Денис Субботин - Огненный дождь

Лучше других, что вряд ли могло удивить, ударил Медведко. Боевое ведовство было его коньком и огненный сокол-сапсан, сорвавшийся с рук, в конце своего полёта снёс свинцовые крыши с двух домов. Если и были там стрелки – стрелы-то летели не из пустого места – полегли все. Впрочем, тот булатный дождь, что начался в ответ на выстрелы дружинников, и не думал редеть. Видимо план вождей родян был разгадан и именно сюда, на этот треклятый форум, были стянуты почти все силы базиликанских стрелков. Так густо, как над ним, базиликанские стрелы не летели никогда. И под этим дождём, при попадании вызывавшем кровавый пот, гардары ринулись на штурм…

14.Князь Лютень. Золотые ворота Дарии. 25 день месяца Бокогрея.

О том, что отряды Радовоя и Рудослава попали в засаду, известно стало быстро. И уйти далеко не успели, и гонцы, продравшись сквозь замятню задних рядов, прибыли к воротам быстро… От Радовоя прислан был Руцкарь – мальчишка был дважды ранен, где-то обжёгся; его трясло и взгляд блуждал, как у безумного…

Повинуясь взгляду Лютеня, Мирон и Ратша влили в приятеля чарку мёда, слегка взбодрили…

-Что там? – мрачно, предчувствуя худшее, спросил князь.

-Засада! – отстучав зубами по краю чашки чечётку, Руцкарь самую малость пришёл в себя. – На третьей площади отсюда взяли нас со всех сторон и стрелами как рябчиков! Убитых, раненных – не сосчитать! И воеводу Радовоя тоже…

-Что – тоже?! – вскричал Лютень, хватая его за грудки и яростно встряхивая. – Что?!

-Ранили его! – сквозь градом хлынувшие слёзы ответил Руцкарь. – Тяжело… Ведуны его держат, а так – погиб бы давно! Ну, да всё одно – погибать! Там – очень всё плохо! Погибаем, княже!

За спиной – Лютень слышал – заколебались ряды воинов. Они здесь стояли без дела, ворота можно и меньшим числом удержать при нужде, а там, совсем близко, оказывается гибли братья! Да разве ж можно это терпеть?!

-Ивещей! – громко подозвал Лютень тысяцкого.

-Звал? – тот подоспел быстро, в дорогом торингском панцире поверх кольчуги, с луком в руке и полным стрел тулом за спиной.

-Звал! – Лютень заколебался. Золотые ворота держали, распределившись по всей городне, от башни до башни, почти десять тысяч. Достанет, даже если вполовину уменьшить. Так может послать на выручку брату отряд?

-Так что ты хотел мне сказать, княже? – Ивещей тоже нервничал, за спиной роптали воины…

Лютень думал. Колебался. И не видел выхода. Рискованно это было – оголять ворота. И слова Руцкаря пока что ничем не подкреплялись. Отряд Радовоя дрался – слышны были звуки боя и никто не бежал… Рано! А возможно, наоборот уже – поздно…

-Нет, ничего! – медленно сказал Лютень, не глядя на Ивещея и чая никогда не узнать, велико ли было разочарование тысяцкого по поводу его решения. – Хотя… Кликни из витязей кого-нито!

Ивещей уходил так быстро, как только возможно. Не иначе - торопился прислать витязя…

-Звал, княже? – Страшила был одним из самых старых витязей, ему уже минуло сорок вёсен, и будь он хоть самую малость родовитее, был бы и воеводой городовым. Службой своей заслужил, доказать вящим – не сумел.

-Звал! – хмуро отозвался Лютень. – Бери любые пять сотен… Нет, даже десять бери! Любых! И – к Радовою! Пробивайтесь, дорогу к отходу расчищайте! Вот, Руцкарь вас поведёт! Отошёл, Руцкарь?

-Княже! – вспыхнул юнец ликом. – Княже, да я завсегда готов!

-Вот и добро! – спокойно сказал тот. – Тогда – отправляйтесь немедленно! Страшила…

-Да, княже! – ответил тот, обернув к Лютеню своё некрасивое, пусть и мужественное лицо.

-Доказывай! – коротко сказал князь. – Это – твой шанс! Получится, будешь воеводой!

И Страшила стал доказывать…

Тысяча, полученная им под руку, составлена была из охочих людей, знающих на что идут, потому шла быстро и на павших не оглядываясь. Первые дома – крайние к предвратной площади, встретили их плотным залпом и Лютень убедился в собственной предусмотрительности – враг вот он уже был, здесь и рядом и в количестве неисчислимом. И неизвестно, какие у него были планы… А тысяча… Тысяча прошла. Потеряв немалое число воинов, буквально устлав трупами вход в узкую улицу. И страшила, придержав её ход, в последнем приветствии поднял секиру в руке. И растворился в последних, уже истаивающих сумерках. Ещё какое-то время слышен был слитный шаг тысячи пар ног, потом они стихли и только иногда доносились яростные всплески криков, когда отряду приходилось преодолевать сопротивление. А в промежутках – гнетущая тишина.

-Люди ропщут, княже! – тихо сказал, подходя к Лютеню, верный витязь Яробуй. – Говорят, ты Страшилу с тысячей на верную смерть послал! Говорят, надо всем скопом ударить! Пока нас тут не прижали! У ворот…

Лютень свирепо взглянул на Яробуя, помолчал, давая тому время осознать и исправиться… Яробуй смотрел преданно и чисто, лик имел самый простецкий и вообще старался показать, что он – только посланник, не более. А сам он – так и вовсе как князь прикажет. Скажет – со стены кинуться, так и кинется!

На счастье Лютеня, базиликанцы начали атаку – тремя потоками хлынули из улиц на площадь. Яробуя – даром что ли витязь – как ветром сдуло, а со стен ударили встреч наступающему врагу густые потоки стрел. Тут уж было не до прорыва…

-Стоять крепко! – заорал Лютень, отступая под арку, за спины выдвинутых чуть вперёд пешцев заслона. – Стоять крепко, во имя белокрылого Рода!

-Не отдадим ворота! – подхватил Ивещей, по своему обыкновению вставший в третий ряд. – Там – наши братья сражаются! Стоять! Стоять крепко!

А отступать пока что никто и не собирался. Ну, атаковали их три-четыре тысячи вражеских воинов. Так пока они топали через площадь, под стрелами лучников, метко бьющих со стен, некоторые особо наглые ратники успели сбегать, покропить стену вчерашним пивом. Ну, а уж совсем нахальные шутники выбегали перед строем, спускали штаны и били струями во врага. Конечно, не добивали достаточно много, но уж веселья было – куда там возле костра вечером! Гораздо веселее!

Впрочем, любому веселью рано или поздно приходит конец. Базиликанцы под шумок подошли поближе, из-за щитов выскочили велиты и уже гардары смыкались над павшими. Сами, впрочем, не забывая ударить стрелами… А потом базиликанцы, устлавшие телами всю площадь, дошли-таки. И яростно, выплёскивая накопившиеся за время осады ужас и раздражение, атаковали. В лоб, решив обойтись безо всяких маневров и уловок…

-Бей! – выдохнул Ивещей и его ратники в упор, с двадцати шагов, ударили стрелами и сулицами. Последний залп. Решающий. Сделав его, воины убрали луки и взялись за мечи. Первые ряды ощетинились рогатинами и сомкнули щиты, оставив лишь узкие щели между ними.