракс мог себе позволить доверять кому-либо.

Повелитель снизошел до ответа:

– В конце концов, его сила поглотит его самого, но я не собираюсь проигрывать эту битву – и остальные битвы тоже.

Врилл кивнул и низко поклонился, потихоньку пятясь.

– Я пришлю сюда человека, чтобы он принес вам еды.

Стиракс рассеянно кивнул, глядя на заходящее солнце. Полосы облаков тянулись по небу, словно дымчатый хвост светила, сумерки постепенно обволакивали землю.

– Позаботьтесь, чтобы ваш посланник был молодым и безродным.

Врилл замешкался, удивленный подобным приказом, потом кивнул и поскакал назад, туда, где ждали его люди.

Стиракс же вернулся к виверне и отстегнул седло – с ним не было грумов, чтобы позаботиться о животном, а голодная тварь не подпустит к себе чужого. Как только нарядное седло было снято, Стиракс схватил виверну за рог и развернул мордой к себе. Сперва она сопротивлялась, потом послушалась. Стиракс заглянул в огромный глаз с зелеными прожилками, проверил блеск и реакцию зрачка и мрачно улыбнулся, довольный, что тварь все еще подчиняется ему. Потом провел пальцами по зеленой чешуе на голове пленницы – его левая рука, теперь снежно-белая, как всегда, была без перчатки. Кожа почти потеряла чувствительность с того дня, как Стиракс получил свои доспехи. Ногтем в красных пятнах он выскреб из-под чешуйки ви-верны паразита и раздавил. Затем слегка похлопал по голове зверюги и обнаружил еще пару паразитов. Времени осмотреть виверну целиком у него не было, поэтому он ограничился только осмотром головы – пока сойдет. Вытащив из-под седла тугой тюк, он развязал кожаные веревки, размотал ткань и положил на землю. Последние лучи солнца осветили расшитый шелк, грязный и обтрепанный. Стиракс не стал беспокоиться о пропитанном воском тряпичном навесе: все равно в эту ночь дождя не будет, а несколько слоев шелка отлично защитят его от холода.

Виверна ударила когтистой лапой, прочертив в земле глубокие борозды, мотнула рогатой головой и во всю ширь раскинула крылья. Стиракс одним жестом успокоил ее, но по взгляду твари было ясно, что она приручена не до конца. За пару минут Стиракс набрал охапку палок – недостаточно, чтобы поддерживать костер ночь, но ему все равно хватит. Как только виверна устроится на ночлег, она не станет возражать, чтобы человек прилег у ее брюха.

Стикс разделил охапку на две части и взмахнул рукой над одной из них. Вспыхнуло пламя. Повелитель улыбнулся, припоминая, когда он в последний раз разжигал огонь обычным способом. Фырканье виверны заставило его обратить внимание на дома вдалеке. К ним медленно приближался крепкий воин, тащивший в одной руке мешок, в другой – бурдюк вина. Воин был высок, ладно скроен, а когда он подошел ближе, стало заметно, что он молод… И что он боится.

Стиракс вполне мог представить, какие мысли роились сейчас в голове у парня. Отношение к сексу в Менине было более чем терпимым, однополый секс приветствовался в племени воинов, но этому подобная перспектива явно не доставляла радости. Скоро ему станет все равно. Стиракс приготовил для него нечто большее, нежели содомия.

Повелитель быстро отвернулся и вытащил два мешочка, очертил ногой неровный круг на пересохшей земле и высыпал в его центр содержимое меньшего. На землю выпала дюжина белых предметов. Стиракс проверил, не выкатился ли какой-нибудь из них за пределы круга, потом вытащил из второго мешочка щепотку черной высушенной травы. Парень был уже близко.

Стиракс поднес к носу палец и вдохнул кислый, тошнотворный запах смертельного яда, который вымочили в крови и высушили. Запах был омерзительный, но повелителю нужно было убедиться, что травы не потеряли силу.

Воин подошел и опустился на одно колено, но ему тотчас велено было подняться и положить принесенную еду у костра. Парень не сводил глаз со Стиракса. Виверна зафыркала и зашипела, раскачивая головой из стороны в сторону, но Стиракс взглядом успокоил ее. Стоя позади круга, повелитель стал манить воина к себе. Шаг, второй – и парень оказался в самом центре.

Стиракс неожиданно нанес удар, и парень задохнулся и закачался. Когда Стиракс убрал руку, воин захрипел от ужаса и боли – в груди его торчал кинжал, воткнутый по самую рукоять. Из горла парня донесся слабый писк, колени его задрожали, но каким-то невероятным образом он удержался на ногах. Его дрожащие пальцы наконец дотянулись до резной рукояти.

Стиракс поднес к лицу воина на раскрытой ладони сухие травы, скорчившиеся, потрескавшиеся от боли в тот миг, когда их вырвали из земли. Повелитель поджег растения тогда, когда пальцы умирающего коснулись рукояти кинжала.