Марк Хелприн - Зимняя сказка

В конце своего интервью с главным редактором и издателем «Гоуст» Вирджиния писала: «Чрезмерная власть губительна. Сказанное относится не только к прессе, превращающейся в таких случаях в кривое зеркало, но и к политике, где власть имущие становятся жертвой собственного самодовольства. Разумеется, тот, кто пытается говорить правду, всегда рискует остаться непонятым. Крейг Бинки, никогда не отличавшийся особой правдивостью, не боится этого, и потому он уверенно пишет: «Белое вино делают вовсе не из рыбы и не из каких-то иных млекопитающих. В большинстве случаев оно представляет собой сок незрелых цукини…"»

Члены совета директоров «Гоуст» были так впечатлены несметными богатствами Бинки, что никогда не осмеливались спорить со своим боссом и вели себя тихо, как садовые мыши. В его присутствии они боялись и пикнуть. К примеру, он заставил их взять новые имена, тыкая пальцем в страницы Британской энциклопедии. Именно так появились на свет Бибай Коллеман, Хермуп Лэлли, Лало Монпар, Монпель Пиранези, Скарлок Тайра, Аризона Боливар, Боливия Сервантес (единственная женщина в совете директоров), Цейлон Конгрив, Джеранайлс Юм, Ньюмен Писистрат, Рубенс Сомали и Тиран Живный, который, к его вящему стыду, получил свою новую фамилию в честь польской собаки-крысолова.

Крейг Бинки появился на очередном заседании совета директоров в сопровождении двух слепых телохранителей Алерту и Скруту. Как и обычно, он был полон новых идей и проектов (он называл их проекциями).

– Прежде всего я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы позволяете мне оставаться самим собой. Я рад! Я очень рад! Какие дни! Какое солнце! Какие подчиненные!

Он развернул кресло и в течение пяти минут молча смотрел в окно, не обращая никакого внимания на застывших в напряженном ожидании членов редакционного совета. Какое ему было до них дело? Он платил им по двести тысяч долларов в год именно за то, что они встречали его появление аплодисментами, восхищались всеми его идеями (скажем, им очень понравилось его предложение выращивать шампиньоны в свободных банковских ячейках) и были согласны на любой псевдоним. Наконец он очнулся и обвел взглядом участников заседания.

– Лало, Хермуп, Боливия, Бибай, Монпель, Ньюмен, Тиран, Цейлон, Джеранайлс, Аризона, Скарлок. Я рад видеть вас здесь. Рад и тому, что все вы смертны. Послушайте, что я вам скажу. Что произойдет, если мы возьмем все то, что существует в этом мире, и поделим или умножим на единицу? Мир от этого нисколько не изменится! Может быть, в эту самую минуту кто-то делит его на единицу, а мы об этом даже не подозреваем! При одной мысли об этом я начинаю обливаться потом…

Члены правления недоуменно переглянулись, но не вымолвили ни слова.

– Я попытаюсь огласить основные пункты сегодняшнего заседания и начну его, конечно же, с пункта «а»… Что касается второго пункта, то он мне, честно говоря, не очень нравится. Мне кажется, нам лучше вообще забыть о нем.

– Прекрасная мысль! – воскликнул Скарлок Тайра (согласно документам, он носил имя Финни Пилок).

– Пункт «эль». Не забывайте о том, что мы живем в корпоративную эпоху. Марсель Эйпэн поведал мне о небольшой электронной компании, основанной им в Индии. Выстроить ее снизу доверху ему помогли специалисты из школы бизнеса, и им это, надо сказать, удалось. Соответственно, не далее как в будущий понедельник головная корпорация «Гоуст» претерпит серьезную перестройку и распадется на отдельные кластеры, макрокластеры, микрокластеры, группы, микрогруппы, мини-группы, макроформирования, суперформирования, квазиагрегаты и пинги, что позволит ей обрести еще большую устойчивость и стабильность. К примеру, секретарь, ведавший до недавнего времени отделом недвижимости классификационного департамента, теперь станет пингом секретарского кластера группы недвижимости классификационного макроформирования, которое, в свою очередь, является квазиагрегатом финансового суперформирования.

Члены правления нервно улыбались, постукивали пальцами по крышке стола и старались не смотреть друг на друга.

В течение следующих двух с половиной часов Крейг Бинки вдохновенно излагал им свои безумные идеи (чему способствовал съеденный им прямо в зале заседаний обед из семи блюд). Он искренне считал себя главным героем эпохи и полагал, что и через тысячу лет люди будут называть двадцатый век веком Крейга Бинки, а его музыку и искусство бинкианскими или бинкинистическими (он рассматривал и такие неологизмы, как «бинкианство», «бинкини» и «бинкитюд»).

«Гоуст» и без того являл собою нечто престранное. Первую скрипку в нем играли сановитые авторы заголовков, никогда не интересовавшиеся содержанием соответствующих статей. К примеру, под заголовком «Эвтаназия в Маниле» мог идти материал о строительном буме в Норвегии или об универмаге, находящемся в городке Хартфорд, штат Коннектикут. Статья о новом виде репеллента для отпугивания насекомых, разработанного в университете штата Айова, носила название «Королева Лондона», а речь гарвардского биохимика при вручении ему Нобелевской премии была озаглавлена «Африканский повеса сводит счеты с жизнью». Первая полоса «Гоуст» пестрела заголовками. В отличие от прочих таблоидов «Гоуст» вообще не помещал под ними никаких статей и тем не менее пользовался безумной популярностью. Одним из самых ярких перлов Гарри Пенн считал набранную огромными буквами шапку «Умершая супермодель возбудила иск против скакуна».

Несмотря ни на что, тираж и доходы «Гоуст» постоянно росли. Со стороны казалось, что Крейга Бинки защищает некий таинственный дух.

Сам издатель и владелец «Гоуст» в этом никогда не сомневался. Однажды Крейг Бинки явился в кабинет Гарри Пенна и потребовал немедленного закрытия «Сан», сославшись при этом на духа, спеленавшего его путами, завладевшего его волей и велевшего огласить такое требование. Гарри Пенн сосал леденец, что придавало ему еще более ироничный вид, чем обычно. Он покатал конфету во рту и, немного подумав, Гарри Пенн спросил:

– Крейг, а расписки он тебе, случаем, не оставил?

Воцарилась тишина, в течение которой очевидная неспособность Бинки преодолеть это препятствие запрудила комнату, словно сотни серебряных долларов прорвали его карманы, водопадом скатились по ногам и разлетелись по всей комнате.

– Потому что, Крейг, – стоял на своем Гарри Пенн, – без расписки мы никак не можем удовлетворить твое заявление.

В остальных же случаях Крейг Бинки ни минуты не сомневался в своем величии. Гарри Пенн, проживший едва ли не целый век, никогда не встречал столь же самовлюбленных и беспринципных людей.

Желая избавиться от оппонентов и осчастливить человечество своими размышлениями, он регулярно помещал в разделе писем полуанонимные (подписанные только его именем и первой буквой фамилии) материалы, в которых все читатели «Гоуст» тут же узнавали незабываемый стиль владельца газеты: «Крейг Бинки считает, что на третьем этаже должно быть меньше фонтанов, и он добьется своего» или «Все жители Нью-Йорка читают «Гоуст», потому что ее издает сам Крейг Бинки».