Елена Лирмант - В поисках Белого города

— Что это было? — выдохнул я.

— Если бы мы знали, — ответил чей-то грудной голос. Я вздрогнул и повернулся, передо мной стоял хмурый мужчина в адмиральской форме.

— Мы надеялись на вас Романов. На то, что вы нам все объясните!

— Но я не знаю. Меня там не было! — вскричал я — Неужели вы и, правда, думаете, что тот парень был я.

— Вот одежда, в которой вас привезли на базу, — и он показал на маленький столик, где лежали штаны и зеленая рубаха. — И у вас рана под лопаткой. А за поясом мы нашли вот этот предмет, — и он показал мне какой-то цилиндр, — удивительная вещь, может прорезать даже обшивку нашего корабля. Мы знаем, что это были вы.

— Я не верю вам, — зло пробурчал я. — Вам нужен козёл отпущения, и вы решили свалить все на меня. Это уже было. Я еще раз повторяю. На Раттее я не был…

И вскочив со стула, вылетел из комнаты, и поспешил к себе в больничный отсек. И уже там бросился на кровать. Я не знал, что и думать. Все было так неожиданно. Я чувствовал, что адмирал говорит правду. Но мне не хотелось, чтобы его слова, действительно, оказались правдой! Почему я ничего не помнил?

Вошёл комендант и сел ко мне на кровать.

— Это был я? — мне почему-то захотелось с ним поговорить. Он кивнул.

— Что я спросил у вас?

— Ты спросил, где девушка? Понимаешь, я как начальник базы, был обязан знать обо всех гостях, пришедших на мою территорию. Но в то время я принимал груз. И доктор с Вороиром, приняли гостью сами. — Он замолчал, видимо, еще хотел что-то сказать, но передумал. Немного помолчал и продолжал: — Они уверяют, что ты влетел к ним и хотел убить ее.

— И вы им верите?

— Я — нет! Но в одном ты прав. Ты будешь козлом отпущения. Президент наций видел этот ролик. Он приказал, сделать все, чтобы вернуть тебе память. По его словам, ты должен объяснить, откуда взял детей. И как мог пройти на базу. А самое главное — где ты пропадал все это время.

— А если я не вспомню?

— Мне искренне жаль тебя, Константин!

— Спасибо! — криво усмехнулся я, и замолчал. Больше говорить мне не хотелось. И так все ясно!

У меня поднялась температура. И в этот день меня больше не трогали. Но да другой день, меня снова потащили в комнату с мониторами. Усадили на стул. Около доктора возвышался мужик с шевелюрой:

— Ну, что батенька, — улыбнулся мне он, но глаза при этом смотрели холодно и враждебно. — Опять меня не узнаете?

— Почему опять, — я посмотрел на него.

— У вас уже такое было. Там на базе, как головкой ударились!

— А в этот раз меня никто по голове не бил? — поинтересовался я.

Мужик как-то смутился, будто я сказал что-то неприличное. Но тут доктор включил компьютер, и экран засветился:

— Мы хотим показать вам, тех людей, которые встречались вам. Может, кого и узнаете.

И вот передо мной лес, картинка то и дело перемещалась, стараясь охватить как можно больше пространства, потом замерла, и из-за дерева вышла быстрым шагом удивительной красоты девушка, она остановилась, и, глядя прямо в камеру, начала что-то гневно говорит, ее темно-синие глаза так и пылали гневом. Кадр сменился, и я увидел женщину, которая в прошлый раз вытащила из моей спины нож. Она так же смотрела в камеру и что-то говорила. Звука не было. Экран погас.

— Ну, что? — спросил доктор, — вам ничего не напоминают эти люди?

— У меня есть вопрос, можно? — обратился я не к доктору, а к адмиралу.

— Конечно, — кивнул тот.

— С чего вы взяли, что эти люди встречались со мной? Меня в кадре не было.

Адмирал посмотрел на доктора.

— Дело в том, — стал объяснять он, — что мы сейчас смотрим кадры, которые получили от следящих устройств, следовавших за вами. Они над вашей головой.

— Врёте, — я вздохнул полной грудью.

— Почему вы так уверены? — поинтересовался адмирал.

— Я немного занимался фотографией. Если бы все было так, как говорит доктор, то и девушка, и женщина подняли бы головы вверх, а они смотрят прямо. Как видите, адмирал, у меня есть все основания считать, что меня хотят подставить.

— А Романов прав, — задумчиво проговорил глава корабля.

Но тут дверь распахнулась, и сначала спиной влетел и упал на пол один из военных. А потом в проеме показалось что-то невообразимое: высокое, в черном балахоне, с лицом как у ящерицы, безволосое, только с четырьмя выпуклостями на черепе с двух сторон, глаза узкие, а вместо носа две небольшие впадины. За ней вошёл представитель правительства нашей планеты.

— Ну, что вспомнил? — спросила она глухим грубым мужским голосом.

— Нет! — доктор согнулся в подобострастном поклоне.

Она оттолкнула, стоящих передо мной людей, схватила мою голову своими узкими длинными пальцами и нажала на середину лба. Боль от головы побежала по позвоночнику и распространилась по всему телу, отзываясь даже в ногтях на руках и ногах. Я закричал. Врач хотел оттащить ее от меня, но она ногой стукнула его ниже колена, и пожилой человек, ухнув, присел. Наконец отпустив мою голову, она уставилась мне в глаза:

— Они заблокировали ему память, хорошо заблокировали…

И вдруг со всего маху ударила меня по щеке: — Мразь, — выкрикнула она, и замахнулась еще раз. Я вжался спиной в спинку кресла, поднял согнутые в коленях ноги и со всей силой ударил ее в живот. Она отлетела к двери, ее балахон задрался и кривые босые ноги засучили по воздуху. Но тут же вскочив, она ринулась на меня как тигр, но перед ней встали адмирал и комендант.

— Мадам, — сурово, но спокойно произнес командир крейсера, — вы находитесь на моем корабле, и прошу вести себя соответственным образом. Романов вы должны извинится. Перед вами Императрица дружественного нам народа хракаэцетеляшпилей.

Я встал со стула и склонил голову, прижав руку к сердцу, как в кино:

— Простите, мадам, — как можно более виноватым голосом сказал я, — инстинкт самосохранения. У меня на родине, непозволительно бить мужчину без причины.

Многие вокруг меня прятали улыбку, но представитель правительства, подлетев ко мне, закричал:

— За нарушение дипломатических правил, вы ответите, Романов! Как вы смели притронуться к такой знатной госпоже!

— Я принес свои извинения, — равнодушно ответил я, страха перед этой Императрицей у меня не было. — Я солдат, и когда на меня нападают, даю сдачи. Нас так учили.

— Я имею право, наказывать всех, кого сочту нужным, — прошипела ящерица.

— Только у себя в Империи, моя госпожа, — попытался улыбнуться я.

Но Императрица, почему-то не оценила мою дружелюбную улыбку, а еще больше озверела. Ее кулаки сжимались, и она тяжело дышала, как боксер на ринге, рассчитывая куда лучше ударить соперника.