Наталья Игнатова - Рыцарь из преисподней

В памяти смутно маячили какие-то невыносимо скучные таблицы с именами и числами, но экран был чист. Скорее всего, сверял поставки с графиком. Закончил работу, собирался выключить компьютер и идти спать, и заснул прямо в кресле. Все-таки это возраст. Даже не в том дело, что заснул, а в том, что не получается вспомнить, над чем работал. И опять же, не в первый раз.

Или в отпуск? Демон предлагает после того, как у Марийки с Артуром родится дочка, забирать Артура и обеих девчонок и ехать на Мару. Он, мол, после освящения всех храмов какое-то время и сам с делами управится. Демон плохого не посоветует, даром, что демон. И Артуру тоже отдохнуть стоит, а то доработался, драконы сниться стали. Уж лучше забывать, что делал, когда заснул, чем в каждом сне драконов видеть.

Кот выгнул спину и зашипел на что-то в углу кабинета. Опять ежи в дом пролезли. Повадились целым семейством, приходят из степи, как к себе. Правда, чаще все-таки идут прямиком на кухню.

Мерцания монитора и клавиатуры не хватало, даже чтоб увидеть, что происходит в шаге от кресла. Себеста щелкнул выключателем лампы, вспыхнул свет, но тени стали еще гуще. И почему-то от этого стало жутко, так жутко, что захотелось бежать. Кот прыжком метнулся к дверям, больно оцарапав бедро задними лапами. Себеста бы тоже метнулся, еще и кота бы обогнал: так страшно ему никогда не было, даже когда демоны напали на Лугу, но он оцепенел от этого страха. Даже стыдно не стало, нельзя так бояться, мужчине – нельзя, а все равно стыдно не было.

– Ты должен поговорить с демоном, – гулко прозвучало из тени. – Поезжай в степь, подальше от Тагара, позови его, скажи, что у тебя есть предложение.

Пистолет в ящике стола, только руку протянуть…

Руки не слушались.

И не получалось молиться. Давно уже не получалось, с того дня, с седьмого аташа, когда все лужане приняли крещение. Все, кроме него. Сейчас молитва могла бы помочь. Сейчас не могло помочь ничего, кроме молитвы.

– «Господь, Отец мой…» – попробовал сказать Себеста. В мозг будто сверло ввинтилось. И стало совсем темно.

Вряд ли он снова заснул, скорее потерял сознание, и какое-то время тень или что-то в тени управляло его телом. В себя Себеста пришел в ложбине между холмами, заросшими густым кустарником. Луна светила так, что глаза резало, тени были четкими и черными, аж вязкими от густоты. Где он, Себеста не знал, видел только склоны холмов, кусты, большие валуны вокруг. Позвать демона? Но какого? Не Демона же. Чтоб его позвать, надо быть в Тагаре.

Стараясь действовать как можно незаметней, Себеста провел ладонью по карману, где лежал телефон. Должен был лежать. Но телефон остался на столе в кабинете.

– Демон? – позвал Себеста вслух.

– Лхар, – пророкотала тень, – называй его Лхаром. Он услышит.

Страх понемногу отступал, появлялись злость и любопытство. Что это за тварь такая? Как она вошла в дом? Как смогла напугать так сильно? Что же это получается, он темноты испугался?!

– Да иди ты, – буркнул Себеста и полез вверх по склону, чтоб оглядеться. Тагар где-то недалеко, огни с вершины точно будет видно.

Тени скользили под ногами, сбивали с толку, подсовывали под руки обманку, вместо веток кустарника, но голос больше не был слышен, и страх не возвращался. Зато любопытство становилось все сильнее. Имя Лхар не давало покоя, не шло из головы.

Если это демон, то лучше даже не думать о нем. Но… если это демон, то почему имя кажется знакомым? Как будто это кто-то, кого знал, но забыл. Провалы в памяти, пробелы, лакуны… возраст, возраст. Да к духам возраст! Этот провал можно заполнить, так чего ждать?!

Себеста вылез на вершину и остановился, оглядываясь. Огней Тагара он не увидел – до самого горизонта лежала темная и тихая степь, только тени облаков скользили по холмам.

– Лхар! – крикнул Себеста.

И услышал отклик. Это был не голос, не звук, даже не мысль, это вновь было любопытство, вроде бы свое, но интересен теперь был не демон по имени Лхар, а… сам Себеста? Он не мог быть интересен сам себе. Чужие эмоции в своей голове – это сумасшествие или… что? Одержимость?

Тень заговорила снова, теперь слова звучали как раскаты близкого грома, словно степь выдыхала их своей необъятной грудью. Земля вздрагивала под ногами, и кости грозили треснуть, рассыпаться в пыль, таким невыносимо низким был голос тьмы.

– Я знаю, как убить Убийцу Демонов, Лхар.

Убийцей Демонов вампиры называли Артура. Себеста не мог двигаться, почти не мог думать и боялся, что, когда все закончится, он снова не сможет вспомнить, что произошло.

Снова? Такое уже было?

Он мучительно старался сосредоточиться на разговоре, но один из собеседников был в его голове и вообще не пользовался словами, лишь эмоциями, которые смешивались с чувствами самого Себесты, превращаясь в истерический хаос; а голос второго был так низок, что никак не получалось разобрать слова.

«Отдай мне его»… – это он услышал, и, наверное, это произнесла тень.

Согласие придавило к земле, как будто с головой залило жидким бетоном, и, как ни бейся, как ни борись, уже не выберешься.

Кому-то отдали… кого-то. Это касалось его, это было жизненно важно, это было смертельно опасно. Но Себесте ужасно хотелось спать. Все можно будет выяснить потом, когда он проснется.

Все-таки Демон прав, нужно в отпуск. Он слишком часто стал засыпать вот так, ни с того ни с сего, прямо посреди какого-нибудь важного дела.

Хуол за две недели начал готовиться к приему гостей. Десятое княжество, в столице которого завершилось строительство христианского храма, последнее княжество – в Ахтеке и Кабире храмов не будет до конца войны, а может быть, и после нее. Если после нее вообще что-то будет.

Келос, летающая столица Хуола, прервал медленное движение между озером Иму и берегом Золотого моря и опустился на воду, между рассыпанными по берегам десятками городов поменьше. Это приводнение, предусмотренное на редчайший случай сбора наместников всех княжеств, превращало Келос в мегаполис с множеством гостиниц, где могли бы с удобством разместиться и наместники со свитой, и сотни тысяч людей, которые съезжались посмотреть на собор со всех концов Ифэренн.

Интересно же. Люди, они вообще любопытные.

Еще интереснее было то, что, только приводняясь, Келос полностью становился собой и получал право на полное имя: превращался в Келос ла Иму, Небо-на-Воде. Озеро Иму, серебряно-синее зеркало площадью в сто двадцать тысяч квадратных километров, тоже было городом. Летающая и подводная половины столицы копировали друг друга расположением и названиями кварталов и улиц, различались архитектурой и были еще одним чудом Ифэренн. Или сразу двумя чудесами.