Маргарет Уэйс - Сын Китиары

– Послушай, Гил, – сердито начал Танис.

– Нет, отец, это ты послушай меня, – Гил был хладнокровен. – Я знаю, что делаю.

– Но ты же – дитя! – рассвирепел Танис. – Ты не ведаешь, что творишь…

Лицо Гила залила яркая краска румянца, как будто Танис ударил его. Безмолвно он смотрел на отца, молча прося о вере и понимании. Медальон–святая реликвия эльфов – сиял на его груди, отражаясь в голубых глазах юноши.

Сколько раз в детстве Танис поднимал глаза на этот медальон, светящийся, словно солнце, и такой же недоступный!

– Да сними ты эту проклятую вещь! – Танис потянулся к медальону. Как само солнце, вспыхнул яркий белый свет. Руку Таниса пронзила жгучая боль, ужасная боль, от которой могло разорваться сердце. Танис покачнулся и начал падать. Сильные руки подхватили его, не дав упасть, и сильный голос произнес нараспев странные слова.

Откуда–то издалека Танис слышал, как Гилтас сказал:

– Я дам обет. Я буду Беседующим–с–Солнцами. Танис попытался вырваться из держащих его рук, но комната темнела, темнота закружила его, и Полуэльф в отчаянии осознал, что угодил в магию Даламара.

Глава 13

В следующее мгновение Танис, ослепленный ярким солнечным светом, стоял на четвереньках на газоне. Он чувствовал себя больным: голова кружилась, рука странно выгнулась и онемела. Сев на корточки, Танис огляделся вокруг. Прямо перед ним стоял Даламар.

– Где мы находимся, в Бездне? – спросил Танис.

– Тс–с–с, тихо! – едва слышно приказал Даламар. – Мы у дома Рашаса. Скорее надевай кольцо, пока нас никто не заметил.

– Его дом? – Танис нащупал в кармане кольцо. Левой рукой он с трудом надел кольцо на палец правой, которая даже не почувствовала этого. Правая рука хотя и двигалась, но была совершенно как чужая.

– Почему ты перенес нас сюда? – спросил Танис.

– Скоро ты поймешь почему. Не болтай и иди со мной.

Даламар быстро зашагал через газон. Танис поспешил за ним, стараясь не отставать.

– Перенеси меня опять в зал. Я пойду один!

Даламар только покачал головой:

– Как я уже сказал тебе, дружище, происходит что–то зловещее.

Когда они подошли к дому, темный эльф заколебался.

Загораживая телом дверь, стоял стражник – Диковатый эльф.

Даламар крикнул ему на языке каганести:

– Скорее сюда! Ты нужен мне!

Стражник подпрыгнул, огляделся по сторонам и вперил взгляд в осиновую рощицу в конце дома.

Даламар стоял почти у входа в дом, но с помощью магии его голос доносился из рощи.

– Поторопись, слизняк! – опять крикнул Даламар, добавляя излюбленное ругательство каганести.

Охранник покинул свой пост и побежал к осиновой роще.

– Это – один из старых иллюзионистских фокусов Рейстлина. Я многому научился от своего шалафи, – сказал Даламар и молча скользнул в дом.

Озадаченный Танис последовал за темным эльфом, силясь понять, что же тот задумал.

У входа служанка–каганести сосредоточенно орудовала тряпкой над большим пятном на одном из элегантных ковров. Даламар жестом указал на это пятно, привлекая внимание Таниса. Ковер был испачкан совсем недавно. И тряпка в руках служанки, и вода в тазу были красными.

Кровь. Губы Таниса беззвучно шевельнулись, выговаривая это слово. Даламар не ответил. Он стоял у подножия лестницы. Темный эльф начал подниматься по ней и махнул Танису, призывая следовать за ним. Служанка, не заметив их присутствия, продолжала трудиться над кровавым пятном.

Танис стиснул рукоять меча. Он не слишком–то хорошо сражался левой рукой, но у него будет преимущество неожиданности: ни один враг не увидит его приближения.

Даламар и Танис очень осторожно поднимались вверх по лестнице, предварительно проверяя каждую ступень, и только потом ставили на нее ногу. В доме царила гробовая тишина, ~я скрипнувшая лестница могла всполошить всех. Тем не менее ступеньки оказались прочными и нескрипучими.

– Сенатору Рашасу – самое лучшее, – пробормотал Танис и стал подниматься быстрее. Он понемногу понимал, зачем они пришли сюда.

Дойдя до последней ступеньки, Даламар предостерегающе поднял руку, и Танис остановился. Перед ними был просторный холл. В холле имелось три двери: одна – в дальнем конце, две другие – по бокам. И только дальняя дверь охранялась. Перед ней стояли два охранника–каганести, вооруженные копьями. Танис взглянул на Даламара.

– Тебе надо расправиться с левым, – сказал темный эльф, – а я беру на себя правого. Атакуй быстро и тихо. Возможно, в комнате тоже стоят охранники.

Сначала Танис решил пустить в дело меч, потом передумал. Встав прямо перед ни о чем не подозревающим каганести, Танис сжал кулак, быстро прицелился и что есть силы ударил его в челюсть. Диковатый эльф так никогда и не узнал, кто ударил его. Полуэльф подхватил падающее тело и бесшумно уложил на пол. Повернув голову направо, он увидел осыпанного волшебным песком второго охранника, заснувшего на полу.

Танис взялся за ручку двери. На его запястье сомкнулись пальцы Даламара.

– Если то, о чем я догадываюсь, правда, – шепнул темный эльф на ухо Танису, – то любая попытка открыть эту дверь может закончиться смертью. Но не для нас, – добавил он, заметив удивление Таниса. – Мы пройдем коридорами магии.

Танис нахмурился и замотал головой. Путешествия этими тошнотворными коридорами доконали его. Даламар понимающе улыбнулся.

– Закрой глаза, – посоветовал темный эльф, – это помогает.

Крепко взяв Таниса за руку, Даламар быстро произнес несколько слов. Не успел Танис закрыть глаза, как пальцы темного эльфа впились ему в запястье, побуждая открыть глаза. Танис моргнул от яркого света.

Они попали в большую, залитую солнечным светом комнату. У окна на кушетке сидела женщина. Ее запястья и щиколотки были связаны шелковым шнуром. Она сидела строго и прямо, по–королевски гордо, ее щеки пылали–но не от страха, от гнева. Ошеломленный Танис узнал ее – это была Эльхана Звездный Ветер.

Прямо напротив Эльханы стоял стражник–каганести, вооруженный луком и стрелами. Лук он держал наготове, на тетиве лежала стрела. Наконечник стрелы был нацелен прямо Эльхане в грудь.

– И они еще изгнали меня! – спокойно произнес Даламар.

У Таниса не было слов. Он едва ли мог связно думать, не то что говорить. Теперь он понял, как заставили Портиоса отдать солнечный медальон и как заставили Гила принять его. Ужас и оскорбление, оторопь и ярость, стыд за те ужасные слова, которые он сказал сыну, горячей волной накатились на Полуэльфа. Он онемел, как и его рука. Танис застыл, широко открыв глаза в немом изумлении.