Ник Лаев - В поисках красного

«На самом деле, Медовая кошка ни кого не должен был найти». — Насколько мне известно, — осторожно начал Гоэль, — в поисках задействованы и другие группы. Возможно, их усилия оказались более успешными. Я всего лишь сопровождал Его Сиятельство в поездке.

— Юных беглецов ищут многие. Кольцо помогает лишь тем, кого считает полезным. Мы готовы помочь в этих поисках Вам. Наша организация предоставит защиту, деньги, людей, словом, все, что необходимо. — Смотритель напоминал сытого кота, поймавшего мышь. — Тем более, что Вы во всем этом нуждаетесь. Ведь мэтр Ройл отказался помочь?

— Да, — с трудом выдавил из себя Гоэль, — отказался.

— Не переживайте так юноша. Личная преданность нынче не в почете. — В словах Варлонга звучала горечь. — Старина Бако слишком прагматичен. И поэтому пытается угодить всем. Не сомневаюсь, что он поспешит сообщить о Вашем визите не только Торберту Липу, но и Эразмо Гатто. — Голос смотрителя был по-прежнему холоден и лишен всякого сочувствия. — И потому советую хорошенько молиться Триединым, чтобы толстяк отстоял Вас перед Его Величием.

— Мэтр Гатто тоже ищет мальчишек. Нельзя допустить, чтобы он нашел их первыми. — Освин пытался говорить с уверенностью важного человека. Он помедлил и добавил: — Это может закончиться очень плохо.

— Для кого? — Смотритель напрягся и застыл, как ищейка напавшая на след. — Вы что-то знаете? — Теперь уже Гоэлю приходилось отбиваться. Дар мэтра Варлонга был силен, хотя и не настолько, чтобы заставить его выболтать все тайны.

Несколько мгновений хмурый взгляд сверлил младшего агента. У Освина перехватило дыхание. Однако первым отступил смотритель. В его глазах промелькнуло что-то напоминавшее одобрение. — Не стоит так беспокоиться. В ближайшее время длинные руки Его Светлости не смогут добраться до наших беглецов.

Недоуменный вид Гоэля откровенно забавлял Варлонга. Наконец, он сжалился. — Четыре дня назад воспитанник вилладунской обители Эдмунд Ойкент попал в плен эрулам.

Первое о чем подумал Освин: — «Кошачьи когти достанут кого угодно и где угодно». — И лишь затем до него дошел ужасный смысл сказанного мэтром Варлонгом. — Что же теперь делать?

— Мы в любом случае постараемся помочь. Для многих этот мальчик слишком важен. Красные ждут его прихода. — Глаза смотрителя потемнели, став почти карими. — Кровь Младших Владык должна быть отомщена. — Спокойствие и выдержка слетели с него как луковая шелуха, обнажив клубок ярости и злобы.

«О Триединые, да он бимагик».

Заметив заинтересованный взгляд Гоэля, мэтр Варлонг прикрыл веки. Спустя несколько мгновений юноша вновь увидел безмятежную лицо-маску фиолетового. — Вы хотели узнать, почему именно Вы нас заинтересовали?

— Не отказался бы. — Гоэль наделся, что его лицо столь же бесстрастно как у его собеседника.

— Видите ли Кольцу очень интересно, почему мэтр Эразмо Гатто так настойчиво желает расправится с Вами.

«Вот истинная причина их поддержки». Освин покачал головой. — Я не могу Вам сказать. — Он извиняющее улыбнулся. — Это слишком важная информация.

Ответная улыбка была почти добродушной. — А почему Вы решили, что придется рассказывать мне?

Глава 40

«Един Неназываемый, сотворивший все из ничего.

И Мудрость его воплотилась в Старшем, милосердие в Средней, а яростный Дух в Младшем. И от того потомки Младшего есть суть мужское начало, как потомки Средней несут в себе естество женское, а в потомках Старшего природа мужская и женская претворена в равной степени…».

__________________

*(в 545 г. император Тиан I объявил учение Гериона Навкратиса о Триединых еретическим).

Канцлер уже давно забросил вечернюю игру в шахматы. Не до того. Слишком много забот и волнений. Он осунулся и порядком похудел. В последнее время плохие новости сыпались как из дырявого мешка. В дверь тихо постучали.

— Входи Миго.

Тревоги последнего месяца сказались на его верном помощнике не меньше чем на нем. И без того тонкие губы стали похожи на суровые нитки, а многочисленные багровые жилки делали Гарено похожим на ненавистную корокотту.

— Новости с Севера Ваша Светлость, — гробовой голос мэтра заставил Торберта Липа вскинуть голову.

— Что случилось?

Внешне начальник тайной полиции оставался спокойным, но его выдавало покрасневшее от волнения лицо. — Я получил письмо от Ройла и сразу же к Вам.

От нетерпения канцлер был готов вытрясти информацию силой. — Давай письмо, а сам рассказывай. — Схватив исписанный с двух сторон листок, он углубился в чтение.

— Наш рыжий незнакомец спас Южный оплот. А сам…, - Гарено выдержал драматическую паузу, — сдался в плен.

— Что? — Недочитанное письмо едва не выпало из рук канцлера.

— Он договорился с фирдхерой, что в обмен на жизнь жреца Гулы и уход эрулов от стен крепости он сдастся в плен. — Гарено подошел к Липу и указал длинным пальцем на конец текста. — Здесь переписано сообщение капитана Лангёка, как я понял, для удобства, что бы не отсылать нам два листа бумаги. Он подробно пишет о том, что происходило на его глазах.

Медленно расхаживая по комнате, канцлер жадно пожирал глазами непрочитанный отрывок. Тягостное молчание продолжалось недолго. Наконец, Лип остановился и задумчиво произнес:

— Все становится чересчур запутанным. — Он потер кончик носа и усмехнулся. — Как только нас докатилась Зов многие в Табере открыто заговорили, что яшмовому трону пустовать недолго. И ни какими наказаниями подобные разговоры не пресечь. Эдмунд Ойкент, несомненно, Матрэл — все факты указывают на это. Но тогда почему он ведет себя так? — Он сжал руками голову. — Юнец заявил, что не хочет больших жертв и поэтому пытается договориться о мире. Младший Владыка ни когда не будет так себя вести. Матрэлам всегда было плевать на человеческие жизни. А пролитая кровь врага доставляло им только удовольствие. И чем больше этой крови было пролито, тем большее наслаждение они испытывали.

— Сьер Гард пишет, что фирдхера была удивлена не меньше.

— Не слепой, — сердито буркнул канцлер. И уже мягче: — Я удивлен, что Леона Хьёрдисон не сошла с ума от счастья. Живой Матрэл в руках Альянса — да об этом будут распевать в этих их проклятых драпах до скончания времен. — Он снова закрыл глаза. — Мы что-то пропустили с тобой дружище и это, полагаю, нечто чрезвычайно важное.

— Рыжий и голубоглазый Матрэл. — Канцлер вновь принялся вышагивать по небольшому периметру комнаты. — Он недоуменно скривился. — Слишком много «почему» на которые ни кто нам не дает ответа. — Торберт Лип повернулся к собеседнику.